Неточные совпадения
Дорогой,
в вагоне, он разговаривал с соседями о политике, о новых
железных дорогах, и, так же как
в Москве, его одолевала путаница понятий, недовольство собой, стыд пред чем-то; но когда он вышел на своей станции, узнал кривого кучера Игната с поднятым воротником кафтана, когда увидал
в неярком свете, падающем из окон станции, свои ковровые сани, своих лошадей с подвязанными хвостами,
в сбруе с кольцами и мохрами, когда кучер Игнат, еще
в то время как укладывались, рассказал ему деревенские новости, о приходе рядчика и о том, что отелилась Пава, — он почувствовал, что понемногу путаница разъясняется, и стыд и недовольство собой проходят.
Погода была пасмурная. Дождь шел не переставая. По обе стороны полотна
железной дороги тянулись большие кочковатые болота, залитые водой и окаймленные чахлой растительностью.
В окнах мелькали отдельные деревья, телеграфные столбы, выемки. Все это было однообразно. День тянулся долго, тоскливо. Наконец стало смеркаться.
В вагоне зажгли свечи.
Как она его обнимает на галлерее
железной дороги, с какими слезами целует, отпуская
в вагон.
Первое время еще возили по Питерскому тракту ссылаемых
в Сибирь, а потом все стали ездить по
железной дороге, и товары пошли
в вагонах. Закрылось здание кордегардии. Не кричали больше «подвысь!».
Да, это были те самые глаза (и
в том, что те самые, нет уже никакого теперь сомнения!), которые сверкнули на него утром,
в толпе, когда он выходил из
вагона Николаевской
железной дороги; те самые (совершенно те самые!), взгляд которых он поймал потом давеча, у себя за плечами, садясь на стул у Рогожина.
Утром ехал по одной новой
железной дороге и часа четыре с одним С—м
в вагоне проговорил, тут же и познакомился.
На другой день князь по одному неотлагаемому делу целое утро пробыл
в Петербурге. Возвращаясь
в Павловск уже
в пятом часу пополудни, он сошелся
в воксале
железной дороги с Иваном Федоровичем. Тот быстро схватил его за руку, осмотрелся кругом, как бы
в испуге, и потащил князя с собой
в вагон первого класса, чтоб ехать вместе. Он сгорал желанием переговорить о чем-то важном.
— Но позвольте, как же это? — спросила вдруг Настасья Филипповна. — Пять или шесть дней назад я читала
в «Indеpendance» — а я постоянно читаю «Indеpendance», — точно такую же историю! Но решительно точно такую же! Это случилось на одной из прирейнских
железных дорог,
в вагоне, с одним французом и англичанкой: точно так же была вырвана сигара, точно так же была выкинута за окно болонка, наконец, точно так же и кончилось, как у вас. Даже платье светло-голубое!
Зато склеил целый поезд
железной дороги, и опять вышла преудачная вещица: публика выходила из вокзала, с чемоданами и саками, с детьми и собачками, и входила
в вагоны.
Ровно без десяти минут
в шесть часов
в вокзале
железной дороги, вдоль вытянувшегося, довольно длинного ряда
вагонов, прохаживались Петр Степанович и Эркель.
— Чего лучше! Именно кафедру сравнительной митирогнозии — давно уж потребность-то эта чувствуется. Ну, и еще: чтобы экспедицию какую-нибудь ученую на свой счет снарядил… непременно, непременно! Сколько есть насекомых, гадов различных, которые только того и ждут, чтобы на них пролился свет науки! Помилуйте! нынче даже
в вагонах на
железных дорогах везде клопы развелись!
Я повторил эти замечательные слова, а Глумов вполне одобрил их. Затем мы бросили прощальный взгляд на здание сената,
в котором некогда говорил правду Яков Долгорукий, и так как программа гулянья на нынешний день была уже исчерпана и нас порядком-таки одолевала усталость, то мы сели
в вагон конно-железной
дороги и благополучно проследовали
в нем до Литейной.
В семь часов вечера помпадур, усталый и измученный, оставил нас, чтобы заехать
в свою квартиру и переодеться.
В девять мы собрались на станции
железной дороги в ожидании поезда.
В 9 1 /2 помпадур наскоро перецеловал нас, выпил прощальный бокал и уселся
в вагон. Через минуту паровоз свистнул, и помпадур вместе со всем поездом потонул во мраке!..
Я охотно изобразил бы,
в заключение, как Козелков окончательно уверился
в том, что он Меттерних, как он собирался
в Петербург, как он поехал туда и об чем
дорогой думал и как наконец приехал; я охотно остановился бы даже на том, что он говорил о своих подвигах
в вагоне на
железной дороге (до такой степени все
в жизни этого «героя нашего времени» кажется мне замечательным), но предпочитаю воздержаться.
По
железной дороге ехали из экономии
в третьем классе,
в вагоне для некурящих.
Вокзал
железной дороги, зала для пассажиров 1-го класса; направо от актеров дверь
в виде арки, ведущая
в другую залу; прямо стеклянная дверь, за ней видна платформа и
вагоны; на середине, поперек комнаты, длинный стол, на нем приборы, бутылки, канделябры и ваза с цветами.
Как бы то ни было, вопрос: зачем я еду
в Петербург? возник для меня совершенно неожиданно, возник спустя несколько минут после того, как я уселся
в вагоне Николаевской
железной дороги.
Оттого ли, что, сев
в вагон, я живо представил себя уже приехавшим, или оттого, что
железная дорога так возбуждающе действует на людей, но только с тех пор, как я сел
в вагон, я уже не мог владеть своим воображением, и оно не переставая с необычайной яркостью начало рисовать мне разжигающие мою ревность картины, одну за другой и одну циничнее другой, и всё о том же, о том, что происходило там, без меня, как она изменяла мне.
— Я, собственно, больше живу
в вагонах, на
железной дороге. Я занимаюсь коммерцией: распорядитель
в нескольких компаниях и сам тоже имею подряды. Нельзя, знаете:
в год тысчонок шестьдесят-восемьдесят иногда зашибешь, — приятно это и соблазнительно… — объяснил Янсутский.
Утро на другой день оказалось довольно свежее и сероватое. Бегушев для своей поездки
в Петергоф велел себе привести парную коляску: он решил ехать по шоссе, а не по
железной дороге, которая ему не менее отелей надоела;
в продолжение своей жизни он проехал по ним десятки тысяч верст, и с тех пор, как они вошли
в общее употребление, для него вся прелесть путешествия пропала. «Так птиц только можно возить, а не людей!» — говорил он почти каждый раз, входя
в узенькое отделение
вагона.
Ментор и Телемак забрали
в саквояжи необходимые письменные принадлежности, сели
в Петербурге
в третьеклассный
вагон Николаевской
железной дороги и поехали путешествовать по России и «устраивать предприятие».
Эти две недели я прожил
в тумане, волнении, нетерпении и успокоился только сейчас, сидя
в вагоне Варшавской
железной дороги. Я сам себе не верю: я — пенсионер академии, художник, едущий на четыре года за границу совершенствоваться
в искусстве. Vivat Academia!
Я помню, что на другой день я отправился на
железную дорогу и взял место
в спальном
вагоне второго класса.
Хозяином считается, как и тогда, старик Григорий Петрович, на самом же деле всё перешло
в руки Аксиньи; она и продает, и покупает, и без ее согласия ничего нельзя сделать. Кирпичный завод работает хорошо; оттого, что требуют кирпич на
железную дорогу, цена его дошла до двадцати четырех рублей за тысячу; бабы и девки возят на станцию кирпич и нагружают
вагоны и получают за это по четвертаку
в день.
Мы встречаем господина Вельчанинова
в один прекрасный летний день
в вагоне одной из вновь открывшихся наших
железных дорог.
Переселенный
в город, он не понимал, что с ним такое деется, скучал и недоумевал, как недоумевает молодой здоровый бык, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на
вагон железной дороги, и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть!
Целая картина ярко вспыхивает
в моем воображении. Это было давно; впрочем, всё, вся моя жизнь, та жизнь, когда я не лежал еще здесь с перебитыми ногами, была так давно… Я шел по улице, кучка народа остановила меня. Толпа стояла и молча глядела на что-то беленькое, окровавленное, жалобно визжавшее. Это была маленькая хорошенькая собачка;
вагон конно-железной
дороги переехал ее. Она умирала, вот как теперь я. Какой-то дворник растолкал толпу, взял собачку за шиворот и унес. Толпа разошлась.
Поехали по
железной дороге. Погода ясная этот день стояла — осенью дело это было,
в сентябре месяце. Солнце-то светит, да ветер свежий, осенний, а она
в вагоне окно откроет, сама высунется на ветер, так и сидит. По инструкции-то оно не полагается, знаете, окна открывать, да Иванов мой, как
в вагон ввалился, так и захрапел; а я не смею ей сказать. Потом осмелился, подошел к ней и говорю: «Барышня, говорю, закройте окно». Молчит, будто не ей и говорят. Постоял я тут, постоял, а потом опять говорю...
Со станции Бологое, Николаевской
железной дороги, трогается пассажирский поезд.
В одном из
вагонов второго класса «для курящих», окутанные вагонными сумерками, дремлют человек пять пассажиров. Они только что закусили и теперь, прикорнув к спинкам диванов, стараются уснуть. Тишина.
Рано утром веселая и оживленная компания моряков с «Коршуна», одетых
в штатское платье, была
в Гревзенде.
В Лондон решено было ехать по
железной дороге, а оттуда на пароходе, чтобы увидать реку у самого Лондона. Торопливо взяли билеты… Примчался поезд… Остановка одна минута… и наши моряки, бросившись
в вагон, помчались
в Лондон со скоростью восьмидесяти верст
в час.
Подъезжая к московскому дебаркадеру
железной дороги, по которой Горданов утекал из провинции, он тревожно смотрел из окна своего
вагона и вдруг покраснел, увидев прохаживающуюся по террасе высокую даму
в длинной бархатной тальме и такой же круглой шляпе, с густым вуалем.
Сдав вещи комиссионерам, он сам сел с Глафирой
в фиакр и через час уже ехал с нею
в первоклассном
вагоне по Северной
железной дороге.
Через полчаса Павел Николаевич, заняв место
в первоклассном
вагоне Петербургской
железной дороги, вышел к перилам, у которых,
в ожидании отхода поезда, стояла по другой стороне Бодростина.
В другой раз, будучи уже студентом, ехал я по
железной дороге на юг. Был май. На одной из станций, кажется, между Белгородом и Харьковом, вышел я из
вагона прогуляться по платформе.
Все это неслось
в воспоминаниях Савина, сидевшего
в арестантском
вагоне николаевской
железной дороги.
— А знаешь ли, — сказал он, — сколько раз мысленно целовал я тебя, когда мы сидели друг против друга
в вагоне на
железной дороге?
Идут по шоссе и проселкам, ползут на автомобилях, едут по
железным дорогам в набитых
вагонах, залетают вперед на аэропланах и бросают бомбы, перескакивают от кочки к кочке, прячутся за бугорками, выглядывают, перебегают еще на шаг, еще на версту ближе ко мне, скалятся, ляскают зубами, волокут ножи и пушки, прицеливаются, видят вдали дом и поскорее зажигают его — и все идут, все идут!
[Нам удалось купить на Юго-Восточной
железной дороге 2
вагона муки по 75 коп., когда она была по 90 к.
в нашем месте, и мука оказалась так необыкновенно хороша, что ею не нахвалятся и бабы, ставящие хлебы, так она
в меске хороша, и столующиеся говорят, что хлеб из нее выходит пряник.]