Одевшись и напившись чаю, он подошел к окну. Ему захотелось пройтись, чтобы прогнать неотвязчивые игорные воспоминания. Он надел шинель и вышел на улицу. Солнце уже спряталось за белые дома с красными крышами; наступали сумерки. Было тепло. На грязные улицы тихо падал хлопьями
влажный снег. Ему вдруг стало невыносимо грустно от мысли, что он проспал весь этот день, который уже кончался.
Неточные совпадения
Очень многие простуженно кашляли, и тяжелое шарканье тысяч ног по измятому
снегу странно напоминало звук отхаркивания,
влажный хрип чудовищно огромных легких.
Сквозь холодное белое месиво
снега, наполненное глуховатым,
влажным ‹стуком› лошадиных подков и шорохом резины колес по дереву торцов, ехали медленно, долго, мокрые снежинки прилеплялись к стеклам очков и коже щек, — всё это не успокаивало.
На улице снова охватил ветер, теперь уже со
снегом, мягким, как пух, и
влажным. Туробоев, скорчившись, спрятав руки в карманы, спросил...
Внутренность рощи,
влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце, или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск белого шелка, лежавшие на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами; то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все белые, без блеску, белые, как только что выпавший
снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.
Теплый,
влажный южный ветер — «мокряк», как называют его рыбаки, — видимо, казалось, съедал остатки рыхлого почерневшего
снега.
Снег валил густыми, липкими хлопьями; гонимые порывистым,
влажным ветром, они падали на землю, превращаясь местами в лужи, местами подымаясь мокрыми сугробами; клочки серых, тяжелых туч быстро бежали по небу, обливая окрестность сумрачным светом; печально смотрели обнаженные кусты; где-где дрожал одинокий листок, свернувшийся в трубочку; еще печальнее вилась снежная дорога, пересеченная кое-где широкими пятнами почерневшей вязкой почвы; там синела холодною полосою Ока, дальше все застилалось снежными хлопьями, которые волновались как складки савана, готового упасть и окутать землю…
Шел мокрый
снег, и
влажный ветер хлестал по лицу.
— Ты, милая девушка, пришедшая из того мира, что называет себя свободным, — что за грустные тени лежат на твоем милом, прекрасном лице? А ты, мой смелый юноша, почему так бледен ты? Почему не упоение победою, а страх поражения вижу я в твоих опущенных глазах? И ты, честная мать, скажи мне: какой ветер сделал твои глаза красными? Какой дождь, неистово бушующий, сделал
влажным твое старческое лицо? Какой
снег так выбелил твои волосы, — ведь они были темными когда-то!