Неточные совпадения
На дворе, первое, что бросилось
в глаза Вронскому, были песенники
в кителях, стоявшие подле боченка с водкой, и здоровая веселая фигура полкового командира, окруженного офицерами:
выйдя на первую ступень балкона, он, громко перекрикивая музыку, игравшую Офенбаховскую кадриль, что-то приказывал и махал стоявшим
в стороне солдатам.
Разве не молодость было то чувство, которое он испытывал теперь, когда,
выйдя с другой
стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки,
в желтом платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось
в одно с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего
в синей дали?
Турка подъехал к острову, остановился, внимательно выслушал от папа подробное наставление, как равняться и куда
выходить (впрочем, он никогда не соображался с этим наставлением, а делал по-своему), разомкнул собак, не спеша второчил смычки, сел на лошадь и, посвистывая, скрылся за молодыми березками. Разомкнутые гончие прежде всего маханиями хвостов выразили свое удовольствие, встряхнулись, оправились и потом уже маленькой рысцой, принюхиваясь и махая хвостами, побежали
в разные
стороны.
Ведь если захотеть, то все это, говорю, до последней черты можно
в другую
сторону объяснить, даже еще натуральнее
выйдет.
В заключение скажу, что,
выходя за господина Лужина, Авдотья Романовна те же самые деньги берет, только с другой
стороны…
Неосторожность была, впрочем, явная с обеих
сторон:
выходило, что Порфирий Петрович как будто смеется
в глаза над своим гостем, принимающим этот смех с ненавистью, и очень мало конфузится от этого обстоятельства.
Отвел я Порфирия к окну и стал говорить, но опять отчего-то не так
вышло: он смотрит
в сторону, и я смотрю
в сторону.
Затем я вас проводил до дверей, — все
в том же, с вашей
стороны, смущении, — после чего, оставшись наедине с Андреем Семеновичем и переговорив с ним минут около десяти, Андрей Семенович
вышел, я же снова обратился к столу, с лежавшими на нем деньгами, с целью, сосчитав их, отложить, как и предполагал я прежде, особо.
«Ну так что ж! И пожалуй!» — проговорил он решительно, двинулся с моста и направился
в ту
сторону, где была контора. Сердце его было пусто и глухо. Мыслить он не хотел. Даже тоска прошла, ни следа давешней энергии, когда он из дому
вышел, с тем «чтобы все кончить!». Полная апатия заступила ее место.
— Брат, — твердо и тоже сухо отвечала Дуня, — во всем этом есть ошибка с твоей
стороны. Я за ночь обдумала и отыскала ошибку. Все
в том, что ты, кажется, предполагаешь, будто я кому-то и для кого-то приношу себя
в жертву. Совсем это не так. Я просто для себя
выхожу, потому что мне самой тяжело; а затем, конечно, буду рада, если удастся быть полезною родным, но
в моей решимости это не самое главное побуждение…
Отыскав
в углу на дворе вход на узкую и темную лестницу, он поднялся, наконец, во второй этаж и
вышел на галерею, обходившую его со
стороны двора.
Он плохо теперь помнил себя; чем дальше, тем хуже. Он помнил, однако, как вдруг,
выйдя на канаву, испугался, что мало народу и что тут приметнее, и хотел было поворотить назад
в переулок. Несмотря на то, что чуть не падал, он все-таки сделал крюку и пришел домой с другой совсем
стороны.
Он торопился; но, уже
выходя и уже почти затворив за собою дверь, вдруг отворил ее снова и сказал, глядя куда-то
в сторону...
Те же и множество других гостей. Между прочими Загорецкий. Мужчины являются, шаркают, отходят
в сторону, кочуют из комнаты
в комнату и проч. София от себя
выходит, все к ней навстречу.
Однажды они как-то долго замешкались; Николай Петрович
вышел к ним навстречу
в сад и, поравнявшись с беседкой, вдруг услышал быстрые шаги и голоса обоих молодых людей. Они шли по ту
сторону беседки и не могли его видеть.
Чиновник усмехнулся и, покручивая усы,
вышел в столовую, офицер, отступив
в сторону, указал пальцем
в затылок его и предложил Климу...
Клим
вышел на улицу, и ему стало грустно. Забавные друзья Макарова, должно быть, крепко любят его, и жить с ними — уютно, просто. Простота их заставила его вспомнить о Маргарите — вот у кого он хорошо отдохнул бы от нелепых тревог этих дней. И, задумавшись о ней, он вдруг почувствовал, что эта девушка незаметно выросла
в глазах его, но выросла где-то
в стороне от Лидии и не затемняя ее.
На Марсовом поле Самгин отстал от спутников и через несколько минут
вышел на Невский. Здесь было и теплее и все знакомо, понятно. Над сплошными вереницами людей плыл, хотя и возбужденный, но мягкий, точно как будто праздничный говор. Люди шли
в сторону Дворцовой площади, было много солидных, прилично, даже богато одетых мужчин, дам. Это несколько удивило Самгина; он подумал...
Чтоб избежать встречи с Поярковым, который снова согнулся и смотрел
в пол, Самгин тоже осторожно
вышел в переднюю, на крыльцо. Дьякон стоял на той
стороне улицы, прижавшись плечом к столбу фонаря, читая какую-то бумажку, подняв ее к огню; ладонью другой руки он прикрывал глаза. На голове его была необыкновенная фуражка, Самгин вспомнил, что
в таких художники изображали чиновников Гоголя.
Только из этого Китая
выходят не китайцы и не китайки, а
выходит Миша и говорит: «Маменька, подите сюда,
в Китай!» Вот будто я сбираюсь к нему идти, а народ сзади меня кричит: «Не ходи к нему, он обманывает: Китай не там, Китай на нашей
стороне».
Она понимала яснее его, что
в нем происходит, и потому перевес был на ее
стороне. Она открыто глядела
в его душу, видела, как рождалось чувство на дне его души, как играло и
выходило наружу, видела, что с ним женская хитрость, лукавство, кокетство — орудия Сонечки — были бы лишние, потому что не предстояло борьбы.
Обломов боялся, чтоб и ему не пришлось идти по мосткам на ту
сторону, спрятался от Никиты, написав
в ответ, что у него сделалась маленькая опухоль
в горле, что он не решается еще
выходить со двора и что «жестокая судьба лишает его счастья еще несколько дней видеть ненаглядную Ольгу».
Он уж не видел, что делается на сцене, какие там
выходят рыцари и женщины; оркестр гремит, а он и не слышит. Он озирается по
сторонам и считает, сколько знакомых
в театре: вон тут, там — везде сидят, все спрашивают: «Что это за господин входил к Ольге
в ложу?..» — «Какой-то Обломов!» — говорят все.
— Ну, вот он к сестре-то больно часто повадился ходить. Намедни часу до первого засиделся, столкнулся со мной
в прихожей и будто не видал. Так вот, поглядим еще, что будет, да и того… Ты
стороной и поговори с ним, что бесчестье
в доме заводить нехорошо, что она вдова: скажи, что уж об этом узнали; что теперь ей не
выйти замуж; что жених присватывался, богатый купец, а теперь прослышал, дескать, что он по вечерам сидит у нее, не хочет.
Все пришло
в прежний порядок. Именины Веры, по ее желанию, прошли незаметно. Ни Марфенька, ни Викентьевы не приехали с той
стороны. К ним послан был нарочный сказать, что Вера Васильевна не так здорова и не
выходит из комнаты.
Вера успокоилась с этой
стороны и мысленно перенеслась с Тушиным
в беседку, думая с тоской и замиранием сердца от страха о том: «Не
вышло бы чего-нибудь! Если б этим кончилось! Что там теперь делается!»
Яков с Кузьмой провели утро
в слободе, под гостеприимным кровом кабака. Когда они
выходили из кабака, то Кузьма принимал чрезвычайно деловое выражение лица, и чем ближе подходил к дому, тем строже и внимательнее смотрел вокруг, нет ли беспорядка какого-нибудь, не валяется ли что-нибудь лишнее, зря, около дома, трогал замок у ворот, цел ли он. А Яков все искал по
сторонам глазами, не покажется ли церковный крест вдалеке, чтоб помолиться на него.
Шагов сотню поручик очень горячился, бодрился и храбрился; он уверял, что «так нельзя», что тут «из пятелтышки», и проч., и проч. Но наконец начал что-то шептать городовому. Городовой, человек рассудительный и видимо враг уличных нервностей, кажется, был на его
стороне, но лишь
в известном смысле. Он бормотал ему вполголоса на его вопросы, что «теперь уж нельзя», что «дело
вышло» и что «если б, например, вы извинились, а господин согласился принять извинение, то тогда разве…»
Ничего подобного этому я не мог от нее представить и сам вскочил с места, не то что
в испуге, а с каким-то страданием, с какой-то мучительной раной на сердце, вдруг догадавшись, что случилось что-то тяжелое. Но мама не долго выдержала: закрыв руками лицо, она быстро
вышла из комнаты. Лиза, даже не глянув
в мою
сторону,
вышла вслед за нею. Татьяна Павловна с полминуты смотрела на меня молча.
— Но передать князю Сокольскому я тоже не могу: я убью все надежды Версилова и, кроме того,
выйду перед ним изменником… С другой
стороны, передав Версилову, я ввергну невинных
в нищету, а Версилова все-таки ставлю
в безвыходное положение: или отказаться от наследства, или стать вором.
— Ваши бывшие интриги и ваши сношения — уж конечно, эта тема между нами неприлична, и даже было бы глупо с моей
стороны; но я, именно за последнее время, за последние дни, несколько раз восклицал про себя: что, если б вы любили хоть когда-нибудь эту женщину, хоть минутку? — о, никогда бы вы не сделали такой страшной ошибки на ее счет
в вашем мнении о ней, как та, которая потом
вышла!
Вдруг
в одном месте мы
вышли на открытую со всех
сторон площадку.
На другой день, когда я
вышел на улицу, я был
в большом недоумении: надо было начать путешествовать
в чужой
стороне, а я еще не решил как.
Это очень хорошо
выходит по-русски, так же как, например, выражение «остойчивый», «остойчивость», то есть прочное, надлежащее сиденье корабля
в воде; «наветренная» и «подветренная»
сторона или еще «отстояться на якоре», то есть воспротивиться напору ветра и т. д.
Вина
в самом деле пока
в этой
стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше вино
вышло (разбилось на горе, говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели с ним: и люди наши трезвы, пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
Тогда он был бодрый, свободный человек, перед которым раскрывались бесконечные возмояжости, — теперь он чувствовал себя со всех
сторон пойманным
в тенетах глупой, пустой, бесцельной, ничтожной жизни, из которых он не видел никакого выхода, да даже большей частью и не хотел
выходить.
— Да, тут
вышла серьезная история… Отец, пожалуй бы, и ничего, но мать — и слышать ничего не хочет о примирении. Я пробовал было замолвить словечко; куда, старуха на меня так поднялась, что даже ногами затопала. Ну, я и оставил. Пусть сами мирятся… Из-за чего только люди кровь себе портят, не понимаю и не понимаю. Мать не скоро своротишь: уж если что поставит себе — кончено, не сдвинешь. Она ведь тогда прокляла Надю… Это какой-то фанатизм!.. Вообще старики изменились: отец
в лучшую
сторону, мать —
в худшую.
Приятная дрожь охватит всего, когда
в такое утро
выйдешь из теплой комнаты на улицу, а там заскрипят полозья, замелькает по
сторонам бесконечная снежная поляна;
в небе чуть-чуть мигают звездочки, позванивает колокольчик под дугой…
— А так, как обнаковенно по семейному делу случается: он
в одну
сторону тянет, а она
в другую… Ну, вздорят промежду себя, а потом Сереженька же у нее и прощения просят… Да-с. Уж такой грех, сударь,
вышел, такой грех!..
С левой
стороны Холонку принимает
в себя только один приток — Тальмакси, по которому можно
выйти на реку Пия, впадающую
в море на 20 км выше мыса Плитняк.
Я спешно оделся и
вышел наружу.
В природе творилось что-то невероятное. И дождь, и туман, и тучи — все это перемешалось между собой. Огромные кедры качались из
стороны в сторону, сердито шумели и словно жаловались на свою судьбу.
В лесу мы не страдали от ветра, но каждый раз, как только
выходили на реку, начинали зябнуть.
В 5 часов пополудни мы дошли до четвертой зверовой фанзы. Она была построена на берегу небольшой протоки с левой
стороны реки. Перейдя реку вброд, мы стали устраиваться на ночь. Развьючив мулов, стрелки принялись таскать дрова и приводить фанзу
в жилой вид.
Я хотел было вскрыть один из гробов, но
в это время
в стороне услышал голоса и пошел к ним навстречу. Через минуту из кустов
вышли два удэгейца, только что прибывшие с реки Един.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов
в 11 утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со
стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной
стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин, по которой мы
вышли с реки Улахе к заливу Ольги.
Через час мы подошли к биваку. Лошади, испуганные нашим приближением, шарахнулись
в сторону и начали храпеть. Около огня засуетились люди. 2 казака
вышли нам навстречу.
Китайская фанза, к которой мы подошли, состояла из 3 построек, расположенных «покоем»: из жилой фанзы — посредине и 2 сараев — по
сторонам. Двор между ними, чисто выметенный и прибранный, был обнесен высоким частоколом
в уровень с сараями. Почуяв посторонних людей, собаки подняли неистовый лай и бросились к нам навстречу. На шум из фанзы
вышел сам хозяин. Он тотчас распорядился, чтобы рабочие помогли нам расседлать коней.
Я
вышел из лодки и поднялся на ближайшую сопку, чтобы
в последний раз осмотреться во все
стороны.
Иман еще не замерз и только по краям имел забереги. На другом берегу, как раз против того места, где мы стояли, копошились какие-то маленькие люди. Это оказались удэгейские дети. Немного дальше,
в тальниках, виднелась юрта и около нее амбар на сваях. Дерсу крикнул ребятишкам, чтобы они подали лодку. Мальчики испуганно посмотрели
в нашу
сторону и убежали. Вслед за тем из юрты
вышел мужчина с ружьем
в руках. Он перекинулся с Дерсу несколькими словами и затем переехал
в лодке на нашу
сторону.
Первым большим притоком Динзахе с правой
стороны будет Канхеза. По ней можно
выйти на реку Вангоу.
В этот день мы прошли сравнительно немного и на ночь остановились
в густом лесу около брошенной зверовой фанзы.
Путь наш лежал правым берегом Ли-Фудзина. Иногда тропинка отходила
в сторону, углубляясь
в лес настолько, что трудно было ориентироваться и указать, где течет Ли-Фудзин, но совершенно неожиданно мы снова
выходили на реку и шли около береговых обрывов.