«Здесь живут все еще так, как жили
во времена Гоголя; кажется, что девяносто пять процентов жителей — «мертвые души» и так жутко мертвые, что и не хочется видеть их ожившими»… «В гимназии введено обучение военному строю, обучают офицера местного гарнизона, и, представь, многие гимназисты искренно увлекаются этой вредной игрой. Недавно один офицер уличен в том, что водил мальчиков в публичные дома».
Неточные совпадения
В тюрьме,
во время своего заключения, Бенни от скуки читал очень много русских книг и между прочим прочел всего
Гоголя.
Он делает еще более — он образумливает помещика-агронома, который был не что иное, как своего рода и
времени Кошкарев, выведенный
Гоголем во втором томе «Мертвых душ».
Но я слышал, что
Гоголь во время болезни имел какие-то видения, о которых он тогда же рассказал ходившему за ним с братскою нежностью и заботою купцу Н. П. Боткину, который случился на то
время в Риме.
Достоверно, что
во время их отсутствия, продолжавшегося ровно месяц,
Гоголь нам ничего не читал; но когда начал он читать нам «Мертвые души», то есть которого именно числа, письменных доказательств нет.
Несмотря на краткость свидания, мы все заметили, что в отношении к нам
Гоголь совершенно сделался другим человеком, между тем как не было никаких причин, которые
во время его отсутствия могли бы нас сблизить.
Я не говорил о том, какое впечатление произвело на меня, на все мое семейство, а равно и на весь почти наш круг знакомых, когда мы услышали первое чтение первой главы «Мертвых душ». Это был восторг упоения, полное счастье, которому завидовали все, кому не удалось быть у нас
во время чтения; потому что
Гоголь не вдруг стал читать у других своих знакомых.
Во всякое другое
время я не так бы встретил
Гоголя.
Мать его также собиралась ехать и брала с собой вторую свою дочь Лизу, которая
во время пребывания своего у Раевской много переменилась к лучшему, чем
Гоголь был очень доволен.
Проявление последней его проказливости случилось
во время переезда
Гоголя из Петербурга в Москву.
На станциях,
во время обедов и завтраков, чая и кофе, не слыхали мы ни одной шутки от
Гоголя.
Во время еще пребывания своей сестры у Раевской, месяца за два до отъезда, у нее в доме
Гоголь познакомился короче с одной почтенной старушкой, Над.
Во все
время пребывания
Гоголя в Москве макароны появлялись у нас довольно часто.
Я открыл в нем много красот, которые ускользнули от меня
во время чтения
Гоголя и даже моего собственного, всегда отрывочного и не вполне внимательного в суете городской жизни.
«Что смеетесь? над собой смеетесь», — вслух припомнил слова
Гоголя кто-то из скептиков
во время одного из представлений «Чиновника».
Во время летних прогулок — на копне сена или на обрыве над речкой Выконкой, в дождливые дни — в просторной гостиной, на старинных жестких диванах красного дерева, — я им долгие часы рассказывал или читал, сначала сказки
Гоголя и Кота-Мурлыки, «Тараса Бульбу», исторические рассказы Чистякова, потом, позже, — Тургенева, Толстого, «Мертвые души», Виктора Гюго.