На этом гробе, на этом кладбище разбрасывался во все стороны равноконечный греческий крест
второго храма — храма распростертых рук, жизни, страданий, труда. Колоннада, ведущая к нему, была украшена статуями ветхозаветных лиц. При входе стояли пророки. Они стояли вне храма, указывая путь, по которому им идти не пришлось. Внутри этого храма были вся евангельская история и история апостольских деяний.
Неточные совпадения
Второе дело было перед моими глазами. Витберг скупал именья для
храма. Его мысль состояла в том, чтоб помещичьи крестьяне, купленные с землею для
храма, обязывались выставлять известное число работников — этим способом они приобретали полную волю себе в деревне. Забавно, что наши сенаторы-помещики находили в этой мере какое-то невольничество!
Но это еще мало, надобно было самую гору превратить в нижнюю часть
храма, поле до реки обнять колоннадой и на этой базе, построенной с трех сторон самой природой, поставить
второй и третий
храмы, представлявшие удивительное единство.
Видит она: впереде у ней Иерусалим-град стоит; стоит град за морями синиими, за туманами великиими, за лесами дремучиими, за горами высокиими. И первая гора — Арарат-гора, а
вторая гора — Фавор-гора, а третья-то гора — место лобное… А за ними стоит Иерусалим-град велик-пригож; много в нем всякого богачества, много настроено
храмов божиих,
храмов божиих християнскиих; турка пройдет — крест сотворит, кизилбаш пройдет —
храму кланяется.
С тех пор как Екатерина
Вторая построила на островской набережной Большой Невы
храм свободным художествам, заведение это выпустило самое ограниченное число замечательных талантов и довольно значительное число посредственности, дававшей некогда какие-то задатки, а потом бесследно заглохшей.
Таков был тайный смысл нынешней процессии в первой половине священнослужения. Теперь, по уходе простых верующих и после небольшого отдыха, надлежало совершиться
второй части великого тайнодействия. В
храме остались только посвященные в высшие степени — мистагоги, эпопты, пророки и жрецы.
Прежде и Соломон посещал
храм Изиды в дни великих празднеств и приносил жертвы богине и даже принял титул ее верховного жреца,
второго после египетского фараона. Но страшные таинства «Кровавой жертвы Оплодотворения» отвратили его ум и сердце от служения Матери богов.
Монах оставил ослицу и взошел в
храм; потом народ опять начал редеть, уходить; солнце садилось, ночь наступала, и отчаянный муж,
второй раз теряя свою жену, тихими шагами побрел домой.
Так и вышло; но до всякого счастья надо, знаете, покорное терпение, и мне тоже даны были два немалые испытания: во-первых, родители мои померли, оставив меня в очень молодых годах, а во-вторых, квартирка, где я жил, сгорела ночью на самое Рождество, когда я был в божьем
храме у заутрени, — и там погорело все мое заведение, — и утюг, и колодка, и чужие вещи, которые были взяты для штопки. Очутился я тогда в большом злострадании, но отсюда же и начался первый шаг к моему счастию.
Но как бы восхищенный и в энтузиазме покоится он в уединении, никуда не склоняясь и даже не обращаясь вокруг себя, стоя твердо и как бы сделавширь неподвижностью (στάσις); и о прекрасном не думает он, находясь уже выше прекрасного, выше хора добродетелей, подобный человеку, который проник в самое внутреннее святилище и оставил позади себя в
храме изображения богов, и, лишь выходя из святилища, впервые встречает их, после внутреннего созерцания и обращения с тем, что не есть ни образ, ни вид, но сама божественная сущность; образы же, следовательно, были бы предметами созерцания
второго порядка.
Не вспомнил ли моление с единоверцами в
храмах своего
второго отечества, Италии, дружеское пожатие руки ученым мужем, приветливую улыбку и огненный взор девы, ласки и благословения матери?
Нестора; а во-вторых потому, что в «достоверном сказании», которое хранится у подножия стоящей в старогородском соборном
храме иконы святого Николая, повествуется, что икона эта явилась здесь во времена «поганства».