Неточные совпадения
То, что он теперь, искупив пред
мужем свою
вину, должен был отказаться от нее и никогда не становиться впредь между ею с ее раскаянием и ее
мужем, было твердо решено в его сердце; но он не мог вырвать из своего сердца сожаления о потере ее любви, не мог стереть в воспоминании те минуты счастия, которые он знал с ней, которые так мало ценимы им были тогда и которые во всей своей прелести преследовали его теперь.
Во всех этих случаях
муж уступал или продавал неверную жену, и та самая сторона, которая за
вину не имела права на вступление в брак, вступала в вымышленные, мнимо узаконенные отношения с новым супругом.
Весь вечер, как всегда, Долли была слегка насмешлива по отношению к
мужу, а Степан Аркадьич доволен и весел, но настолько, чтобы не показать, что он, будучи прощен, забыл свою
вину.
«Боже мой! Боже мой! за что?» подумал Алексей Александрович, вспомнив подробности развода, при котором
муж брал
вину на себя, и тем же жестом, каким закрывался Вронский, закрыл от стыда лицо руками.
У старушки от радости, от
вина, от сигарочного дыма совсем закружилась голова;
муж заговорил было с ней и махнул рукою.
Вдова начала громко жаловаться на судьбу. Все у них при покойном
муже было: и чай, и ром, и
вино, и закуски… А лошади какие были, особливо тройка одна! Эту тройку покойный
муж целых два года подбирал и наконец в именины подарил ей… Она сама, бывало, и правит ею. Соберутся соседи, заложат тележку, сядет человека четыре кавалеров, кто прямо, кто сбоку, и поедут кататься. Шибко-шибко. Кавалеры, бывало, трусят, кричат: «Тише, Калерия Степановна, тише!» — а она нарочно все шибче да шибче…
Она плачет день и ночь с причитываниями, поминая своих покинутых родных, как усопших, а
муж, сознавая свою великую
вину перед ней, молчит угрюмо, но, наконец, выйдя из себя, начинает бить ее и бранить за то, что она приехала сюда.
Ты
виною будешь, если мать восплачет о сыне своем, убиенном на ратном поле, и жена о
муже своем; ибо опасность плена едва оправдать может убийство, войною называемое.
Не менее безнравственно и положение Даши, принужденной поить
вином своего
мужа, чтобы он, пьяный, приколотил ее…
Ландсман погладил его по головке, а жена ландсмана напоила его теплым
вином и уложила в постель своего
мужа.
Стал он и поворовывать; отец жалованье получит — первым делом в кабак, целовальника с наступающим первым числом поздравить. Воротится домой пьянее
вина, повалится на лавку, да так и дрыхнет; а Порфирка между тем подкрадется, все карманы обшарит, да в чулан, в тряпочку и схоронит. Парашка потом к
мужу пристает: куда деньги девал? а он только глазами хлопает. Известное дело — пьяный человек! что от него узнаешь? либо пропил, либо потерял.
— А жена должна, — заговорил женский голос из коридора, — не показывать вида, что понимает великую школу
мужа, и завести маленькую свою, но не болтать о ней за бутылкой
вина…
Вместе с этим Катрин запаслась и
вином для
мужа, по преимуществу шампанским.
Извольте знать,
муж не нынче-завтра повесится или утопится, не знаю, в воде или
вине; она будет в чахотке, за это я вам отвечаю; ребенок останется сиротою на чужих руках, и, в довершение, весь город трубит о вашей победе.
— Вы это что капризничаете? — напустилась она на меня без всяких предисловий. — Это я сама послала вам
вино… Все равно испортилось бы. Я не пью, а
мужу вредно пить. Одним словом, вздор…
— Не мое вино-то… И бутылка почата… Это
муж у Аграфены Петровны был именинник, так вино-то и осталось. Все равно так же бы слопали… Я как-то забежала к ней, ну, разговорились, ну, она мне сама и сует бутылку. А я не просила… Ей-богу, не просила. Она добрая…
Да, странно, потому, что вы
винойМоей погибели: но мне вас жаль… я вижу,
Что поражен я тою же рукой,
Которая убьет вас; — не унижу
Себя ничтожной местью никогда —
Но слушайте и будьте осторожны:
Ваш
муж злодей, бездушный и безбожный,
И я предчувствую, что вам грозит беда.
Прощайте же навек, злодей не обнаружен,
И наказать его теперь я не могу, —
Но день придет, — я подожду…
Возьмите ваш браслет, он больше мне не нужен.
Там у них в Комареве какого-то, вишь, фабриканта обокрали, так всю
вину на эвтого слагают; он, сказывают, подучил, а тот во всем ссылается на твоего на
мужа: он, говорит, всему голова — затейщик…
Он лег на диван и опять вспомнил, что
муж Надежды Федоровны, быть может, умер по его
вине.
Ему казалось, что он виноват перед Надеждой Федоровной и перед ее
мужем и что
муж умер по его
вине.
Тут Настя кланялась и свекру-батюшке, и свекрови-матушке, и
мужу, и брату своему, глотала
вино, когда к ней приставали: «Пригубь, княгиня молодая», безропотно давала свои уста Гришке, когда говорили: «горько», «кисло», «мышиные ушки плавают», и затем сидела безмолвным истуканом, каким ее видели в начале настоящей главы.
Приезжая в плодомасовский дом,
муж отставной боярской барыни служил боярину шутом и посмешищем: стоя на голове, он выпивал стопы
вина и меду; ходил на кругах колесом; разбивал затылком орехи и плясал на столе казачка перед всей барской дворней.
— Нет, не приятель; он скорей злодей его: он злодей всего нашего семейства. Прекрасно! Михайло же Николаич виноват!.. Сваливайте на
мужа вину:
мужья всегда виноваты! Ты и этого не понимаешь.
Юлия подошла к
мужу и, все-таки нехотя, поцеловала его, но Павел…
Вино великое действие оказывает на человека. Он обхватил жену и начал целовать ее. Напрасно Юлия толкала его в грудь, напрасно делала гримасы; он не выпускал ее и целовал ее лицо, шею и грудь.
Не ее
вина, что из этого выходил будущий «муж-мальчик, муж-слуга — идеал московских
мужей!» На другие идеалы негде было наткнуться в доме Фамусова.
Бригадирша. О Иванушка! Бог милостив. Вы, конечно, станете жить лучше нашего. Ты, слава Богу, в военной службе не служил, и жена твоя не будет ни таскаться по походам без жалованья, ни отвечать дома за то, чем в строю
мужа раздразнили. Мой Игнатий Андреевич вымещал на мне
вину каждого рядового.
Венок возложили на голову Шерамура и этим актом навсегда лишили его клички, данной ему англичанкою: с сей поры он сделался «теткин
муж» и очень много утрачивал в своей непосредственности. Но он об этом не думал. К тому же историческая точность обязывает сказать, что добрый oncle Grillade в настоящую торжественнейшую минуту его жизни был пьян, и это не его
вина, а
вина доброй Танты, которая всеми мерами позаботилась облегчить все предстоящие ему задачи.
Умилительный тон его просьбы может растрогать поклонников древней Руси: «также и сирот моих, которые мне служили,
мужей их и жен, и вдов, и детой, чем будет оскорбил во своей кручине, боем по
вине и не по
вине, и к женам их и ко вдовам насильством, девственным растленьем, а иных есми грехом своим и смерти предал; согрешил во всем и перед ними виноват».
— Но неужели?.. — с недоверием воскликнул Ипполит Сергеевич, вспоминая её письма, в которых она много говорила о бесхарактерности
мужа, о его страсти к
вину, лени, о всех пороках, кроме разврата.
В последнее время я случайно услышал много нехорошего о ее
муже; узнал, что он пристрастился к
вину, к картам, разорился и вообще дурно ведет себя.
Дядя Никон. Вот Лизунька так выпьет, потому самому… с радости…
муж приехал… веселей, значит, принимать его будет:
вино, значит, теперь дух человеку дает, — верно!
Перемена декорации. Изба первого действия, полна народом, сидящим за столами, и стоящими. В переднем углу Акулина с женихом. На столе иконы и хлеб. В числе гостей Марина,
муж ее и урядник. Бабы поют песни. Анисья разносит
вино. Песни замолкают.
Подкупающая это вещь — носильное удобное платье, сработанное
мужу жениными руками! Так оно хорошо, так мило и так вовремя и не вовремя напоминает и наши
вины и те драгоценные ручки, которые вдруг захочется расцеловать и просить в чем-то прощения.
Так как она приходила всякий раз с горькими жалобами ко мне на своего
мужа, я советовал ей не покупать ему
вина, основываясь на том, что оно имеет на него дурное влияние.
Но больная весьма оскорблялась моим советом и возражала, что она не бесчестная какая-нибудь и не нищая, чтобы своему законному
мужу не поднести стакана
вина — свят день до обеда, что, сверх того, она покупает
вино на свои деньги, а не на мои, и что если
муж ее и колотит, так все же он богом данный ее
муж.
Муж ее — сапожник и живет в другом доме, он приходит к ней обыкновенно утром в воскресенье, Матрена покупает на последние деньги простого
вина и печет пирог или блины.
«Он злодей мне, а не
муж, я ему не дура досталась молчать, когда он несет всякий вздор!» И тут она начинала бранить не только его, но и барыню свою, которая, истинно в материнских попечениях своих о подданных, сама приняла на себя труд избрать ей
мужа; выбор пал на сапожника не случайно, а потому, что он крепко хмелем зашибал, так барыня думала, что он остепенится, женившись, — конечно, не ее
вина, что она ошиблась, errare humanum est! [человеку свойственно ошибаться! (лат.)]
За чашей светлого
винаБеседуй с умными
мужами;
Когда же тихая луна
Явится на небе с звездами,
Спеши к возлюбленной своей —
Забудь… на время мудрость с ней.
Жена также сделалась недоступна раскаянию и, подобно
мужу, старается переложить
вину — уже на змея.
Гнушение браком строго осуждается церковными канонами [Правило св. Апостолов 51: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или дьякон, или вообще из священного чина, удаляется от брака, мяса и
вина, не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что все добро зело, и что Бог, созидая человека,
мужа и жену сотворил их, и таким образом хуля клевещет на создание: или да исправится, или да будет извержен из священного чина, и отвержен от Церкве.
Вынесем, быстрый Пелид, тебя еще ныне живого.
Но приближается день твой последний! Не мы, повелитель,
Будем
виною, но бог великий и рок самовластный.
Хоть бы бежать наравне мы с дыханием стали Зефира,
Ветра, быстрейшего всех, — но и сам ты, назначено роком,
Должен от мощного бога и смертного
мужа погибнуть.
— И благо тебе, и благо тебе! — завершил Горданов, наливая Висленеву много и много
вина и терпеливо выслушивая долгие его сказания о том, как он некогда любил Alexandrine Синтянину, и как она ему внезапно изменила, и о том, как танцовщица, на которой одновременно с ним женился Бабиневич, рассорясь с своим адоратером князем, просто-напросто пригласила к себе своего законного
мужа Бабиневича, и как они теперь умилительно счастливы; и наконец о том, как ему, Висленеву, все-таки даже жаль своей жены, во всяком случае стоящей гораздо выше такой презренной твари, как жид Кишенский, которого она любит.
Глафира Бодростина, издавна начертав себе план завладеть огромным состоянием своего
мужа, ускользавшим от нее по ее же собственной
вине, по ее неспособности совладать с собою в первые годы своего замужества и лицемерно или искренно составить себе прочную репутацию, взялась за это дело несколько поздно; но она, как мы видели, не теряла надежды привести все к такому концу, какой для нее был нужен.
В прелестных глазах матери сияла беспредельная радость и благодарность небу, которое помогло ей все это устроить для спокойствия
мужа. Она заплакала — и, выслав музыкантам
вина и ассигнацию, бросилась на колени и, прижав меня к своей груди, стала молиться…
— И вы, что же… теперь на дочери
вину матери ее вымещаете, даже если предположить, что та и согрешила перед
мужем своим?..
Муж Серафимы — теперь товарищ прокурора. По доброй воле он не пойдет на развод, не возьмет на себя
вины, или надо припасти крупную сумму для «отступного».
— Что ж делать!.. — выговорил он с жестом головы. — Как ты сказала, Сима: старые дрожди всплыли… Вероятно, и то, что она тайно считала переход в единоверие изменой и захотела загладить
вину и за себя, и за
мужа.
Он снял с нее шубу и калоши и в это время ощутил запах белого
вина, того самого, которым она любила запивать устриц (несмотря на свою воздушность, она очень много ела и много пила). Она пошла к себе и немного погодя вернулась переодетая, напудренная, с заплаканными глазами, села и вся ушла в свой легкий с кружевами капот, и в массе розовых волн
муж различал только ее распущенные волосы и маленькую ножку в туфле.
Коромыслов. И охота старое вспоминать, Екатерина Ивановна. И
вина не стоит, а давайте-ка я надену шубку и поедем мы себе… Георгия оставим, Бог с ним, с этими
мужьями, а возьмем Лизу…
Гришуткин и Свистицкий вошли в зал. Там стоял большой стол, уставленный закусками и
винами. За одним прибором сидела дочь хозяина Надежда Ивановна, молодая брюнетка, в глубоком трауре по недавно умершем
муже; за другим, рядом с ней, товарищ прокурора Тюльпанский, молодой человек с бачками и множеством синих жилок на лице.