Неточные совпадения
— Нет, я не брошу камня, — отвечала она ему на что-то, — хотя я не понимаю, — продолжала она, пожав плечами, и тотчас же с нежною улыбкой покровительства обратилась к Кити. Беглым
женским взглядом окинув ее туалет, она сделала чуть-заметное, но понятное для Кити, одобрительное ее туалету и красоте движенье головой. — Вы и
в залу входите танцуя, — прибавила она.
Николай Петрович с сыном и с Базаровым отправились через темную и почти пустую
залу, из-за двери которой мелькнуло молодое
женское лицо,
в гостиную, убранную уже
в новейшем вкусе.
Даже самый беспорядок
в этих комнатах после министерской передней, убожества хозяйского кабинета и разлагающегося великолепия мертвых
залов, — даже беспорядок казался приятным, потому что красноречиво свидетельствовал о присутствии живых людей: позабытая на столе книга, начатая
женская работа, соломенная шляпка с широкими полями и простеньким полевым цветочком, приколотым к тулье, — самый воздух, кажется, был полон жизни и говорил о чьем-то невидимом присутствии, о какой-то
женской руке, которая производила этот беспорядок и расставила по окнам пахучие летние цветы.
Когда Алеша вошел
в переднюю и попросил о себе доложить отворившей ему горничной,
в зале, очевидно, уже знали о его прибытии (может быть, заметили его из окна), но только Алеша вдруг услышал какой-то шум, послышались чьи-то бегущие
женские шаги, шумящие платья: может быть, выбежали две или три женщины.
Когда я возвратился,
в маленьком доме царила мертвая тишина, покойник, по русскому обычаю, лежал на столе
в зале, поодаль сидел живописец Рабус, его приятель, и карандашом, сквозь слезы снимал его портрет; возле покойника молча, сложа руки, с выражением бесконечной грусти, стояла высокая
женская фигура; ни один артист не сумел бы изваять такую благородную и глубокую «Скорбь».
В большинстве случаев гости остаются ночевать; мужчины располагаются спать
в зале и
в гостиной вповалку на разостланных по полу перинах;
женский пол разводят по комнатам барышень, на антресолях.
В них так и хлынула Москва, особенно
в мужское и
женское «дворянское» отделение, устроенное с неслыханными до этого
в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная
зала сделалась клубом, где встречалось самое разнообразное общество, — каждый находил здесь свой кружок знакомых, и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи».
Пармен Семенович встречал гостей
в передней, жал им руки, приветливо кланялся и разводил, кого
в зал и
в гостиную, где был собран
женский пол и несколько мужчин помоложе, а кого прямо на лестницу,
в собственные покои Пармена Семеновича с его холостым сыном.
Вход, передняя и
зал также подходили к лакею.
В передней помещалась массивная ясневая вешалка и мизерное зеркальце с фольговой лирой
в верху черной рамки;
в углу стояла ширма, сверх которой виднелись вбитые
в стенку гвозди и развешанная на них простыня.
Зал ничем не изобличал сенаторского жилья.
В нем стояли только два большие зеркала с хорошими подзеркальниками. Остальное все было грязновато и ветхо, далее была видна гостиная поопрятнее, а еще далее — довольно роскошный
женский будуар.
Во всех домах отворенные окна ярко освещены, а перед подъездами горят висячие фонари. Обеим девушкам отчетливо видна внутренность
залы в заведении Софьи Васильевны, что напротив: желтый блестящий паркет, темно-вишневые драпри на дверях, перехваченные шнурами, конец черного рояля, трюмо
в золоченой раме и то мелькающие
в окнах, то скрывающиеся
женские фигуры
в пышных платьях и их отражения
в зеркалах. Резное крыльцо Треппеля, направо, ярко озарено голубоватым электрическим светом из большого матового шара.
Затем считка пошла как-то ужасно плохо. Анна Ивановна заметно конфузилась при Клеопатре Петровне:
женский инстинкт говорил ей, что Фатеева
в настоящую минуту сердится, и сердится именно на нее. Неведомов только того, кажется, и ожидал, чтобы все это поскорее кончилось. Петин и Замин подсели было к Клеопатре Петровне, чтобы посмешить ее; но она даже не улыбнулась, а неподвижно, как статуя, сидела и смотрела то на Павла, то на Анну Ивановну, все еще стоявших посередине
залы.
Мало-помалу образовались
в зале кружки, и даже Алексей Дмитрич, желая принять участие
в общем разговоре, начал слоняться из одного угла
в другой, наводя на все сердца нестерпимое уныние.
Женский пол скромно пробирался через
зал в гостиную и робко усаживался по стенке,
в ожидании хозяек.
Я именно слышал, как она сказала: «простите». Сцена была очень быстра. Но я решительно помню, что часть публики уже
в это самое время устремилась вон из
зала, как бы
в испуге, именно после этих слов Юлии Михайловны. Я даже запоминаю один истерический
женский крик сквозь слезы...
— Красоту он, — говорила старушка, — имел такую, что хотя наш
женский пол, бывало, и всякий день его видел, но, однако, когда у княгини бывали
в залах для гостей большие столы, то все с девичьей половины через коридорные двери глядеть ходили, как он, стоя у особого стола за колоннами, будет разливать горячее.
В доме Прозоровых. Гостиная с колоннами, за которыми виден большой
зал. Полдень; на дворе солнечно, весело.
В зале накрывают стол для завтрака. Ольга
в синем форменном платье учительницы
женской гимназии, все время поправляет ученические тетрадки, стоя на ходу; Маша
в черном платье, со шляпкой на коленях, сидит и читает книжку; Ирина
в белом платье стоит задумавшись.
В один миг все заволновалось
в зале. Часть публики поднялась с мест и зашумела; раздались крики и
женский визг; послышались голоса, раздраженно призывавшие доктора. На арене также происходила сумятица; прислуга и клоуны стремительно перескакивали через барьер и тесно обступали Беккера, который вдруг скрылся между ними. Несколько человек подхватили что-то и, пригибаясь, спешно стали выносить к портьере, закрывавшей вход
в конюшню.
Введенный именно
в эту
залу казачком-лакеем, Иосаф несколько сконфузился, тем более, когда послышался шелест
женского платья и из гостиной вышла молодая и очень стройная дама.
Что ж такое, что там
в зале лежит: истина есть истина, и тут сам Милль [Милль Джон-Стюарт (1806–1879) — английский философ-утилитарист; автор популярных
в XIX
в. сочинений по логике и по
женскому вопросу («Подчиненность женщины», 1869).] ничего не поделает!
Она провела офицера через две комнаты, похожие на гостиную, через
залу и остановилась
в своем кабинете, где стоял
женский письменный столик, весь уставленный безделушками. Около него, на ковре, валялось несколько раскрытых загнутых книг. Из кабинета вела небольшая дверь,
в которую виден был стол, накрытый для завтрака.
— А вот, господа, кстати! — хлопнула
в ладоши Лидинька, входя
в залу и обращаясь ко всем вообще. — Дело касается
женского вопроса. Сейчас вот Бейгуш снял со Стрешневой салоп, имеет ли право мужчина снимать салоп с женщины?
Однажды вечером, когда офицерский кабинет, он же и гостиная, и столовая, и
зала, был таинственно освещен лампою под темным бумажным абажуром и, вместе с хозяином, казалось, представлял таинственное ожидание чего-то или кого-то, когда вдруг послышался
в этом кабинете тихий шелест
женского платья и то, что когда-то, во времена оны, называлось гармонией уст и созвучием поцелуев, — пан Бейгуш, среди страстных изъявлений своих восторженных чувств, объявил, что существование врознь друг от друга ужасно тяготит его, что долее так продолжаться не может или иначе он пулю
в лоб себе всадит.
Большая
зала старинного помещичьего дома, на столе кипит самовар; висячая лампа ярко освещает накрытый ужин, дальше, по углам комнаты, почти совсем темно; под потолком сонно гудят и жужжат стаи мух. Все окна раскрыты настежь, и теплая ночь смотрит
в них из сада, залитого лунным светом; с реки слабо доносятся
женский смех и крики, плеск воды.
Все примолкли. Зато из
залы и из соседней комнаты несся все тот же пьяный гул… Хор подхватывал куплеты. Цыганский
женский голос
в нос, с шутовским вывертом, прозудел...
Загремел рояль; грустный вальс из
залы полетел
в настежь открытые окна, и все почему-то вспомнили, что за окнами теперь весна, майский вечер. Все почувствовали, что
в воздухе пахнет молодой листвой тополя, розами и сиренью. Рябович,
в котором под влиянием музыки заговорил выпитый коньяк, покосился на окно, улыбнулся и стал следить за движениями женщин, и ему уже казалось, что запах роз, тополя и сирени идет не из сада, а от
женских лиц и платьев.
Извольте себе представить,
в пребольшой белой
зале, за большим столом перед самоваром сидит себе некая
женская плоть, но на всех других здесь прежде ее бывших при испытании ее обязанностей нимало не похожая.