Неточные совпадения
Вокруг вились пчелы и жалили его в голову.
Первый раз в жизни я видел такой страшный лесной пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали живые деревья. Желтый дым большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени
вились вокруг пней и облизывали накалившиеся камни.
С ним хорошо было молчать — сидеть у окна, тесно прижавшись к нему, и молчать целый час, глядя, как в красном вечернем небе
вокруг золотых луковиц Успенского храма вьются-мечутся черные галки, взмывают высоко вверх, падают вниз и, вдруг покрыв угасающее небо черною сетью, исчезают куда-то, оставив за собою пустоту.
Стоя под ее низкими, густыми ветвями, я мог хорошо видеть, насколько позволяла ночная темнота, что происходило
вокруг; тут же
вилась дорожка, которая мне всегда казалась таинственной: она змеей проползала под забором, носившим в этом месте следы перелезавших ног, и вела к круглой беседке из сплошных акаций.
— Я говорю: судьи — дети! — повторила она, вздыхая. Тогда он заговорил о чем-то быстро и сердито, но слова его
вились вокруг, не задевая мать.
«Вот та самая веселая жизнь, о которой пишут во французских книгах», — думал я, глядя в окна. И всегда мне было немножко печально: детской ревности моей больно видеть
вокруг Королевы Марго мужчин, — они
вились около нее, как осы над цветком.
Экипаж стучит, развлекает, присутствие возчика разрушает одиночество; но один, верхом или с палкой в руке, идешь, идешь; дорога ниткой
вьется перед глазами, куда-то пропадая, и никого
вокруг, кроме деревьев, да ручья, да птицы, которая спорхнет и пересядет… удивительно хорошо!
Тем временем, начиная разбираться в происходящем, то есть принуждая себя замечать отдельные черты действия, я видел, что
вокруг столов катятся изящные позолоченные тележки на высоких колесах, полные блестящей посуды, из-под крышек которой
вьется пар, а под дном горят голубые огни спиртовых горелок.
Юрий был так хорош!.. — именно таковые лица нравятся женщинам: что-то доброе и вместе буйное, пылкость без упрямства, веселость без насмешки; — он не был напудрен по обычаю того века; длинные русые волосы
вились вокруг шеи; и голубые глаза не отражали свет, но, казалось, изливали его на всё, что им встречалось.
Все та же неотвязчивая мысль
Вокруг меня как черный ворон
вьется…
Силою любви своей человек создаёт подобного себе, и потому думал я, что девушка понимает душу мою, видит мысли мои и нужна мне, как я сам себе. Мать её стала ещё больше унылой, смотрит на меня со слезами, молчит и вздыхает, а Титов прячет скверные руки свои и тоже молча ходит
вокруг меня;
вьётся, как ворон над собакой издыхающей, чтоб в минуту смерти вырвать ей глаза. С месяц времени прошло, а я всё на том же месте стою, будто дошёл до крутого оврага и не знаю, где перейти. Тяжело было.
«Неужели только в тоске красота души человеческой? Где тот стержень,
вокруг которого
вьётся вихрь человеков? Где смысл суеты этой?»
Ядовитая лесть, которая
вьется и шипит
вокруг Государей, могла ли уязвить такое геройское сердце?
Гладкая речь Тиунова лентой
вилась вокруг головы слободского озорника и, возбуждая его внимание, успокаивала сердце. Ему даже подумалось, что спорить не о чем: этот кривой, чернозубый человек славе его не помеха. Глядя, как вздрагивает раздвоенная бородка Якова Захарова, а по черепу, от глаз к вискам, змейками бегают тонкие морщины, Бурмистров чувствовал в нем что-то, интересно и жутко задевающее ум.
Mитрич (один; идет от ворот и принимается подбирать натрушенное сено). О господи, Микола милослевый! Винища-то что выдули. Да и духу же напустили. Аж во дворе воняет. Да нет, не хочу, ну его! Вишь, нашвыряли сено-то! Есть не едят — только копают. Глядишь, вязанка. Дух-то! Ровно под носом. Ну его! (Зевает.) Спать время. Да неохота в избу идти. Так
вокруг носу и
вьется. Духовита ж, проклятая.
Я иду по узкой, твердой, корчеватой лесной дорожке, которая двумя глубокими песчаными колеями
вьется среди хвойного молодняка, выросшего
вокруг серых дряблых пней.
Замеченный Аграфеной Петровной, быстро вскочил Самоквасов с завалины и еще быстрее пошел, но не в домик Марьи Гавриловны, где уже раздавались веселые голоса проснувшихся гостей, а за скитскую околицу. Сойдя в Каменный Вражек, ушел он в перелесок. Там в тени кустов раскинулся на сочной благовонной траве и долго, глаз не сводя, смотрел на глубокое синее небо, что в безмятежном покое лучезарным сводом высилось над землею. Его мысли
вились вокруг Фленушки да Дуни Смолокуровой.
Мне кажется, я слышу, как
вокруг меня звучат тихие вопли, стоны смертного восторга и смертной муки, чувствую, как вихрем
вьется вокруг исступленно-сладострастное безумие, упивающееся своим безволием и безмерностью своих мук.
Смутный, неясный страх
вился вокруг и незаметно охватывал его.
Чуть заметно он подвинулся к своей собеседнице и заглянул ей в лицо.
Вокруг лба Анны Каранатовны
вились белокурые волосики. На них падал розоватый свет лампы. Мартыныч несколько сбоку оглядел все это, а потом пухлые, красивые руки, ходившие в разных направлениях по машинке.
Молодец он из себя красавец — сам знает, на то глаза есть. Сенные девушки молодой княжны под взглядом его молодецким только ежатся, так и
вьются вьюнами
вокруг него, особенно одна — чернобровая… Да на что ему, боярину, их холопья любовь? Не по себе дерево рубить вздумали — пришибет неровен час. Княжна, княжна… касаточка…
Смотрит изумленно, остро — и в немом ужасе откидывается назад, выкинув для защиты напряженные руки. В гробу нет Семена. В гробу нет трупа. Там лежит идиот. Схватившись хищными пальцами за края гроба, слегка приподняв уродливую голову, он искоса смотрит на попа прищуренными глазами — и
вокруг вывернутых ноздрей,
вокруг огромного сомкнутого рта
вьется молчаливый, зарождающийся смех. Молчит и смотрит и медленно высовывается из гроба — несказанно ужасный в непостижимом слиянии вечной жизни и вечной смерти.
Особенно выделялись группы, состоявшие из полунагих плясунов на канате и фокусников, которые тут же на ходу глотали живых змей и делали мимоходом другие удобные представления, но всех больше интересовали собою нарядные цветочницы,
вокруг которых неотступно
вилась резвая молодежь, увлекаясь прелестями и весельем этих нестрогих и прелестных красавиц.
Так же весело, в жарких лучах полуденного солнца,
вьются пчелы
вокруг обезматочившего улья, как и
вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы.