Неточные совпадения
Время между тем продолжало тянуться
с безнадежною вялостью: обедали-обедали, пили-пили, а
солнце все высоко стоит. Начали спать. Спали-спали, весь хмель переспали, наконец начали
вставать.
Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шел прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже
встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло
солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы
с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле.
Наконец, на четвертый или пятый день после разговора
с ней, он
встал часов в пять утра.
Солнце еще было на дальнем горизонте, из сада несло здоровою свежестью, цветы разливали сильный запах, роса блистала на траве.
В мягких, глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково в сумерках гостиной; и теперь, в летний вечер, когда долетали
с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее
солнце освещало своими холодными лучами снежную равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, — читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и все-таки слушать было приятно, удобно, и в голову шли всё такие хорошие, покойные мысли, — не хотелось
вставать.
Утром 6 декабря мы
встали до света. Термометр показывал — 21°
С.
С восходом
солнца ночной ветер начал стихать, и от этого как будто стало теплее.
Что-то сделалось
с солнцем. Оно уже не так светило, как летом,
вставало позже и рано торопилось уйти на покой. Трава на земле начала сохнуть и желтеть. Листва на деревьях тоже стала блекнуть. Первыми почувствовали приближение зимы виноградники и клены. Они разукрасились в оранжевые, пурпуровые и фиолетовые тона.
Чуть только начало светать, наш бивак опять атаковали комары. О сне нечего было и думать. Точно по команде все
встали. Казаки быстро завьючили коней; не пивши чаю, тронулись в путь.
С восходом
солнца туман начал рассеиваться; кое-где проглянуло синее небо.
Рано мы легли спать и на другой день рано и
встали. Когда лучи
солнца позолотили вершины гор, мы успели уже отойти от бивака 3 или 4 км. Теперь река Дунца круто поворачивала на запад, но потом стала опять склоняться к северу. Как раз на повороте,
с левой стороны, в долину вдвинулась высокая скала, увенчанная причудливым острым гребнем.
Берендеи
О нынешней зиме не позабудут,
Веселая была; плясало
солнцеОт холоду на утренней заре,
А к вечеру
вставал с ушами месяц.
Вот она
встала и озирается. Еще рано, но окна уж побелели, и весеннее
солнце не замедлило позолотить их. Рядом
с ее креслом сидит Паша и дремлет; несколько поодаль догорает сальный огарок, и желтое пламя чуть-чуть выделяется из утренних сумерек. Ей становится страшно; она протягивает руку, чтобы разбудить Пашу, хочет крикнуть — и в изнеможении падает…
Оставалось умереть. Все
с часу на час ждали роковой минуты, только сама больная продолжала мечтать. Поле, цветы,
солнце… и много-много воздуха! Точно живительная влага из полной чаши, льется ей воздух в грудь, и она чувствует, как под его действием стихают боли, организм крепнет. Она делает над собой усилие,
встает с своего одра, отворяет двери и бежит, бежит…
И перед незрячими глазами
встало синее небо и яркое
солнце, и прозрачная река
с холмиком, на котором он пережил так много и так часто плакал еще ребенком… И потом и мельница, и звездные ночи, в которые он так мучился, и молчаливая, грустная луна… И пыльный шлях, и линия шоссе, и обозы
с сверкающими шинами колес, и пестрая толпа, среди которой он сам пел песню слепых…
После завтрака я взял свое ружье и пошел осматривать долинку, в которой мы
встали биваком.
С утра погода стояла великолепная: на небе не было ни единого облачка,
солнце обильно посылало свои живительные лучи, и потому всюду на земле было так хорошо — по-праздничному. Кустарниковая и травяная растительность имела ликующий вид; из лесу доносились пронзительные крики. дятлов, по воздуху носились шмели, порхали бабочки…
О жрица неги, счастлив тот,
Кого на одр твой прихотливый
С закатом
солнца позовет
Твой взор то нежный, то стыдливый!
Кто на взволнованных красах
Минутой счастья жизнь обманет
И в утро
с ложа неги
встанетС приметной томностью в очах!
У вас
встают и ложатся по
солнцу, едят, пьют, когда велит природа; холодно, так наденут себе шапку
с наушниками, да и знать ничего не хотят; светло — так день, темно — так ночь.
…Утро ясно
встает над Москвою,
Солнце ярко кресты золотит,
А народ еще
с ночи толпою
К Красной площади, к казни спешит…
Я пришел к тебе
с приветом,
Р-рассказать, что
солнце встало,
Что оно гор-р-рьячим светом
По… лесам… затр-р-репетало.
Рассказать тебе, что я проснулся, черт тебя дери,
Весь пр-р-роснулся под… ветвями…
Точно под розгами, ха-ха!
Вот и мы трое идем на рассвете по зелено-серебряному росному полю; слева от нас, за Окою, над рыжими боками Дятловых гор, над белым Нижним Новгородом, в холмах зеленых садов, в золотых главах церквей,
встает не торопясь русское ленивенькое
солнце. Тихий ветер сонно веет
с тихой, мутной Оки, качаются золотые лютики, отягченные росою, лиловые колокольчики немотно опустились к земле, разноцветные бессмертники сухо торчат на малоплодном дерне, раскрывает алые звезды «ночная красавица» — гвоздика…
Далеко, за лесами луговой стороны, восходит, не торопясь, посветлевшее
солнце, на черных гривах лесов вспыхивают огни, и начинается странное, трогающее душу движение: все быстрее
встает туман
с лугов и серебрится в солнечном луче, а за ним поднимаются
с земли кусты, деревья, стога сена, луга точно тают под
солнцем и текут во все стороны, рыжевато-золотые.
Старый рыбак, как все простолюдины,
вставал очень рано. Летом и весною просыпался он вместе
с жаворонками, зимою и осенью — вместе
с солнцем. На другое утро после разговора, описанного в предыдущей главе, пробуждение его совершилось еще раньше. Это была первая ночь, проведенная им на открытом воздухе.
Капитолина Марковна присоединяла свой поклон. Как дитя, обрадовался Литвинов; уже давно и ни от чего так весело не билось его сердце. И легко ему стало вдруг, и светло… Так точно, когда
солнце встает и разгоняет темноту ночи, легкий ветерок бежит вместе
с солнечными лучами по лицу воскреснувшей земли. Весь этот день Литвинов все посмеивался, даже когда обходил свое хозяйство и отдавал приказания. Он тотчас стал снаряжаться в дорогу, а две недели спустя он уже ехал к Татьяне.
Литвинов заснул очень поздно и спал недолго:
солнце только что
встало, когда он поднялся
с постели.
Я пришла сюда
с приветом
Рассказать, что
солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало...
Чтобы идти в Дубечню, я
встал рано утром,
с восходом
солнца. На нашей Большой Дворянской не было ни души, все еще спали, и шаги мои раздавались одиноко и глухо. Тополи, покрытые росой, наполняли воздух нежным ароматом. Мне было грустно и не хотелось уходить из города. Я любил свой родной город. Он казался мне таким красивым и теплым! Я любил эту зелень, тихие солнечные утра, звон наших колоколов; но люди,
с которыми я жил в этом городе, были мне скучны, чужды и порой даже гадки. Я не любил и не понимал их.
В комнате-то этакий свет вечерний,
солнце садится, вбок все красным обливает, а у меня даже в глазах стало темно, и вижу, что княгиня как не своею силой
с помпадура
встала, и к самой голове Патрикея Семеныча подошла, и говорит...
Солнце встало уже над лесами и водами Ветлуги, когда я, пройдя около пятнадцати верст лесными тропами, вышел к реке и тотчас же свалился на песок, точно мертвый, от усталости и вынесенных
с озера суровых впечатлений.
Воздух был сух, тонок, жгуч, пронзителен, и много хворало народу от жестоких простуд и воспалений;
солнце вставало и ложилось
с огненными ушами, и месяц ходил по небу, сопровождаемый крестообразными лучами; ветер совсем упал, и целые вороха хлеба оставались невеяными, так что и деваться
с ними было некуда.
Никита зашёл на кладбище, проститься
с могилой отца,
встал на колени пред нею и задумался, не молясь, — вот как повернулась жизнь! Когда за спиною его взошло
солнце и на омытый росою дёрн могилы легла широкая, угловатая тень, похожая формой своей на конуру злого пса Тулуна, Никита, поклонясь в землю, сказал...
Солнце уж не так ярко светило
с голубого неба, позже
вставало и раньше ложилось; порывистый ветер набегал неизвестно откуда, качал вершинами деревьев и быстро исчезал, оставив в воздухе холодевшую струю.
Иван Никифорович иногда не обережется; тогда обыкновенно Иван Иванович
встает с места и говорит: «Довольно, довольно, Иван Никифорович; лучше скорее на
солнце, чем говорить такие богопротивные слова».
Рано
с солнцем не
встаемДля чужой работы;
Лишь проснулись — и поем…
Нет у нас заботы!
и проч.
Наутро и
солнце явилось для меня
с другим лицом: видел я, как лучи его осторожно и ласково плавили тьму, сожгли её, обнажили землю от покровов ночи, и вот
встала она предо мной в цветном и пышном уборе осени — изумрудное поле великих игр людей и боя за свободу игр, святое место крестного хода к празднику красоты и правды.
Немудрено: они ложатся спать ввечеру и
с солнцем встают; они…
Ежедневно,
вставши с постели часов в одиннадцать, Ольга Ивановна играла на рояли или же, если было
солнце, писала что-нибудь масляными красками.
Я стал рассказывать ему. Море вдали уже покрылось багрецом и золотом, навстречу
солнцу поднимались розовато-дымчатые облака мягких очертаний. Казалось, что со дна моря
встают горы
с белыми вершинами, пышно убранными снегом, розовыми от лучей заката.
— Вот что, — давайте мы
с вами, Ипполит Сергеевич,
встанем и пойдём пешком по лесу. А то сидим мы и печёмся на
солнце, — разве так гуляют? А Григорий
с Машей поедут до Савеловой балки, там пристанут, приготовят нам чай и встретят нас… Григорий, приставай к берегу.
— И очень даже, мой друг, ужасно. Но тем это еще было ужаснее, что утром, как оттарабанили они на мне всю эту свою музыку, я оглядываюсь и вижу, что место мне совсем незнакомое: поле, лужица этакая точно есть большая, вроде озерца, и тростник, и все, как я видела, а
с неба
солнце печет жарко, и прямо мне во всю наружность. Гляжу, тут же и мой сверточек
с холстами и сумочка — всё в целости; а так невдалеке деревушка. Я
встала, доплелась до деревушки, наняла мужика, да к вечеру домой и доехала.
Яков
встал рано утром, когда
солнце еще не палило так жарко и
с моря веяло бодрой свежестью. Он вышел из барака к морю умываться и, подойдя к берегу, увидал Мальву. Она сидела на корме баркаса, причаленного к берегу, и, спустив за борт голые ноги, расчесывала мокрые волосы.
Сидя рядом
с Кузиным, я слушаю краем уха этот разговор и
с великим миром в душе любуюсь —
солнце опустилось за Майданский лес, из кустов по увалам
встаёт ночной сумрак, но вершины деревьев ещё облиты красными лучами. Уставшая за лето земля дремлет, готовая уснуть белым сном зимы. И всё ниже опускается над нею синий полог неба, чисто вымытый осенними дождями.
Море широко и глубоко; конца морю не видно. В море
солнце встает и в море садится. Дна моря никто не достал и не знает. Когда ветра нет, море сине и гладко; когда подует ветер, море всколыхается и станет неровно. Подымутся по морю волны; одна волна догоняет другую; они сходятся, сталкиваются, и
с них брызжет белая пена. Тогда корабли волнами кидает как щепки. Кто на море не бывал, тот богу не маливался.
Я пришёл к тебе
с приветом,
Рассказать, что
солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало...
Настал пробужденья для путника час;
Встаёт он и слышит неведомый глас:
«Давно ли в пустыне заснул ты глубоко?»
И он отвечает: уж
солнце высоко
На утреннем небе сияло вчера;
С утра я глубоко проспал до утра.
Так думал я. И вот она пришла
И
встала на откосе. Были рыжи
Ее глаза от
солнца и песка.
И волосы, смолистые как сосны,
В отливах синих падали на плечи.
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд
С моим звериным взглядом. Засмеялась
Высоким смехом. Бросила в меня
Пучок травы и золотую горсть
Песку. Потом — вскочила
И, прыгая, помчалась под откос…
Утром я
встал очень рано: часов
с нами не было, они остались
с прочими нашими вещами внизу, в жилых покоях управителя, — но по
солнцу я видел, что еще очень рано, и, вскочив, тотчас же наскоро оделся и вышел на цыпочках, чтобы найти мое ночное видение.
Однако засиделся же я!
Солнце встало и косыми лучами скользит по кирпичной стене сарая, росистый сад полон стрекотаньем и чириканьем; старик Гаврила,
с угрюмым, сонным лицом, запрягает в бочку лошадь, чтоб ехать за водою.
Солнце вставало над туманным морем. Офицер сидел на камне, чертил ножнами шашки по песку и
с удивлением приглядывался к одной из работавших. Она все время смеялась, шутила, подбадривала товарищей. Не подъем и не шутки дивили офицера, — это ему приходилось видеть. Дивило его, что ни следа волнения или надсады не видно было на лице девушки. Лицо сияло рвущеюся из души, торжествующею радостью, как будто она готовилась к великому празднику, к счастливейшей минуте своей жизни.
Перед ними, через узкую прогалину,
с тропкой вдоль ее,
вставали могучие ели
с синеющей хвоей. Иные, снизу обнаженные,
с высохшими ветвями, казались издали соснами. Позади стены хвойных деревьев протянулась полянка, густо-зеленого цвета, а там, дальше, шли кусты орешника и рябины. Кое-где стройно и весело высились белые стволы берез. Вправо
солнце заглянуло на прогалину, шедшую узкой полосой, и цвет травы переходил в ярко-изумрудный.
Солнце встало и светило сквозь мутную дымку. Было тепло. Обоз за обозом снимался
с места и вливался на дорогу в общий поток обозов. Опять ехавшие по дороге не пускали новых, опять повсюду свистели кнуты и слышались ругательства. Офицеры кричали на солдат, солдаты совсем так же кричали на офицеров.
На другой день граф
встал рано и в хорошем расположении духа. Казалось, что
с утренними лучами
солнца, рассеялись его мрачные вечерние думы. Занявшись внимательно своим туалетом и приказав привести себе извозчика, граф поехал в Зимний дворец.
При одной этой мысли две крупные слезы скатились
с его глаз на усы. Яркое
солнце, как в каплях росы, заиграло в них. Антон Михайлович
встал и начал ходить по комнате.