Неточные совпадения
Если смотреть на долину со стороны моря, то она кажется очень короткой. Когда-то это был глубокий морской залив, и устье Аохобе находилось там, где суживается долина. Шаг за шагом отходило море и уступало место суше. Но самое интересное
в долине — это сама река.
В 5 км от моря она иссякает и течет под камнями. Только во
время дождей вода выступает на
дневную поверхность и тогда идет очень стремительно.
Было то
время, когда утомленные
дневными трудами и заботами парубки и девушки шумно собирались
в кружок,
в блеске чистого вечера, выливать свое веселье
в звуки, всегда неразлучные с уныньем.
Тако препроводил он долгое
время в сих опасных преплытиях, награждая веселием ночным скуку
дневного заключения.
Ороч проснулся ночью от каких-то звуков. Прислушавшись к ним, он узнал крики зябликов. Это его очень встревожило. Крики
дневных птиц ночью ничего хорошего не предвещают. Скоро птицы успокоились, и проводник наш хотел было опять улечься спать, но
в это
время всполошились вороны и стали каркать. Они так напугали ороча, что тот растолкал Рожкова и Ноздрина и попросил их разбудить поскорее меня.
…
В мире все радостное смешано с горестию.
В одно
время с известием о детях я узнал о смерти моего доброго лицейского друга Вольховского. Он умер после 9-дневной нервической горячки. Грустно, почтенный Иван Дмитриевич. Вы знаете меня и поверите с участием моему скорбному чувству…
Они не сознавали даже, что этот труд, который доставляет им
дневной кошт,
в то же
время мало-помалу убивает их и навсегда лишает возможности различать добро от зла.
В то же
время стала явственно слышна музыка;
дневной гул толпы, доносившийся с набережной, иногда заглушал ее, оставляя один лишь стук барабана, а потом отпуская снова, и она отчетливо раздавалась по воде — то, что называется: «играет
в ушах».
Казалось мне, когда я очнулся, что момент потери сознания был краток, и шкипер немедленно стащит с меня куртку, чтоб холод заставил быстрее вскочить. Однако не исчезло ничто за
время сна.
Дневной свет заглядывал
в щели гардин. Я лежал на софе. Попа не было. Дюрок ходил по ковру, нагнув голову, и курил.
В 1800-х годах,
в те
времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось
в наше
время, —
в те наивные
времена, когда из Москвы, выезжая
в Петербург
в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили
в пожарские котлеты,
в валдайские колокольчики и бублики, — когда
в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах
в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от
дневного света, —
в наивные
времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во
времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, —
в губернском городе К. был съезд помещиков, и кончались дворянские выборы.
К этому
времени дневная истома пропадала.
В воздухе веяло прохладой, и матросы, собравшись на баке, слушали песенников, которые почти каждый вечер «играли» песни.
Дни становятся короче, точно
дневной свет поступает
в ведение интендантского ведомства, печенки, ревматизмы и злые жены разыгрываются, как неподмазанные двери во
время сквозного ветра.
Ему, действительно, за последнее
время часто давали ключ и он производил выдачи и оплаты векселей до приезда
в контору молодого хозяина, но все эти выдачи аккуратно им записывались, и при
дневной проверке оказывалось все
в порядке, а между тем исчез целый капитал: сорок две тысячи…