Неточные совпадения
Однако ж она согласилась, и они удалились в один из тех очаровательных приютов, которые
со времен Микаладзе устраивались для градоначальников во всех мало-мальски порядочных домах города Глупова. Что происходило между ними — это для всех осталось тайною; но он
вышел из приюта расстроенный и с заплаканными глазами. Внутреннее
слово подействовало так сильно, что он даже не удостоил танцующих взглядом и прямо отправился домой.
Вронский не мог понять, как она,
со своею сильною, честною натурой, могла переносить это положение обмана и не желать
выйти из него; но он не догадывался, что главная причина этого было то
слово сын, которого она не могла выговорить.
Мы отправились далее. Стало смеркаться. Мы приближились к городку, где, по
словам бородатого коменданта, находился сильный отряд, идущий на соединение к самозванцу. Мы были остановлены караульными. На вопрос: кто едет? — ямщик отвечал громогласно: «Государев кум
со своею хозяюшкою». Вдруг толпа гусаров окружила нас с ужасною бранью. «
Выходи, бесов кум! — сказал мне усастый вахмистр. [Вахмистр — унтер-офицер в кавалерии.] — Вот ужо тебе будет баня, и с твоею хозяюшкою!»
Отец мой потупил голову: всякое
слово, напоминающее мнимое преступление сына, было ему тягостно и казалось колким упреком. «Поезжай, матушка! — сказал он ей
со вздохом. — Мы твоему счастию помехи сделать не хотим. Дай бог тебе в женихи доброго человека, не ошельмованного изменника». Он встал и
вышел из комнаты.
Через три дня он
вышел из монастыря, что согласовалось и
со словом покойного старца его, повелевшего ему «пребывать в миру».
И действительно, он исполнил его удачно: не выдал своего намерения ни одним недомолвленным или перемолвленным
словом, ни одним взглядом; по-прежнему он был свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно в ее обществе; только стали встречаться разные помехи ему бывать у Лопуховых так часто, как прежде, оставаться у них целый вечер, как прежде, да как-то
выходило, что чаще прежнего Лопухов хватал его за руку, а то и за лацкан сюртука
со словами: «нет, дружище, ты от этого спора не уйдешь так вот сейчас» — так что все большую и большую долю времени, проводимого у Лопуховых, Кирсанову приводилось просиживать у дивана приятеля.
Должно быть, было что-то особенное в этой минуте, потому что она запечатлелась навеки в моей памяти и с внутренним ощущением, и с внешними подробностями. Кто-то во мне как бы смотрел
со стороны на стоявшего у ворот мальчика, и если перевести
словами результаты этого осмотра, то
вышло бы приблизительно так...
Словом, — девушка
со всех сторон под страхом: там отцовское проклятие грозит, тут на картах дурно
выходит, а здесь милого Вихорева, того и гляди — черкесы подстрелят.
— Ну, по крайней мере я пока понимал это так и искал чести принадлежать только к такому союзу, где бы избытки средств, данных мне природою и случайностями воспитания, могли быть разделены
со всеми по праву, которое я признаю за обществом, но о таком союзе, каким он
выходит, судя по последним
словам господина Белоярцева, я такого же мнения, как и господин Кусицын.
Но когда зажгли огни и младшая экономка Зося постучала ей в дверь
со словами: «Барышня, одеваться!.. В залу!» — она быстро умылась, оделась, припудрила синяк, замазала царапину белилами и розовой пудрой и
вышла в залу, жалкая, но гордая, избитая, но с глазами, горевшими нестерпимым озлоблением и нечеловеческой красотой.
Нынче вот я отстал, мне ничего водки не пить, а прежде дня без того не мог прожить, —
вышла у меня вся эта пекуния [Пекуния — от латинского
слова pecuniae — деньги (бурсацкий жаргон).], что матушка-дьяконица
со мной отпустила, беда: хоть топись, не на что выпить!..
Наконец
вышел с Азоркой, запер дверь и прошел мимо меня
со двора и ни
слова мне не сказал.
Он чертил замечательно скоро и уверенно. Линии у него
выходили тоньше, чем у Колосова, и менее выпуклы, но так же красивы. Окончив чертеж и подписав все цифры, Александров
со спокойной отчетливостью назвал все линии и все размеры, не произнеся ни одного лишнего
слова, не сделав ни одного ненужного движения, спрятал мелок в карман и по-строевому вытянулся, глядя в холодные глаза полковника.
Он удостоверился в правоте моих
слов и, весь красный от волнения, опустил шапокляк и
со словами «извините» быстро
вышел.
Произошло его отсутствие оттого, что капитан, возбужденный рассказами Миропы Дмитриевны о красоте ее постоялки, дал себе
слово непременно увидать m-lle Рыжову и во что бы то ни стало познакомиться с нею и с матерью ее, ради чего он, подобно Миропе Дмитриевне, стал предпринимать каждодневно экскурсии по переулку, в котором находился домик Зудченки, не заходя, впрочем, к сей последней, из опасения, что она начнет подтрунивать над его увлечением, и в первое же воскресенье Аггей Никитич, совершенно неожиданно для него, увидал, что
со двора Миропы Дмитриевны
вышли: пожилая, весьма почтенной наружности, дама и молодая девушка, действительно красоты неописанной.
Гостей не мог терпеть;
со двора
выходил только учить детей; косился даже на нее, старуху, когда она, раз в неделю, приходила хоть немножко прибрать в его комнате, и почти никогда не сказал с нею ни единого
слова в целых три года.
Погода была чудная, солнечная, тихая, с бодрящим свежим воздухом.
Со всех сторон трещали костры, слышались песни. Казалось, все праздновали что-то. Бутлер в самом счастливом, умиленном расположении духа пошел к Полторацкому. К Полторацкому собрались офицеры, раскинули карточный стол, и адъютант заложил банк в сто рублей. Раза два Бутлер
выходил из палатки, держа в руке, в кармане панталон, свой кошелек, но, наконец, не выдержал и, несмотря на данное себе и братьям
слово не играть, стал понтировать.
Должно быть, на нее подействовал мягкий, просительный тон, который я придал этим
словам. Она бережно посадила на печку, рядом
со скворцами, своих зябликов, бросила на лавку скинутую уже короткую свитку и молча
вышла из хаты.
Любовь его росла беспрерывно, тем более что ничто не развлекало его; он не мог двух часов провести, не видавши темно-голубых глаз своей жены, он трепетал, когда она
выходила со двора и не возвращалась в назначенный час;
словом, ясно было видно, что все корни его бытия были в ней.
Это старинный барский дом на Троицкой улице, принадлежавший старому барину в полном смысле этого
слова, Льву Ивановичу Горсткину, жившему
со своей семьей в половине дома, выходившей в сад, а театр
выходил на улицу, и
выходили на улицу огромные окна квартиры Далматова, состоящей из роскошного кабинета и спальни.
Он вскочил
со скамейки и проворно удалился, прежде чем Литвинов успел промолвить
слово… Досада сменила в нем жалость, досада, разумеется, на самого себя. Всякого рода нескромность была ему несвойственна, он хотел выразить свое участие Потугину, а
вышло нечто подобное неловкому намеку. С тайным неудовольствием на сердце вернулся он в свою гостиницу.
Литвинов дал удалиться герцогине
со всей ее свитой и тоже
вышел на аллею. Он не мог отдать себе ясного отчета в том, что он ощущал: и стыдно ему было, и даже страшно, и самолюбие его было польщено… Нежданное объяснение с Ириной застигло его врасплох; ее горячие, быстрые
слова пронеслись над ним, как грозовой ливень."Чудаки эти светские женщины, — думал он, — никакой в них нет последовательности…
Б. был удивлен, Александра Михайловна была в приметной тоске и не говорила ни
слова. Но Петр Александрович вдруг встал
со стула и сказал, что он забыл одно дело, и, по-видимому в досаде, что упустил нужное время, поспешно
вышел из комнаты, предуведомив, что, может быть, зайдет позже, а впрочем, на всякий случай пожал руку Б. в знак прощания.
любят ли ее верно, да на целый ли век? Ну, и тут
слов!
слов!
слов!
Со словами целая свора разных, разных прихвостней. Все она собирается любить «жарче дня и огня», а годы все идут, и сберется она полюбить, когда ее любить никто не станет, или полюбит того, кто менее всего стоит любви.
Выйдет ничего себе повесть, если хорошенько разыграть.
— Смотрите, Нестор Игнатьич, — говорила она, — чтоб в самом деле не
вышло на
слова пани Свентоховской. В самом деле, как она говорит, „небеспечно“ вам, кажется, разгуливаться
со мной по белу свету. Чего доброго, влюбитесь вы в меня. В два-то года, живя вместе, вы меня не рассмотрели хорошенько, а теперь вот делать вам нечего,
со скуки как раз злой недуг приключится. Вот анекдот-то
выйдет! Хоть
со света бежи тогда.
Это скверно, но еще идет; но когда, как это чаще всего бывает, муж и жена приняли на себя внешнее обязательство жить вместе всю жизнь и
со второго месяца уж ненавидят друг друга, желают разойтись и всё-таки живут, тогда это
выходит тот страшный ад, от которого спиваются, стреляются, убивают и отравляют себя и друг друга, — говорил он всё быстрее, не давая никому вставить
слова и всё больше и больше разгорячаясь.
Зная драчливый характер Петрушки, Ванька хотел встать между ним и доктором, но по дороге задел кулаком по длинному носу Петрушки. Петрушке показалось, что его ударил не Ванька, а доктор… Что тут началось!.. Петрушка вцепился в доктора; сидевший в стороне Цыган ни с того ни с сего начал колотить Клоуна, Медведь с рычанием бросился на Волка, Волчок бил своей пустой головой Козлика — одним
словом,
вышел настоящий скандал. Куклы пищали тонкими голосами, и все три
со страху упали в обморок.
Долго ждала красавица своего суженого; наконец
вышла замуж за другого; на первую ночь свадьбы явился призрак первого жениха и лег с новобрачными в постель; «она моя», говорил он — и
слова его были ветер, гуляющий в пустом черепе; он прижал невесту к груди своей — где на месте сердца у него была кровавая рана; призвали попа
со крестом и святой водою; и выгнали опоздавшего гостя; и
выходя он заплакал, но вместо слез песок посыпался из открытых глаз его.
Но он набрал свою артель из самой зеленой и самой отчаянной молодежи, сурово прикрикнул, как настоящий хозяин, на занывшую было старуху мать, изругал ворчливых стариков соседей гнусными матерными
словами и
вышел в море пьяный, с пьяной командой, стоя на корме
со сбитой лихо на затылок барашковой шапкой, из-под которой буйно выбивались на загорелый лоб курчавые, черные, как у пуделя, волосы.
— Как, неужели вы намерены еще продолжать это проклятое дело! — вскричал он, — но что ж
со мной-то вы делаете, о господи! Не смейте, не смейте, милостивый государь, или, клянусь вам!.. здесь есть тоже начальство, и я… я… одним
словом, по моему чину… и барон тоже… одним
словом, вас заарестуют и
вышлют отсюда с полицией, чтоб вы не буянили! Понимаете это-с! — И хоть ему захватило дух от гнева, но все-таки он трусил ужасно.
Я с удовольствием взошел на широкое русское крыльцо, где было прохладно и солнце не резало глаз своим ослепительным блеском, а расстилавшаяся пред глазами картина небольшой речки, оставленного рудника и густого леса казалась отсюда еще лучше; над крышей избушки перекликались какие-то безыменные птички,
со стороны леса тянуло прохладной пахучей струей смолистого воздуха —
словом, не
вышел бы из этого мирного уголка, заброшенного в глубь сибирского леса.
Юлия Владимировна сжалилась и с кислою миною уселась за фортепьяно. С первым же ее аккордом все гости, игравшие и не игравшие в карты,
вышли в залу, а потом
со второго куплета (она пела: «Что ты, ветка бедная… « [«Что ты, ветка бедная…» — романс на
слова И.П.Мятлева (1796—1844).]) многие начали погружаться в приятную меланхолию.
Одеваясь, американец то напевал фальшивым баском какой-то мотив, то принимался насвистывать и изредка обменивался
со своим тренером короткими, отрывистыми
словами, раздававшимися так странно и глухо, как будто бы они
выходили из самой глубины его желудка.
Впрочем, это все пустяки, а дело в том, что тут не только нет ничего неблагородного с моей стороны, как вы позволили себе выразиться, но даже совершенно напротив, что и надеюсь вам растолковать: мы, во-первых, дали друг другу
слово, и, кроме того, я прямо ей обещался, при двух свидетелях, в том, что если она когда полюбит другого или просто раскается, что за меня
вышла, и захочет
со мной развестись, то я тотчас же выдаю ей акт в моем прелюбодеянии, — и тем поддержу, стало быть, где следует, ее просьбу о разводе.
— А что процесс, что ваш процесс? — Это подхватили и самые маленькие и
со смехом визжали вслед за старшими. Его здесь дразнили процессом. Но, увидев Лизу, тотчас же окружили ее и стали ее рассматривать с молчаливым и пристальным детским любопытством.
Вышла Клавдия Петровна, а за нею ее муж. И она и муж ее тоже начали, с первого
слова и смеясь, вопросом о процессе.
До самых дверей стала живая улица, и дальше все сдедалось, как обещал проводник. Даже и твердое упование веры его не осталось в постыжении: расслабленный исцелел. Он встал, он сам
вышел на своих ногах «славяще и благодаряще». Кто-то все это записал на записочку, в которой,
со слов проводника, исцеленный расслабленный был назван «родственником» орловского купца, через что ему многие завидовали, и исцеленный за поздним временем не пошел уже в свой бедный обоз, а ночевал под сараем у своих новых родственников.
Безрукой, гляжу, тоже коня седлает, а конек у него послушный был, как собачонка. Одною рукой он его седлал. Сел потом на него, сказал ему
слово тихонько, конь и пошел
со двора. Запрег я коренную,
вышел за ворота, гляжу: Безрукой рысцой уже в тайгу въезжает. Месяц-то хоть не взошел еще, а все же видно маленько. Скрылся он в тайгу, и у меня на сердце-то полегчало.
— Вот мы и играли в любовь с этим подлетком и в конце лета расстались. Она совсем равнодушно благодарила меня за то, что я помог ей не скучать, и жалела, что не встретилась
со мною, уже
выйдя замуж. Впрочем, она, по ее
словам, не теряла надежды встретиться
со мною впоследствии.
Надя. Я не сомневаюсь, вы честный человек, Платон Алексеич. Я не умею говорить. Я сказала так, что мои
слова вышли напрасной обидою для вас. Не то, что невозможно, чтобы вы повенчались
со мною, — а только, это не хорошо.
— Суеслов! — недовольным голосом сказала Манефа, вставая
со стула. — Я уж пойду, надо собираться, ехать пора. Благодарим покорно, — примолвила она, низко поклонясь брату, и с этим
словом тихо
вышла из боковуши.
— Да как же?.. Поедет который с тобой, кто за него работать станет?.. Тем артель и крепка, что у всех работа вровень держится, один перед другим ни на макову росинку не должон переделать аль недоделать… А как ты говоришь, чтоб из артели кого в вожатые дать, того никоим образом нельзя… Тот же прогул
выйдет, а у нас прогулов нет, так и сговариваемся на суйме [Суйм, или суем (однородно
со словами сонм и сейм), — мирской сход, совещанье о делах.], чтоб прогулов во всю зиму не было.
Тише, друзья мои. Выслушайте прежде
со вниманием то, что я вам скажу. Если я к вам не
вышел сразу, то не потому ли, что мне нечего было вам принести? Что же касается ваших
слов «не воруй наших запасов», то разве я для того поставлен здесь градоначальником, чтобы воровать? Я ведь не виноват в том, что в закромах у меня ничего нет. Откуда же я вам достану хлеба?
В Успеньев день, поутру, Дмитрий Петрович пришел к Дорониным с праздником и разговеньем. Дома случился Зиновий Алексеич и гостю был рад. Чай, как водится, подали; Татьяна Андревна
со старшей дочерью
вышла, Наташа не показалась, сказала матери, что голова у ней отчего-то разболелась. Ни
слова не ответила на то Татьяна Андревна, хоть и заметила, что Наташина хворь была притворная, напущенная.
Я боялся не только встать, но даже пошевельнуться, а меж тем лунный свет все становился слабее, и видение темнело и меркло и словно переносилось
со стены внутрь души моей: я стал припоминать, как я был неправ против матери; как я тяготился даже ее чистотою и неотступным ко мне вниманием, —
словом, как мне хотелось
выйти из-под ее опеки, и… мне вдруг показалось, что я из-под нее
вышел, что матери моей более нет во всем ее существе, а она остается только в моей памяти, в моем сознании и в моем сердце.
— Все-таки не так, как другие на моем месте. Меня не выключат, потому что Maman дала
слово отцу беречь меня и я на ее попечении… И притом я ведь считаюсь «парфеткой», а «парфеток» так легко не исключают. Утри свои слезы, Бельская, а тебе, Краснушка, нечего волноваться, и тебе, Кира, тоже, — все будет улажено. Я ведь помню, как за меня пострадала Люда. Теперь моя очередь. Пойдем
со мной к Maman, — кивнула она мне, и мы обе
вышли из класса среди напутствий и пожеланий подруг.
Не помню, долго ли простояла я так, но когда
вышла из церкви, там никого из институток уже не было… Я еще раз упала на колени у церковного порога
со словами: «Помоги, Боже, молитвою святого Твоего угодника Николая Чудотворца!» И вдруг как-то странно и быстро успокоилась. Волнение улеглось, и на душе стало светло и спокойно. Но ненадолго; когда коридорные девушки стали развешивать по доскам всевозможные географические карты, а на столе поставил глобус, приготовили бумагу и чернильницы, сердце мое екнуло.
— Красоточка, джаным, хорошенькая! — бросилась ко мне на шею Бэлла, когда я
вышла к моим друзьям. Потом она сорвала с куста розу и воткнула мне ее в косы
со словами: — Так будет еще краше.
Как же можно гадать, если всегда четное число лепестков!.. Когда выдастся с нечетным числом — должно быть, это так же редко, как орех-двойчатка или пять лепестков на цветке сирени. Начать
со слова „не любит“ —
выйдет непременно „любит“, и наоборот.
Помню я еще, в отряде 1852 года, один из молодых солдат к чему-то сказал во время дела, что уж, кажется, взводу не
выйти отсюда, и как весь взвод
со злобой напустился на него за такие дурные
слова, которые они и повторять не хотели.
С этими
словами надзирательница
вышла и вскоре возвратилась
со всеми принадлежностями для письма.