Неточные совпадения
Он посветил им, запер за ними дверь, ввел их по
лестнице вверх, и они очутились под
высокими темными сводами монастырской церкви.
Он обернулся к ней. Та сбежала последнюю
лестницу и остановилась вплоть перед ним, ступенькой
выше его. Тусклый свет проходил со двора. Раскольников разглядел худенькое, но милое личико девочки, улыбавшееся ему и весело, по-детски, на него смотревшее. Она прибежала с поручением, которое, видимо, ей самой очень нравилось.
В самом деле, двумя
лестницами выше слышались еще чьи-то мерные, неспешные шаги.
Ему даже отойти от них не хотелось, но он поднялся по
лестнице и вошел в большую,
высокую залу, и опять и тут везде, у окон, около растворенных дверей на террасу, на самой террасе, везде были цветы.
На пристань вела довольно
высокая, из дикого камня,
лестница.
Кто теперь живет на самой грязной из бесчисленных черных
лестниц первого двора, в 4-м этаже, в квартире направо, я не знаю; а в 1852 году жил тут управляющий домом, Павел Константиныч Розальский, плотный, тоже видный мужчина, с женою Марьею Алексевною, худощавою, крепкою,
высокого роста дамою, с дочерью, взрослою девицею — она-то и есть Вера Павловна — и 9–летним сыном Федею.
Погребок торговал через заднюю дверь всю ночь. Этот оригинальной архитектуры дом был окрашен в те времена в густой темно-серый цвет. Огромные окна бельэтажа, какие-то выступы, а в углублениях
высокие чугунные решетчатые
лестницы — вход в дом. Подъездов и вестибюлей не было.
И только в 1908 году появился в пожарном депо на Пречистенке первый пожарный автомобиль. Это была небольшая машина с прикрепленной наверху раздвижной
лестницей для спасения погибавших из верхних этажей, впрочем, не
выше третьего. На этом автомобиле первым мчался на пожар брандмайор с брандмейстером, фельдшером и несколькими смельчаками — пожарными-топорниками.
От стены отделилась
высокая женщина и за рукав потащила меня вниз по
лестнице.
Я дал распоряжение перенести
лестницу на два пролета вперед; она поползла вверх. Я полюбовался голубым небом, и через минуту, утопая
выше колен в грязи и каких-то обломках и переползая уличные отбросы, мы зашагали дальше.
На берегу, на
лестнице инспекторского дома, рядом с гимназией, появляется
высокая черная тень.
Высокий дом
На берегу Невы,
Обита
лестница ковром,
Перед подъездом львы,
Изящно убран пышный зал,
Огнями весь горит.
Чем
выше все они стали подниматься по
лестнице, тем Паша сильнее начал чувствовать запах французского табаку, который обыкновенно нюхал его дядя. В
высокой и пространной комнате, перед письменным столом, на покойных вольтеровских креслах сидел Еспер Иваныч. Он был в колпаке, с поднятыми на лоб очками, в легоньком холстинковом халате и в мягких сафьянных сапогах. Лицо его дышало умом и добродушием и напоминало собою несколько лицо Вальтер-Скотта.
Только что я стал входить на
лестницу, я заслышал перед собой, одним всходом
выше, человека, взбиравшегося ощупью, осторожно, очевидно незнакомого с местностью.
Калинович по крайней мере раз пять позвонил, наконец на
лестнице послышались медленные шаги, задвижка щелкнула, и в дверях показался
высокий, худой старик, с испитым лицом, в белом вязаном колпаке, в круглых очках и в длинном, сильно поношенном сером сюртуке.
Все было то же, только все сделалось меньше, ниже, а я как будто сделался
выше, тяжелее и грубее; но и таким, каким я был, дом радостно принимал меня в свои объятия и каждой половицей, каждым окном, каждой ступенькой
лестницы, каждым звуком пробуждал во мне тьмы образов, чувств, событий невозвратимого счастливого прошедшего.
Вход в редакцию через подъезд со двора, по шикарной
лестнице, в первый раз на меня, не видавшего редакций, кроме ютившихся по переулкам, каковы были в других московских изданиях, произвел приятное впечатление сразу, а самая редакция — еще больше. Это была большая, светлая, с
высокими окнами комната, с рядом столов, покрытых зеленым сукном, с книжными шкафами, с уложенными в порядке на столах газетами. Тишина полная. Разговор тихий.
— Сердиться ты на это не можешь, — сказала она, — уже потому, что ты втрое его рассудительнее и неизмеримо
выше на общественной
лестнице. В этом мальчике еще много остатков прежних вольнодумных замашек, а по-моему, просто шалость; но вдруг нельзя, а надо постепенно. Надо дорожить нашею молодежью; я действую лаской и удерживаю их на краю.
А дело с Анной шло все хуже и хуже… Через два года после начала этого рассказа два человека сошли с воздушного поезда на углу 4 avenue и пошли по одной из перпендикулярных улиц, разыскивая дом № 1235. Один из них был
высокий блондин с бородой и голубыми глазами, другой — брюнет, небольшой, но очень юркий, с бритым подбородком и франтовски подвитыми усами. Последний вбежал на
лестницу и хотел позвонить, но
высокий товарищ остановил его.
Устройство государственное таково, что, на какой бы ступени общественной
лестницы ни находился человек, степень невменяемости его всегда одна и та же: чем
выше он стоит на общественной
лестнице, тем больше он подлежит воздействию требования распоряжений снизу и тем меньше подлежит воздействию предписаний сверху, и наоборот.
Наталья ушла, он одёрнул рубаху, огладил руками жилет и, стоя среди комнаты, стал прислушиваться: вот по
лестнице чётко стучат каблуки, отворилась дверь, и вошла женщина в тёмной юбке, клетчатой шали, гладко причёсанная,
высокая и стройная. Лоб и щёки у неё были точно вылеплены из снега, брови нахмурены, между глаз сердитая складка, а под глазами тени утомления или печали. Смотреть в лицо ей — неловко, Кожемякин поклонился и, не поднимая глаз, стал двигать стул, нерешительно, почти виновато говоря...
— Мы задержали ее, когда она сходила по
лестнице, — объявил
высокий человек в жилете, без шляпы, с худым жадным лицом. Он толкнул красную от страха жену. — Вот то же скажет жена. Эй, хозяин! Гарден! Мы оба задержали ее на
лестнице!
Минут через пять они все трое поднимались вверх по
лестнице гостиницы, где остановился Степан Николаевич Губарев…
Высокая стройная дама в шляпке с короткою черною вуалеткой проворно спускалась с той же
лестницы и, увидав Литвинова, внезапно обернулась к нему и остановилась, как бы пораженная изумлением. Лицо ее мгновенно вспыхнуло и потом так же быстро побледнело под частой сеткой кружева; но Литвинов ее не заметил, и дама проворнее прежнего побежала вниз по широким ступеням.
Вот и дама медленно всходит из сада по широким ступеням мраморной
лестницы; это старуха, очень
высокого роста, темное строгое лицо, сурово нахмуренные брови, тонкие губы упрямо сжаты, как будто она только что сказала: «Нет!»
Быстро сбегая с
лестницы, Евсей садился где-нибудь в тени и оттуда наблюдал за Анатолием. Двор был маленький, со всех сторон его ограждали
высокие стены домов, у стен лежал грудами разнообразный хлам, на нём сидели, отдыхая, мастеровые, мастерицы, а на средине его Анатолий давал представление.
Рославлев и Рено вышли из кафе и пустились по Ганд-Газу, узкой улице, ведущей в предместье, или, лучше сказать, в ту часть города, которая находится между укрепленным валом и внутреннею стеною Данцига. Они остановились у
высокого дома с небольшими окнами. Рено застучал тяжелой скобою; через полминуты дверь заскрипела на своих толстых петлях, и они вошли в темные сени, где тюремный страж, в полувоинственном наряде, отвесив жандарму низкой поклон, повел их вверх по крутой
лестнице.
Когда мы взошли во второй этаж, выскочила на
лестницу высокая и бледная женщина; она отвела к стороне служанку и начала с нею шептаться.
Чтоб заглянуть во внутренность церкви, надобно было непременно взойти на
высокую паперть по крутой и узкой
лестнице.
У дверей
высокого каменного дома встретила меня с фонарем молодая служанка и повела вверх по устланной коврами
лестнице.
Посреди большого села, на обширном лугу, или площади, на которой разгуливали овцы и резвились ребятишки, стояла ветхая деревянная церковь с
высокой колокольнею. У дверей ее, на одной из ступеней поросшей травою
лестницы, сидел старик лет восьмидесяти, в зеленом сюртуке с красным воротником, обшитым позументом; с полдюжины медалей, различных форм и величины, покрывали грудь его. Он разговаривал с молодым человеком, который стоял перед ним и по наряду своему, казалось, принадлежал к духовному званию.
Тоска почти всегда находила на меня вечером; я чувствовал ее приближение и выбегал через заднее крыльцо на внутренний двор, куда могли ходить все ученики для своих надобностей; иногда я прятался за колонну, иногда притаивался в углу, который образовывался
высоким крыльцом, выступавшим из средины здания; иногда взбегал по
лестнице наверх и садился в углу сеней второго этажа, слабо освещаемом снизу висящим фонарем.
И потому, не говоря уже о других наших преимуществах перед людьми, мы уже по одному этому смело можем сказать, что стоим в
лестнице живых существ
выше, чем люди: деятельность людей — по крайней мере тех, с которыми я был в сношениях, руководима словами, наша же делом.
Я перебежал впопыхах свою залу, схватил в передней с вешалки пальто, взял шляпу и выскочил за двери. Спускаясь с
лестницы, слабо освещенной крошечною каминною лампою, я на одном повороте, нос к носу, столкнулся с какой-то маленькой фигурой, которая быстро посторонилась и, как летучая мышь, без всякого шума шмыгнула по ступеням
выше. Когда эта фигурка пробегала под лампою, я узнал ее по темному шерстяному платью, клетчатому фланелевому салопу и красному капору.
Лестница была
высокая, крутая, но он докатился донизу благополучно; встал и потрогал себя за нос: целы ли очки?
Вечером, для старших классов в 10 часов, по приглашению дежурного надзирателя, все становились около своих мест и, сложивши руки с переплетенными пальцами, на минуту преклоняли головы, и затем каждый, сменив одежду на халат, а сапоги на туфли, клал платье на свое место на стол и ставил сапоги под лавку; затем весь класс с величайшей поспешностью сбегал три этажа по
лестнице и, пробежав через нетопленые сени, вступал в другую половину здания, занимаемого, как сказано
выше, темными дортуарами.
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем
высокой любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на грязные
лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
Дамы
высокого тона составляли особую группу на нижних ступенях парадной
лестницы, смеялись, говорили громко и наводили золотые лорнетки на дам без тона, обыкновенных русских дворянок, — и одни другим тайно завидовали: необыкновенные красоте обыкновенных, обыкновенные, увы! гордости и блеску необыкновенных.
В детстве, когда отец Анны Акимовны был простым рабочим, она живала в таких домах, и потом, когда обстоятельства изменились, часто посещала их в качестве благотворительницы; узкая каменная
лестница с
высокими ступенями, грязная, прерываемая в каждом этаже площадкою; засаленный фонарь в пролете; смрад, на площадках около дверей корыта, горшки, лохмотья, — все это было знакомо ей уже давным-давно…
Когда слухи об этом дошли до Киева и богослов Халява услышал наконец о такой участи философа Хомы, то предался целый час раздумью. С ним в продолжение того времени произошли большие перемены. Счастие ему улыбнулось: по окончании курса наук его сделали звонарем самой
высокой колокольни, и он всегда почти являлся с разбитым носом, потому что деревянная
лестница на колокольню была чрезвычайно безалаберно сделана.
В самом низу — у рампы — под
высоким парапетом набережной — скамья; к ней с двух сторон спускаются
лестницы.
— Гм… Это уже не так хорошо… Имеете ли вы в своем доме широкую
лестницу,
высокий потолок, большую комнату, широкие двери и очень крепкий пол? Потому что мой Томми имеет высоту три аршина и четыре вершка, а в длину четыре аршин. Кроме того, он весит сто двенадцать пудов.
Комната Веры находилась в мезонине, и узенькая деревянная
лестница гнулась и стонала под тяжелыми шагами о. Игнатия.
Высокий и грузный, он наклонял голову, чтобы не удариться о пол верхнего этажа, и брезгливо морщился, когда белая кофточка жены слегка задевала его лицо. Он знал, что ничего не выйдет из их разговора с Верой.
Смолили ванты [Ванты — веревочная
лестница, идущая от бортов к марсам и от марсов
выше, до верхушки мачты.], разбирали бухты [Бухта — длинный конец веревки, сложенной в несколько рядов.] веревок, а двое маляров, подвешенные на беседках [Беседка — маленькая скамеечка вроде тех, на которых красят стены городских домов.], красили толстую горластую дымовую трубу.
Лестница кончилась… И шесть девочек, одетых в праздничные одинаковые платья и белые передники, очутились в огромной зале с колоннами, с роялем-гигантом, стоявшим у окна, с изящными желто-белыми стульями из карельской березы, с такими же диванами без спинок и всевозможными украшениями на
высоких тумбах и бра.
Путник, ощупью держась стены, а потом веревки, протянутой вдоль
высокой покривившейся
лестницы, стал подниматься наверх.
Уже с верхних ступенек
высокой винтовой
лестницы можно было видеть все, что происходило в селении.
На площадке
лестницы стояло зеркало, отразившее
высокую, красивую женщину, ведущую за руку смуглое, кудрявое, маленькое существо, с двумя черешнями вместо глаз и целой шапкой смоляных кудрей. «Это — я, Люда, — мелькнуло молнией в моей голове. — Как я не подхожу ко всей этой торжественно-строгой обстановке!»
Я миновала его, дрожа от холода и страха, и подошла к
высоким, настежь раскрытым стеклянным дверям, ведущим на площадку
лестницы перед церковью, называемую папертью, и притаилась в углу коридора за дверью, где, не будучи сама замечена, могла, хотя не без труда, видеть происходящее на паперти.
А раз, это было давно, когда весь институт стоял на молитве в зале, вдруг в силюльках послышался какой-то шум, потом плач и все институтки, как один человек, увидели тень
высокой, черной монахини, которая прошла мимо круглого окна в коридорчик верхних силюлек и, спустившись с
лестницы, пропала внизу.
Мы бежали с тем же оглушительным «ура!» по коридорам и
лестницам и, дойдя до прихожей, вырвали из рук
высокого внушительного гайдука соболью ротонду Императрицы и форменное пальто Государя с барашковым воротником и накинули их на царственные плечи наших гостей.