В таком расположении духа въехали они в село Дорогомилово. Мальчишки, игравшие на улице в снежки,
встретили путешественников восклицаниями на разные голоса. Иные кричали: «Жиды! собаки! Христа распяли!» Другие: «Татаре-бояре! бояре-татаре!» [И доныне в некоторых деревнях Тверской губернии встречают этим приветствием проезжих, вероятно, в память прежних своих властителей, татар.]
Неточные совпадения
Путешественник почти совсем не видит деревень и хижин диких да и немного
встретит их самих: все занято пришельцами, то есть европейцами и малайцами, но не теми малайцами, которые заселяют Индийский архипелаг: африканские малайцы распространились будто бы, по словам новейших изыскателей, из Аравии или из Египта до мыса Доброй Надежды.
«Good bye!» — прощались мы печально на крыльце с старухой Вельч, с Каролиной. Ричард, Алиса, корявый слуга и малаец-повар — все вышли проводить и взять обычную дань с
путешественников — по нескольку шиллингов. Дорогой
встретили доктора, верхом, с женой, и на вопрос его, совсем ли мы уезжаем: «Нет», — обманул я его, чтоб не выговаривать еще раз «good bye», которое звучит не веселей нашего «прощай».
Встреча с кумовьями, давно не видавшимися, выгнала на время из головы это неприятное происшествие, заставив наших
путешественников поговорить об ярмарке и отдохнуть немного после дальнего пути.
Путешественник раздевается, идет в баню, где его
встречает или хозяйка, если молода, или ее дочь, или свойственницы ее, или соседки.
Нравы валдайские переселилися и в близлежащий почтовый стан, Зимногорье. Тут для
путешественника такая же бывает
встреча, как и в Валдаях. Прежде всего представятся взорам разрумяненные девки с баранками. Но как молодые мои лета уже прошли, то я поспешно расстался с мазаными валдайскими и зимногорскими сиренами.
— Помню я его — араб, весь оливковый, нос, глаза… весь страсть неистовая! Точно, что чудо как был интересен. Она и с арабами, ведь, кажется, кочевала. Кажется, так? Ее там
встретил один мой знакомый
путешественник — давно это, уж лет двадцать. У какого-то шейха, говорят, была любовницею, что ли.
Наши
путешественники ехали сначала скорой рысью, наблюдая глубокое молчание; но когда на восьмой или девятой версте от города, миновав несколько деревень, они увидели себя посреди леса и уж с полчаса не
встречали никого, то Зарецкой начал расспрашивать Рославлева обо всем, что с ним случилось со дня их разлуки.
Ритор отошел в сторону и старался ползком нащупать дорогу, но руки его попадали только в лисьи норы. Везде была одна степь, по которой, казалось, никто не ездил.
Путешественники еще сделали усилие пройти несколько вперед, но везде была та же дичь. Философ попробовал перекликнуться, но голос его совершенно заглох по сторонам и не
встретил никакого ответа. Несколько спустя только послышалось слабое стенание, похожее на волчий вой.
На возвратном пути в Батавию они заехали в одну малайскую деревню, спрятавшуюся в ограде кактусов, бананника и манговых деревьев. Рисовые мокрые поля с маленькой светлой зеленью тянулись на большое пространство за оградой. Построенные из бамбука и скрепленные известью хижины имели далеко не привлекательный вид. В маленьком домике, куда ввел наших
путешественников возница, было довольно опрятно. Почти голые хозяева
встретили гостей любезно и принесли плодов.
Это не те комиссионеры, которых
путешественники привыкли
встречать во всех городах Европы, нет, это специалисты, которых в Неаполе зовут «руфьянами».
Путешественники приближались к месту, где должна была состояться
встреча русской императрицы с облагодетельствованным ею польским королем Станиславом-Августом Понятовским.