Неточные совпадения
Религиозное, христианское отношение к жизни должно жертвенно принять смерть старой России, старой ее
плоти во имя
воскресения России к новой жизни.
Спасающейся личности предназначено жить в божественном космосе, в преображенном мире, и надежда на спасение есть надежда на всеобщее
воскресение,
воскресение мировой
плоти.
Чтобы заслужить бессмертие, нужно жить, а не умирать; нужно на земле, в земной человеческой истории совершить дело спасения; нужно связать себя с историей вселенной, идти к
воскресению, утверждать
плоть в ее нетленности, одухотворять ее.
Слишком ясно для полного религиозного сознания, что спасение есть дело всемирно-исторической жизни, всемирно-исторической творческой работы над
плотью этого мира, всемирно-исторической подготовки
воскресения, а не индивидуального перехода в другой мир путем смерти, путем выхода из исторической жизни.
Порой мелькали мгновения невыносимого, уничтожающего счастья, когда жизненность судорожно усиливается во всем составе человеческом, яснеет прошедшее, звучит торжеством, весельем настоящий светлый миг и снится наяву неведомое грядущее; когда невыразимая надежда падает живительной росой на душу; когда хочешь вскрикнуть от восторга; когда чувствуешь, что немощна
плоть пред таким гнетом впечатлений, что разрывается вся нить бытия, и когда вместе с тем поздравляешь всю жизнь свою с обновлением и
воскресением.
«Проект» есть не только последнее слово экономизма, капитулировавшего перед косностью греховной
плоти, но вместе с тем и первая молитва к Богу о
воскресении, первый зов земли к небу о восстании умерших, и радостно думать, что в мире уже был Федоров со своим «проектом».
Но он думает при этом о воскрешении именно этой
плоти и на этой земле, иначе трудно понять его мысль (хотя он и высказывает негодование, встретив подобное ее понимание в письме Вл. Соловьева [Имеется в виду недатированное письмо В. С. Соловьева к Η. Φ. Федорову, в котором он писал, что «простое физическое
воскресение умерших само по себе не может быть целью…
Та
плоть, которая доступна воздействию хозяйственного труда, не воскреснет в теперешнем виде, ее отделяет от
воскресения порог смерти или «изменение», ей равнозначащее для людей, смерти не вкусивших, «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг (εν ατόμφ), во мгновение ока, при последней трубе» (1 Кор. 15:51–52).
Молясь иконе, склоняюсь пред этим последним даром, то земля святая, мощи,
плоть воскресения»…
Сильно поразили Дуню сказанья Устюгова про Саваофа богатого богатину и про Ивана Тимофеича. Хоть и много говорила она про новую принятую ею веру с Марьей Ивановной и с Луповицкими, но никто из них, даже ее подруги, Варенька с Катенькой, о том ни слова не говаривали. Много бывало у них бесед, но все говорилось об умерщвлении
плоти, о радениях, о хождении в слове, о таинственной смерти и
воскресении; сказаний о новых христах разговоры их не касались.
Порой мелькали мгновения невыносимого, уничтожающего счастья, когда жизненность судорожно усиливается во всем составе человеческом, яснеет прошедшее, звучит торжеством настоящий светлый миг, и снится наяву неведомое грядущее; когда чувствуешь, что немощна
плоть перед таким гнетом впечатлений, что разрывается вся нить бытия, и когда вместе с тем поздравляешь всю жизнь свою с обновлением и
воскресением».