Неточные совпадения
Новые друзья приняли нас горячо, гораздо лучше, чем два года тому назад.
В их главе стоял Грановский — ему принадлежит главное место этого пятилетия. Огарев был почти все время
в чужих краях. Грановский заменял его нам, и лучшими минутами того времени мы обязаны ему. Великая
сила любви лежала
в этой личности. Со многими я был согласнее
в мнениях, но
с ним я был ближе — там где-то,
в глубине
души.
Что-то такое
новое, хорошее, еще не испытанное проснулось у ней
в груди, не
в душе, а именно —
в груди, где теперь вставала
с страшной
силой жгучая потребность не того, что зовут любовью, а более сильное и могучее чувство…
Эта нечаянная встреча подлила масла
в огонь, который вспыхнул
в уставшей
душе набоба. Девушка начинала не
в шутку его интересовать, потому что совсем не походила на других женщин. Именно вот это
новое и неизвестное и манило его к себе
с неотразимою
силой. Из Луши могла выработаться настоящая женщина — это верно: стоило только отшлифовать этот дорогой камень и вставить
в надлежащую оправу.
В душе, как
в земле, покрытой снегом, глубоко лежат семена недодуманных мыслей и чувств, не успевших расцвесть. Сквозь толщу ленивого равнодушия и печального недоверия к
силам своим
в тайные глубины
души незаметно проникают
новые зёрна впечатлений бытия, скопляются там, тяготят сердце и чаще всего умирают вместе
с человеком, не дождавшись света и тепла, необходимого для роста жизни и вне и внутри
души.
И была другая причина, заставлявшая держать Маркушу: его речи о тайных, необоримых
силах, которые управляют жизнью людей, легко и плотно сливались со всем, о чём думалось по ночам, что было пережито и узнано; они склеивали всё прошлое
в одно крепкое целое,
в серый круг высоких стен, каждый
новый день влагался
в эти стены, словно
новый кирпичик, — эти речи усыпляли
душу, пытавшуюся порою приподняться, заглянуть дальше завтрашнего дня
с его клейкой, привычной скукой.
Овцы слушали его,
в душе во всем соглашались, многие даже плакали, и все разошлись по своим домам, чтобы
с новыми силами продолжать старые счеты и действовать
в духе крайнего разделения.
В пылу сражения и потом во время тяжкой болезни он, казалось, забыл о своем положении; но когда телесная болезнь его миновалась, то сердечный недуг
с новой силою овладел его
душою.
Желание взять меня от него и поместить к бывшему его товарищу возникло
в душе ее
с новою силою.
Каждый день, каждая лекция несли
с собою
новые для меня «открытия»: я был поражен, узнав, что мясо, то самое мясо, которое я ем
в виде бифштекса и котлет, и есть те таинственные «мускулы», которые мне представлялись
в виде каких-то клубков сероватых нитей; я раньше думал, что из желудка твердая пища идет
в кишки, а жидкая —
в почки; мне казалось, что грудь при дыхании расширяется оттого, что
в нее какою-то непонятною
силою вводится воздух; я знал о законах сохранения материи и энергии, но
в душе совершенно не верил
в них.
В душе мира, плененной «князем мира сего»,
с новой силой возродилась софийная жизнь, поврежденная грехопадением.
Французы отступают из сожженной Москвы и гонят
с собою пленных.
Новые ужасы развертываются перед Пьером. Отстающих пленных пристреливают. «Пьер чувствовал, что та роковая
сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая
сила, чтобы раздавить его,
в,
душе его вырастала и крепла независимая от нее
сила жизни.
Сила, ум, цепкая наблюдательность, своеобразная форма, беспощадный реализм всего миропонимания; а рядом
с этим склонность к обличениютого, что ему было не по
душе в новом строе общества и литературы, грубоватость приемов, чувственность, чисто русские слабости и пороки — малодушие, себе на уме, приобретательская жилка.
Душный туман поднимался и пьянил голову. Что-то
в отчаянии погибало, и из отчаяния взвивалась дерзкая радость. Да, пускай. Если нет спасения от темных, непонятных
сил души, то выход — броситься им навстречу, свиться, слиться
с ними целиком — и
в этой
новой, небывало полной цельности закрутиться
в сумасшедшем вихре.
— Дорогая моя… Незабвенная! —
с глубоким чувством говорила графиня. — Бог свидетель, как тяжела моя судьба, но среди величайшего горя я останусь верна клятве, которую дала тебе, как и клятве, данной мною перед алтарем… Мне стоит посмотреть на твои дорогие черты, и
в душе моей возрождаются
новые силы.