Неточные совпадения
Догнал
коня — за холку хвать!
Вскочил и
на луг
выехалДетина: тело белое,
А шея как смола;
Вода ручьями катится
С
коня и с седока.
И вдруг затрубила труба и забил барабан. Бородавкин, застегнутый
на все пуговицы и полный отваги,
выехал на белом
коне. За ним следовал пушечный и ружейный снаряд. Глуповцы думали, что градоначальник едет покорять Византию, а вышло, что он замыслил покорить их самих…
Я знал, что с Савельичем спорить было нечего, и позволил ему приготовляться в дорогу. Через полчаса я сел
на своего доброго
коня, а Савельич
на тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских жителей, не имея более средств кормить ее. Мы приехали к городским воротам; караульные нас пропустили; мы
выехали из Оренбурга.
Город шумел глухо, раздраженно, из улицы
на площадь вышли голубовато-серые музыканты, увешанные тусклой медью труб,
выехали два всадника, один — толстый, другой — маленький, точно подросток, он подчеркнуто гордо сидел
на длинном, бронзовом, тонконогом
коне. Механически шагая, выплыли мелкие плотно сплюснутые солдатики свинцового цвета.
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят
на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла
выехал верхом
на пестром
коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил
на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
«А, это ты, — оглядел его генерал, — взять его!» Взяли его, взяли у матери, всю ночь просидел в кутузке, наутро чем свет
выезжает генерал во всем параде
на охоту, сел
на коня, кругом него приживальщики, собаки, псари, ловчие, все
на конях.
Ниже росли кусты и деревья, берег становился обрывистым и был завален буреломом. Через 10 минут его лошадь достала до дна ногами. Из воды появились ее плечи, затем спина, круп и ноги. С гривы и хвоста вода текла ручьями. Казак тотчас же влез
на коня и верхом
выехал на берег.
Выбегают пожарные,
на ходу одеваясь в не успевшее просохнуть платье,
выезжает на великолепном
коне вестовой в медной каске и с медной трубой. Выскакивает брандмейстер и, задрав голову, орет...
Слышу я, этот рыжий, — говорить он много не умеет, а только выговорит вроде как по-русски «нат-шальник» и плюнет; но денег с ними при себе не было, потому что они, азияты, это знают, что если с деньгами в степь приехать, то оттоль уже с головой
на плечах не
выедешь, а манули они наших татар, чтобы им косяки
коней на их реку,
на Дарью, перегнать и там расчет сделать.
Чрезвычайное впечатление производили
на меня тогда частые встречи мои с нею, разумеется
на улице, — когда она
выезжала прогуливаться верхом, в амазонке и
на прекрасном
коне, в сопровождении так называемого родственника ее, красивого офицера, племянника покойного генерала Дроздова.
— Эх,
конь! — говорил он, топая ногами и хватаясь в восхищении за голову, — экий
конь! подумаешь. И не видывал такого
коня! Ведь всякие перебывали, а небось такого бог не послал! Что бы, — прибавил он про себя, — что бы было в ту пору этому седоку, как он есть,
на Поганую Лужу
выехать! Слышь ты, — продолжал он весело, толкая локтем товарища, — слышь ты, дурень, который
конь тебе боле по сердцу?
Зашумели буйны молодцы посередь двора; зазвенели мечи булатные по крутым бедрам; застучали палицы железные у красна крыльца, закидали шапки разнорядь по поднебесью. Надевают могучи богатыри сбрую ратную, садятся
на добрых
коней,
выезжают во чисто поле…»
И, подождав, чтобы князь сел
на коня и
выехал заднею околицею, Годунов вернулся в избу, весьма довольный, что Серебряный не принял предложения переночевать у него в доме.
Действительно, Лукашка быстрыми шагами, согнувшись, выбежал под окнами
на двор и побежал к Ямке; только один Оленин и видел его. Выпив чапуры две чихиря, они
выехали с Назаркой за станицу. Ночь была теплая, темная и тихая. Они ехали молча, только слышались шаги
коней. Лукашка запел было песню про казака Мингаля, но, не допев первого стиха, затих и обратился к Назарке...
Лукашка сел
на коня и, не заехав к Марьянке,
выехал, джигитуя,
на улицу, где уже ждал его Назарка.
— «Не вихри, не ветры в полях подымаются, не буйные крутят пыль черную:
выезжает то сильный, могучий богатырь Добрыня Никитич
на своем
коне богатырском, с одним Торопом-слугой;
на нем доспехи ратные как солнышко горят;
на серебряной цепи висит меч-кладенец в полтораста пуд; во правой руке копье булатное,
на коне сбруя красна золота.
Выстроили весь отряд четырехугольником, а в отряде-то тысяч десять народу. Стали, ждем — стоим. Отрядный генерал
на середину
выехал, поздоровался: «Здорово, братцы!» — «Здравия желаем, ваше превосходительство!» — гаркнули. Объехал нас и выслал адъютанта. Красавец офицер,
на вороном
коне, с «егорьем»
на груди.
Бабушка в этот день была, по-видимому, не в таком покорном настроении духа: она как будто вспомнила что-то неприятное и за обедом, угощая у себя почетного гостя, преимущественно предоставляла занимать его дяде, князю Якову Львовичу, а сама была молчалива. Но когда архиерей, сопровождаемый громким звоном во все колокола,
выехал из родного села в карете, запряженной шестериком лучших бабушкиных
коней, княгиня даже выразила
на него дяде и maman свою «критику».
— Митька, лошадей! — крикнул он как-то грозно своему лакею, и, когда
кони его (пара старых саврасых вяток) были поданы, он гордо сел в свою пролетку, гордо смотрел, проезжая всю Сретенку и Мещанскую, и,
выехав в поле, где взору его открылся весь небосклон, он, прищурившись, конечно, но взглянул даже гордо
на солнце и, подъезжая к самому Останкину, так громко кашлянул, что сидевшие
на деревьях в ближайшей роще вороны при этом громоподобном звуке вспорхнули целой стаей и от страха улетели вдаль.
— Главнокомандующий генерал Кутузов, видя, что дело идет худо,
выехал сам
на коне и закричал: «Ребята, не выдавай!» Наши солдаты ободрились, в штыки, началась резня — и турок попятили назад.
Слуга пособил Рославлеву сесть
на коня, и наши приятели,
выехав на чистое поле, повернули в сторону по первой проселочной дороге, которая, извиваясь между холмов, порытых рощами, терялась вдали среди густого леса.
В эту же ночь, богатую событиями, Вадим,
выехав из монастыря, пустился блуждать по лесу, но
конь, устав продираться сквозь колючий кустарник, сам вывез его
на дорогу в село Палицына.
Так пел казак, шагом
выезжая на гору по узкой дороге, беззаботно бросив повода и сложа руки.
Конь привычный не требовал понуждения; и молодой казак
на свободе предавался мечтам своим. Его голос был чист и полон, его сердце казалось таким же.
На завтрашний день Петруся и меня прибрали и убрали отлично! Батенькины лучшие пояса, ножи с золотыми цепьями за поясами, сабли турецкие в богатых оправах… фа! такие молодцы мы были, что из-под ручки посмотреть! Маменька и Тетяся очень мною любовались. Повезли же нас в берлине, данном за маменькою в приданое, запряженном в шесть
коней, в шорах; один машталер управлял ими и поминутно хлопал бичом. Мы
выехали из дому очень покойно, и я с маменькою, и даже с Тетясею, попрощался кое-как.
Болботун (по телефону). Командир першей кинной дивизии полковник Болботун… Я вас слухаю… Так… Так…
Выезжаю зараз. (Галаньбе.) Пан сотник, прикажите швидче, вси четыре полка
на конь! Подступы к городу взяли! Слава! Слава!
— Разумеется… А как вы думаете: кого он тут дожидается? У Абрашки с утра
конь на привязи, у Абясова, у Сайфуллы, у Ахмета… Черт их бей, всех. Давайте скорее
выезжать из узкого места, как бы не встретиться.
Ну, сели, поехали. До свету еще часа два оставалось.
Выехали на дорогу, с версту этак проехали; гляжу, пристяжка у меня шарахнулась. Что, думаю, такое тут? Остановил
коней, оглядываюсь: Кузьма из кустов ползет
на дорогу. Встал обок дороги, смотрит
на меня, сам лохмами своими трясет, смеется про себя… Фу ты, окаянная сила! У меня и то кошки по сердцу скребнули, а барыня моя, гляжу, ни жива ни мертва… Ребята спят, сама не спит, мается.
На глазах слезы. Плачет… «Боюсь я, говорит, всех вас боюсь…»
Генерал согласился, и Балясников вылетел перед роту
на своем бешеном
коне, которого он сам
выездил и
на которого, кроме него, никто сесть не смел, скомандовал своим громозвучным голосом: «Смирно!» — и вся рота, люди и лошади вздрогнули и окаменели.
Выезжают они
на дороженьку —
Мужикова кобылка ходой идет,
А Вольгин-от
конь уж поскакивает;
Мужикова кобылка рысцою пошла,
А Вольгин-от уж
конь оставаться стал.
И вставал Сухман
на резвы ноги,
Он седлал
коня свого доброго,
Выезжал Сухман ко синю морю,
Ко синю морю, к тихим заводям.
Встал Добрынюшка
на резвы ноги,
Он седлал
коня свого доброго,
Выезжал в поле к мать Непре-реке,
Увидал — лежит сила ратная,
В сорок тысячей, вся побитая.
Если потеря Смелого была для Нины тяжелым ударом, то подарок Керима, этого бесстрашнейшего из душманов, этого рыцаря гор, конечно, немного утешил княжну в ее печали. Она дружески простилась с товарищами своего спасителя, такими же душманами, как и Керим, и, подсаженная ими
на его
коня,
выехала из пещеры. Молодой горец поместился позади нее, в широком седле.
Ахиллес
выезжает на последний бой с Гектором, убившим Патрокла. Он всходит
на колесницу и обращается к своим бессмертным
коням, — пусть они вынесут его сегодня из битвы иначе, чем Патрокла, брошенного
на побоище мертвым. И вдруг разверзаются уста одного из
коней, и человечьим голосом он отвечает Ахиллесу.
Шабаш начинался: только что завывалы провыли свой первый сигнал, ворота задворка скрыпнули и из-под его темных навесов, мотая головой и хлопая длинными ушами,
выехал белый
конь, покрытый широким белым веретьем, а
на этом старом смирном
коне сидела, как смерть худая, вдова Мавра с красными глазами без век, в длинном мертвецком саване и лыком подпоясанная.
Постепенно стали редеть деревья. Потянуло откуда-то холодом, и всадники
выехали в открытое поле. Теперь под копытами венгерца уже не плюхала, как прежде, болотная почва. Твердый, крепкий грунт сменил прежнюю кочковатую, неровную, болотистую поверхность. Мало-помалу бег
коня замедлился, и сидевшие
на его спине юные разведчики заметили, что как будто путь их начинает подниматься в гору…
Вечером он из имения
выехал, а рано
на заре стал уже в Киеве
на дымящихся и вспененных
конях посреди печерского базара, а дальше тут уже не знал куда ехать: по Большой или по Малой Шияновской, и закричал во все горло...
— В Новгороде, говорят, конский падеж, а так как они не завелись еще воздушными
конями, то, наверно,
выедут против нас
на коровах, — пошутил боярин Ощера.
Против него гордо
выезжал на борзом
коне рыцарь, устремив
на противника стрелу по натянутому луку.
Глеб Алексеевич
выехал на заставу, ударил по лошади и как стрела помчался, куда глаза глядят. Сколько проехал он верст — он не знал, но только тогда, когда увидел, что утомленный красивый
конь его был положительно окутан клубами, шедшего от него пара, а руки его затекли от держания возжей, он приостановил лошадь, повернул снова к Москве и поехал шагом. Быстрая езда всегда производила
на него успокаивающее впечатление. Так было и теперь.
Отвязав во дворе своего
коня, он вскочил
на седло и быстро
выехал за ворота, но вдруг остановился, снова соскочил наземь и, держа
коня за повод, бережно притворил ворота, и только тогда снова вскочил в седло и поехал тихо по той же дороге, по какой ехал сюда, стараясь заметить местность и дома.
Бледный, с горящими дикой яростью глазами
выехал Иоанн
на место «царского суда», конь-о-конь с царевичем Иваном, сопровождаемый блестящей свитой московских бояр и опричников.
А коли
выезжает на потеху с матерью и с женою, с ним человек
на конях десять тысяч и пеших пятьдесят тысяч, слонов триста, наряженных в доспехи золоченые, с городками [Башенками.]
на них коваными, а в городках по шести человек в доспехах, с пушками и с пищалями.
От нее он
выехал на тысячном
коне, ею подаренном.