Неточные совпадения
— Общее благо, — повторила Тося. — Трудно понять, как это выходит? У меня подруга, учительница на
заводе,
в провинции, там у них — дифтерит, страшно мрут ребятишки, а сыворотки —
нет. Здесь,
в городе, — сколько угодно ее.
В Маниле родится прекрасный сахар и
нет ни одного
завода для рафинировки.
Не потому, что они стоят так дорого, и даже не потому, что с этими именно
заводами срослись наши лучшие семейные воспоминания, —
нет, я люблю их за тот особенный дух, который вносит эта работа
в жизнь.
— Все это не то…
нет, не то! Ты бы вот на заводы-то сам съездил поскорее, а поверенного
в Мохов послал, пусть
в дворянской опеке наведет справки… Все же лучше будет…
—
Нет, именно теперь об этом и следует говорить, потому что на
заводах в недалеком будущем выработается настоящий безземельный пролетариат, который будет похуже всякого крепостного права…
—
Нет… заплакал.
В старчество впадает… Все
заводы жалел. Ах да, я тебе позабыл сказать: сестра тебе кланяется…
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает,
нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему
в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие
в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого
завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает
в их харчевнях, — и мало ли что такое.
Вот и теперь: сел на хозяйство молодой Бурмакин, — у него и
в заводе нагайки
нет.
— Никак
нет, — отвечают, — не живая, а из чистой из аглицкой стали
в изображении блохи нами выкована, и
в середине
в ней
завод и пружина. Извольте ключиком повернуть: она сейчас начнет дансе [Танец (от фр. danse).] танцевать.
— А наши-то тулянки чего придумали, — трещала участливо Домнушка. — С ног сбились, всё про свой хлеб толкуют. И всё старухи… С
заводу хотят уезжать куда-то
в орду, где земля дешевая. Право… У самих зубов
нет, а своего хлеба захотели, старые… И хохлушек туда же подманивают, а доведись до дела, так на снохах и поедут. Удумали!.. Воля вышла, вот все и зашевелились: кто куда, — объясняла Домнушка. — Старики-то так и поднялись, особенно
в нашем Туляцком конце.
Волконский преуморительно говорит о всех наших — между прочим о Горбачевском, что он завел мыльный
завод, положил на него все полученное по наследству от брата и что, кажется, выйдут мыльные пузыри. Мыла
нет ни куска, а все гуща — ведь не хлебать мыло, а
в руки взять нечего. Сквозь пальцы все проходит, как прошли и деньги.
Но все-таки
нет никакого основания видеть
в этих людях виновников всей современной лжи, так же как
нет основания винить их и
в заводе шутов и дураков, ибо и шуты, и дураки под различными знаменами фигурировали всегда и будут фигурировать до века.
— С вас непременно дюжину шампанского, — говорил Кнопов, — а то скажу, из какого лесу вы под городом мост строили. «Куда это, говорю, братцы, вы гнилушки-то эти везете — на
завод, что ли, куда-нибудь
в печь?» — «
Нет, говорят, мост строить!»
— И богатство есть, и фабрики, и
заводы; даже полиция есть. Но чтоб была цивилизация — вот с чем я никогда не соглашусь! Плоха, брат, та цивилизация, от которой мертвечиной пахнет,
в которой жизни духа
нет!
Такой оборот дела поставил генерала
в совершенный тупик: ему тоже следовало ехать за Ниной Леонтьевной, но Лаптев еще оставался
в горах. Бросить набоба
в такую минуту, когда предстоял осмотр
заводов, значило свести все дело на
нет. Но никакие просьбы, никакие увещания не привели ни к чему, кроме самых едких замечаний и оскорблений.
В Кукарских
заводах нет даже богадельни для престарелых,
нет пенсий изработавшимся и увечным,
нет приюта для сирот…
—
Нет, я учитель. Отец мой — управляющий
заводом в Вятке, а я пошел
в учителя. Но
в деревне я стал мужикам книжки давать, и меня за это посадили
в тюрьму. После тюрьмы — служил приказчиком
в книжном магазине, но — вел себя неосторожно и снова попал
в тюрьму, потом —
в Архангельск выслали. Там у меня тоже вышли неприятности с губернатором, меня заслали на берег Белого моря,
в деревушку, где я прожил пять лет.
— Помилуйте! где я эстолько денег возьму? Постоял-постоял этот самый чиновник:"Так не берете?" — говорит. — Денег у меня и
в заводе столько
нет. — "Ну, так я приступлю…"Взял, что на глаза попалось: кирпич истыканный, ниток клубок, иголок пачку, положил все
в ящик под верстаком, продел через стол веревку, допечатал и уехал."Вы, говорит, до завтра подумайте, а ежели и завтра свидетельство не возьмете, то я протокол составлю, и тогда уж вдвойне заплатите!"Вот, сударь, коммерция у меня какова!
«Что, говорит, мне ваш
завод? никогда
нет свободных денег
в руках!» Добро бы взял какую-нибудь… так
нет: все ищет связей
в свете: «Мне, говорит, надобно благородную интригу: я без любви жить не могу!» — не осел ли?
— На, отнеси, Евсей, — сказал Петр Иваныч. — Ну, вот теперь у тебя
в комнате чисто и хорошо: пустяков
нет; от тебя будет зависеть наполнить ее сором или чем-нибудь дельным. Поедем на
завод прогуляться, рассеяться, подышать свежим воздухом и посмотреть, как работают.
Фабрик-заводов
нет, каланчи
нет, мостовых
нет, гостиного двора
нет, а все остальное — обыкновенно, как
в прочих местах.
— А что же мне делать, если никого другого
нет… Хоть доколе
в девках-то сиди. Ты вон небось и на ярмарке была, и
в другие
заводы ездишь, а я все сиди да посиди. Рад будешь и Алешке, когда от тоски сама себя съесть готова… Притом меня непременно выдадут за Алешку замуж. Это уж решено. Хоть поиграю да потешусь над ним, а то после он же будет величаться надо мной да колотить.
— Ну, ступай! Ты смеешься, Сурской. Я и сам знаю, что смешно: да что ж делать? Ведь надобно ж чем-нибудь похвастаться. У соседа Буркина конный
завод не хуже моего; у княгини Зориной оранжереи больше моих; а есть ли у кого больница? Ну-тка, приятель, скажи? К тому ж это и
в моде…
нет, не
в моде…
У меня
нет просто слов, чтобы выразить то волнение, которое меня охватило, когда мы
в первый раз отправились с Николаем Матвеичем на Шульпиху, до которой от нашего
завода считалось верст семь.
Отъехав верст двадцать, Арефа свернул
в лесок покормить свою кобылу. «Ведь вот тварь, а чувствует, что домой идет, и башкой вертит». Прилег Арефа на травку, а кобыла около него ходит да травку пощипывает. «Хорошо бы огонек разложить, да страшно: как раз кто-нибудь наедет на дым, и повернут раба божия обратно
в Баламутский
завод.
Нет, уж достаточно натерпелся за свою простоту».
— А денег у меня таких
нет, да и
в заводе не бывало, Савельюшко. Только всего и осталось, штобы похоронить чем было… Смертное для себя берегу.
— Через три дни генерал поедет по
заводам и тебя возьмет с собой, а генеральша поставит на окно
в гостиной свечку… Это у них знак такой. С террасы есть ход
в сад, вот по этому ходу Ардальон Павлыч и похаживает к генеральше, когда генерала дома
нет.
— Врешь ты, рожа твоя некрещеная! врешь, лягушка ты пузастая! — отвечает она, бывало, весело турку. — Я своего собственного поколения известного; да и у нас
в своем месте даже и греков-то этих
в заводе совсем
нет, и никогда их там не было.
— Места у нас для таких людей очень приспособленные — никаких
заводов, фабрик
в округе
нет, то есть тут, верстах
в двенадцати, некоторые химики дёготь гонят и ещё что-то, человек с тридцать рабочих, но — они всё больше здешние, пришлых немного, и волнений каких-нибудь теперь
нет.
Я невольно, знаете, пожал плечами. У Архипова точно, надобно сказать, отличный конский
завод, но дело
в том, что у него, как я знаю, меньше трехсот серебром лошади
нет.
Одна его половина, которую я называю береговою, по преимуществу должна бы быть хлебопашною: поля открытые, земля удобная, средство сбыта — Волга; а выходит не так:
в них развито, конечно,
в слабой степени, фабричное производство, тогда как
в дальних уездах, где лесные дачи идут на неизмеримое пространство, строят только гусянки, нагружают их дровами, гонят бог знает
в какую даль, сбывают все это за ничтожную цену, а часто и
в убыток приходится вся эта операция; дома же, на месте, сажени дров не сожгут, потому что
нет почти ни одной фабрики, ни одного
завода.
Всякие земные плоды там
в обилье родятся: и виноград и пшено сорочинское; одно только плохо: матушки ржицы
нет и
в заводе…
Полуехту Семенычу было писано, чтоб закупил он кирпичи да изразцов для печей, а если
нет готового кирпича, заказал бы скорей на
заводе, а купчую бы крепость на все дома и на все дворовые места писал на ее одно Манефино имя, а совершать купчие она приедет
в город сама после Казанской на возвратном пути из Шарпана.
—
Нет; это я звоню для того, чтобы мне переменили стакан. Что же касается до вашего способа быстрого наживания миллионов, то мы
в последнее время отвыкли удивляться подобным предложениям. Начиная с предложения Ванскок учредить кошачий
завод, у нас все приготовили руки к миллионам.
Он смотрел
в окно, как по туманному небу тянулся дым из фабричных труб, и думал: везде кругом —
заводы, фабрики, мастерские без числа,
в них работают десятки тысяч людей; и все эти люди живут лишь одною мыслью, одною целью — побольше заработать себе, и
нет им заботы до всех, кто кругом; робкие и алчные, не способные ни на какое смелое дело, они вот так же, как сейчас вокруг него, будут шутить и смеяться, не желая замечать творящихся вокруг обид и несправедливостей.
— Это еще далеко, — все так же чопорно и невозмутимо продолжал Иван Захарыч. — Там
завод Петра Аполлосовича и еловый лесок… Где-нибудь там занялось; деревень
в той местности
нет; да и дым, надо полагать…
Отдельных курилок на
заводе нашем
нет. Курят
в уборных. Сидят на стульчаках и беседуют. Тут услышишь то, чего не услышишь на торжественных заседаниях и конвейерных митингах. Тут душа нараспашку. Примолкают только тогда, когда входит коммунист или комсомолец.
Юрка знал, — если бы подойти к ним вплотную, если бы спросить: «Ну, как, — можно это допустить, чтобы разбазаривали самое ценное имущество
завода?» — они бы ответили: «Ясное дело,
нет. Это — безобразие». И все-таки — что он вот выследил, накрыл, донес, — они за это чувствовали к нему безотчетное омерзение и способны были объяснить его действия только одним: «Старается пролезть». Юрка и
в самом себе помнил совсем такие настроения.