Неточные совпадения
Свидригайлов
встал, заслонил рукою свечку, и на
стене тотчас же блеснула щелочка; он подошел и
стал смотреть.
Я
встал потихоньку и принялся смотреть в эту щель: передо мной мало-помалу
стала открываться пространная изба; на
стенах ее висели фонари…
— Не идёт Алексей-то Иваныч, — сказал он, отдуваясь, и,
встав, прошёлся по комнате, а она выпрямила
стан и снова неподвижно уставилась глазами в
стену перед собой.
Когда, наконец, у него не
стало больше терпения лежать одиноко в маленькой комнатке, сквозь доски
стен которой просачивались мутные и пахучие звуки из трактира, он
встал и пошёл гулять.
Тут
стало мне жутко; решившись, я
встал и мужественно нажал кнопку, ожидая, не откроется ли
стена сбоку.
Настал час воли писаря, допустили Алексея в присутствие. Перед тем как позвать его, Морковкин
встал с кресел и, оборотясь спиной к дверям,
стал читать предписания удельного начальства, в рамках за стеклом по
стенам развешанные. Не оглядываясь на Алексея, писарь сердито спросил...
Но дочь, не внимая ее упрекам,
встала, отперла двери и впустила Ашик-Кериба: сказав обычное приветствие, он сел и с тайным волнением
стал осматриваться: и видит он — на
стене висит в пыльном чехле его сладкозвучный сааз.
Я боялся не только
встать, но даже пошевельнуться, а меж тем лунный свет все
становился слабее, и видение темнело и меркло и словно переносилось со
стены внутрь души моей: я
стал припоминать, как я был неправ против матери; как я тяготился даже ее чистотою и неотступным ко мне вниманием, — словом, как мне хотелось выйти из-под ее опеки, и… мне вдруг показалось, что я из-под нее вышел, что матери моей более нет во всем ее существе, а она остается только в моей памяти, в моем сознании и в моем сердце.
…Я сидел в ванне с горячей водой, а брат беспокойно вертелся по маленькой комнате, присаживаясь, снова
вставая, хватая в руки мыло, простыню, близко поднося их к близоруким глазам и снова кладя обратно. Потом
стал лицом к
стене и, ковыряя пальцем штукатурку, горячо продолжал...
Вот и солнышко
встало и заиграло лучом по занавесям, в горницу пробралось, скользнуло по
стене, по лежанке, по морщинистому лицу спящей Панкратьевны. Заворочалась старушка, глаза раскрыла, зевнула раза три, осенив свой рот крестным знамением, и
стала спускаться с лежанки.
Дарья Николаевна
встала, подошла к висевшему на
стене большому зеркалу и
стала внимательно осматривать в него свое отражение.
Граф первый
встал и, громко вздохнув,
стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф
стал обнимать Мавру Кузьминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что-то неясное, ласково-успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по
стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)