Неточные совпадения
Она
вспоминала не одну себя, но всех женщин, близких и знакомых ей; она
вспомнила о них в то единственное торжественное для них время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью, надеждой и
страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное будущее.
«Она тоже говорила
о страхе жизни», —
вспомнил он, шагая под серебряным солнцем. Город, украшенный за ночь снегом, был удивительно чист и необыкновенно, ласково скучен.
Вспомнив эту сцену, Клим с раздражением задумался
о Томилине. Этот человек должен знать и должен был сказать что-то успокоительное, разрешающее, что устранило бы стыд и
страх. Несколько раз Клим — осторожно, а Макаров — напористо и резко пытались затеять с учителем беседу
о женщине, но Томилин был так странно глух к этой теме, что вызвал у Макарова сердитое замечание...
Самгин
вспомнил слова Безбедова
о страхе и решил, что нужно переменить квартиру, — соседство с этим человеком совершенно невыносимо.
Я присел на кровати, холодный пот выступил у меня на лбу, но я чувствовал не испуг: непостижимое для меня и безобразное известие
о Ламберте и его происках вовсе, например, не наполнило меня ужасом, судя по
страху, может быть безотчетному, с которым я
вспоминал и в болезни и в первые дни выздоровления
о моей с ним встрече в тогдашнюю ночь.
— Скажите, как могли вы согласиться прийти сюда? — спросил он вдруг, как бы
вспомнив о главном. — Мое приглашение и мое все письмо — нелепость… Постойте, я еще могу угадать, каким образом вышло, что вы согласились прийти, но — зачем вы пришли — вот вопрос? Неужто вы из одного только
страху пришли?
Я поневоле
вспомнил слова Валека
о «сером камне», высасывавшем из Маруси ее веселье, и чувство суеверного
страха закралось в мое сердце; мне казалось, что я ощущаю на ней и на себе невидимый каменный взгляд, пристальный и жадный.
О Королеве я
вспоминал с чувством, близким
страху, — она была такая чужая всему, точно я ее видел во сне.
Я ушел, чувствуя себя обманутым и обиженным: так напрягался в
страхе исповеди, а все вышло не страшно и даже не интересно! Интересен был только вопрос
о книгах, неведомых мне; я
вспомнил гимназиста, читавшего в подвале книгу женщинам, и
вспомнил Хорошее Дело, — у него тоже было много черных книг, толстых, с непонятными рисунками.
Зачем я рассказываю эти мерзости? А чтобы вы знали, милостивые государи, — это ведь не прошло! Вам нравятся
страхи выдуманные, нравятся ужасы, красиво рассказанные, фантастически страшное приятно волнует вас. А я вот знаю действительно страшное, буднично ужасное, и за мною не отрицаемое право неприятно волновать вас рассказами
о нем, дабы вы
вспомнили, как живете и в чем живете.
Становилась злобно бесстыдной, и на другой день он
вспоминал о ней со
страхом и брезгливостью.
Просидела она почти до полуночи, и Кожемякину жалко было прощаться с нею. А когда она ушла, он
вспомнил Марфу, сердце его, снова охваченное
страхом, трепетно забилось, внушая мысль
о смерти, стерегущей его где-то близко, — здесь, в одном из углов, где безмолвно слились тени, за кроватью, над головой, — он спрыгнул на пол, метнулся к свету и — упал, задыхаясь.
О крепостном праве
вспоминает с удовольствием, говорит, что только тогда и был настоящий
страх божий.
Он
вспомнил всё, что говорил Дудка
о нищете народа,
о богатстве царя, и был уверен, что и те и другие поступают так со
страха — одних пугает нищенская жизнь, другие боятся обнищать.
Лента странных впечатлений быстро опутывала сердце, мешая понять то, что происходит. Климков незаметно ушёл домой, унося с собою предчувствие близкой беды. Она уже притаилась где-то, протягивает к нему неотразимые руки, наливая сердце новым
страхом. Климков старался идти в тени, ближе к заборам,
вспоминая тревожные лица, возбуждённые голоса, бессвязный говор
о смерти,
о крови,
о широких могилах, куда, точно мусор, сваливались десятки трупов.
Прошло несколько дней, на дворе заговорили, что отправленный в больницу ученик стекольщика сошёл с ума. Евсей
вспомнил, как горели глаза мальчика во время его представлений, как порывисты были его движения и быстро изменялось лицо, и со
страхом подумал, что, может быть, Анатолий всегда был сумасшедшим. И забыл
о нём.
Он старался придумать способ к бегству, средство, какое бы оно ни было… самое отчаянное казалось ему лучшим; так прошел час, прошел другой… эти два удара молотка времени сильно отозвались в его сердце; каждый свист неугомонного ветра заставлял его вздрогнуть, малейший шорох в соломе, произведенный торопливостию большой крысы или другого столь же мирного животного, казался ему топотом злодеев… он страдал, жестоко страдал! и то сказать: каждому свой черед; счастие — женщина: коли полюбит вдруг сначала, так разлюбит под конец; Борис Петрович также иногда
вспоминал о своей толстой подруге… и волос его вставал дыбом: он понял молчание сына при ее имени, он объяснил себе его трепет… в его памяти пробегали картины прежнего счастья, не омраченного раскаянием и
страхом, они пролетали, как легкое дуновение, как листы, сорванные вихрем с березы, мелькая мимо нас, обманывают взор золотым и багряным блеском и упадают… очарованы их волшебными красками, увлечены невероятною мечтой, мы поднимаем их, рассматриваем… и не находим ни красок, ни блеска: это простые, гнилые, мертвые листы!..
Пётр сидел на стуле, крепко прижав затылок к стене; пропитанная яростным шумом улицы, стена вздрагивала; Пётр молчал, ожидая, что эта дрожь утрясёт хмельной хаос в голове его, изгонит
страх. Он ничего не мог
вспомнить из того,
о чём говорил брат. И было очень обидно слышать, что брат говорит голосом судьи, словами старшего; было жутко ждать, что ещё скажет Алексей.
Разум его был недостаточно хитёр и не мог скрыть, что
страх явился за секунду до убийства, но Пётр понимал, что только этот
страх и может, хоть немного, оправдать его. Однако, разговаривая с Ильёю, он боялся даже
вспоминать о его товарище, боялся случайно проговориться
о преступлении, которому он хотел придать облик подвига.
В пристройке, где он дал мне место, сел я на кровать свою и застыл в
страхе и тоске. Чувствую себя как бы отравленным, ослаб весь и дрожу. Не знаю, что думать; не могу понять, откуда явилась эта мысль, что он — отец мой, — чужая мне мысль, ненужная.
Вспоминаю его слова
о душе — душа из крови возникает;
о человеке — случайность он на земле. Всё это явное еретичество! Вижу его искажённое лицо при вопросе моём. Развернул книгу, рассказывается в ней
о каком-то французском кавалере,
о дамах… Зачем это мне?
Весь ужас их положения в том, что им некогда
о душе подумать, некогда
вспомнить о своем образе и подобии; голод, холод, животный
страх, масса труда, точно снеговые обвалы, загородили им все пути к духовной деятельности, именно к тому самому, что отличает человека от животного и составляет единственное, ради чего стоит жить.
Одной минуты в Моем вочеловечении Я не могу
вспомнить без ужаса: когда Я впервые услыхал биение Моего сердца. Этот отчетливый, громкий, отсчитывающий звук, столько же говорящий
о смерти, сколько и
о жизни, поразил Меня неиспытанным
страхом и волнением. Они всюду суют счетчики, но как могут они носить в своей груди этот счетчик, с быстротою фокусника спроваживающий секунды жизни?
Часто думалось
о Конопацких, особенно
о Любе. Но и сладости дум
о ней примешивалось тревожное чувство
страха и неуверенности. Никак сейчас не могу
вспомнить, чем оно было вызвано. Простились мы у них на даче очень хорошо, но потом почему-то мне пришло в голову, что между нами все кончено, что Люба полюбила другого. К мрачному в то время и вообще настроению присоединилось еще это подозрение
о крушении любви Любы ко мне. Иногда доходил до полного отчаяния: да, там все кончено!
Он не мог себе представить,
о чем он будет завтра говорить с Сергеем Сергеичем, с Татьяной, как будет держать себя с Надеждой — и послезавтра тоже, и заранее испытывал смущение,
страх и скуку. Чем наполнить эти длинные три дня, которые он обещал прожить здесь? Ему припомнились разговор об ясновидении и фраза Сергея Сергеича: «он ахнуть не успел, как на него медведь насел»,
вспомнил он, что завтра в угоду Татьяне придется улыбаться ее сытым, пухлым девочкам, — и решил уехать.
Проснувшись, Бетрищев тотчас
вспомнил о подлости, которую он должен был совершить в эти четыре дня, под
страхом уронить себя окончательно во мнении опытных прожигателей жизни; Коко, Пьера и Поля.
Кутайсов со
страхом вспомнил о сплетенной из воловьих жил и стоявшей в углу кабинета Павла Петровича палке, которой государь расправлялся с ним в минуты его гнева из-за какой-нибудь и не такой оплошности, как ходатайство неизвестной польки об отдельной аудиенции через посредство его, Ивана Павловича.
Крайность моя принудила беспокоить вас моею просьбою; тридцать лет я ничем вас не беспокоила, воспитывая нашего сына в
страхе Божием, внушала ему почтение, повиновение, послушание, привязанность и все сердечные чувства, которыми он обязан родителям, надеясь, что Бог столь милосерд, преклонить ваше к добру расположенное сердце к вашему рождению; видя детей, да и детей ваших,
вспомните и несчастную их мать, в каком она недостатке, получая в разные годы и разную малую пенсию, воспитывала сына, вошла в долги до 22 000 рублей,
о которых прошу сделать милость заплатить.
Что значит пятьдесят шестой год! Три года тому назад никто не думал
о Лабазовых, и ежели
вспоминал о них, то с тем безотчетным чувством
страха, с которым говорят
о новоумерших; теперь же как живо вспоминались все прежние отношения, все прекрасные качества, и каждая из дам уже придумывала план, как бы получить монополию Лабазовых и ими угащивать других гостей.
Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно
вспоминать и
о князе Андрее и об Анатоле, как
о людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством
страха и благоговения к Богу.
Вспомнили пожар и долго говорили
о нем;
вспомнили сгоревшую попадью и сына ее, безногого дурачка, и за простыми, ясными словами забегали острые колючки
страха.