Неточные совпадения
Но Ленский, не имев, конечно,
Охоты узы брака несть,
С Онегиным желал сердечно
Знакомство покороче свесть.
Они сошлись.
Волна и камень,
Стихи и проза,
лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом
И скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.
В бездне миров беспредельной, как в морских
волнах малейшая песчинка, как во
льде, не тающем николи, искра едва блестящая, в свирепейшем вихре как прах тончайший, что есть разум человеческий?
Эта жизнь — точно
лед над живыми
волнами реки: он крепок, он блестит, но в нем много грязи… много постыдного… нехорошего…
Когда я читаю честные, смелые книги, мне кажется — восходит горячее солнце правды…
лед тает, обнажая грязь внутри себя, и
волны реки скоро сломают его, раздробят, унесут куда-то…
Распахнув окно, я долго любовался расстилавшейся перед моими глазами картиной бойкой пристани, залитой тысячеголосой
волной собравшегося сюда народа; любовался Чусовой, которая сильно надулась и подняла свой синевато-грязный рыхлый
лед, покрытый желтыми наледями и черными полыньями, точно он проржавел; любовался густым ельником, который сейчас за рекой поднимался могучей зеленой щеткой и выстилал загораживавшие к реке дорогу горы.
Формалисты довольствуются тем, что выплыли в море, качаются на поверхности его, не плывут никуда, и оканчивают тем, что обхватываются
льдом, не замечая того; наружно для них те же стремящиеся прозрачные
волны — но в самом деле это мертвый
лед, укравший очертания движения, живая струя замерла сталактитом, все окоченело.
Смотря с берега на зеркальную поверхность моря, можно дивиться робости пловцов; спокойствие
волн заставляет забывать их глубину и жадность, — они кажутся хрусталем или
льдом.
Сама Природа заграждает, кажется, дальний путь нашим флотам, окружая
льдами гавани России на половину года; но Гений Монархини побеждает Природу, и
волны моря Средиземного пенятся под рулями Российскими.
У берега широко белела пена, тая на песке кисейным кружевом, дальше шла грязная лента светло-шоколадного цвета, еще дальше — жидкая зеленая полоса, вся сморщенная, вся изборожденная гребнями
волн, и, наконец, — могучая, спокойная синева глубокого моря с неправдоподобными яркими пятнами, то густофиолетовыми, то нежно-малахитовыми, с неожиданными блестящими кусками, похожими на
лед, занесенный снегом.
Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный
лед полунощных морей?
Счастливый путь!.. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О
волн и бурь любимое дитя!
И Зимний дворец, как вершина горы под конец осени, покрывается все более и более снегом и
льдом. Жизненные соки, искусственно поднятые до этих правительственных вершин, мало-помалу застывают; остается одна материальная сила и твердость скалы, еще выдерживающей напор революционных
волн.
Веревки на ней лопнули; она сгибалась в кольцо,
волною, билась как рыба об
лед, цеплялась ногами за стену… казалось, всякая часть тела ее имела притягательную силу…
В это время раскаленное ядро солнца с каким-то пламенным рогом опускалось в тревожные
волны Бельта, готовые его окатить, [После жестоких морозов была оттепель, отчего в заливе переломался
лед. (Примеч. автора.)] залив, казалось, подернулся кровью. Народ ужаснулся… «Видно, пред новой бедой», — говорил он, расходясь.