Неточные совпадения
Собакевич, оставив без всякого внимания все эти мелочи, пристроился к осетру, и, покамест те пили, разговаривали и ели, он в четверть часа с небольшим доехал его всего, так что когда полицеймейстер вспомнил было о нем и, сказавши: «А каково вам, господа, покажется вот это произведенье природы?» — подошел было к нему с вилкою вместе с другими, то
увидел, что от произведенья природы оставался всего один хвост; а Собакевич пришипился так, как будто и не он, и, подошедши к тарелке, которая была подальше прочих, тыкал вилкою в какую-то сушеную маленькую
рыбку.
Пришедши на отведенную мне квартиру, я
увидел на окошке стоящую низенькую клеточку, на клеточке была большого размера хрустальная бутылка с прозрачною водой, в ней плавали золотые
рыбки, и между ними сидела на примосточке канарейка.
Рыбаки рассказывают следующую хитрость щуки: она становится на мели, головою вниз по течению воды, и хвостом мутит ил на дне, так что муть совсем закрывает ее от мимо плывущих
рыбок, на которых она бросается как стрела, лишь только они подплывут близко: сам я таких штук не
видел.
Я
видел, что рыбаки удят их на
рыбку, на быстринах, на весу, аршина в полтора глубины.
Илья
видел, как она взмахнула рукой, и отбил кулаком в сторону тарелку, брошенную ею. Треск разбитой тарелки как будто ещё более оглушил гостей. Медленно, беззвучно они отодвигались в стороны, оставляя Илью лицом к лицу с Автономовыми. Кирик держал в руке какую-то
рыбку за хвост и мигал глазами, бледный, жалкий и тупой. Татьяна Власьевна дрожала, грозя Илье кулаками; лицо её сделалось такого же цвета, как кофточка, и язык не выговаривал слов...
— Спасибо на добром слове, — отозвался старик. — За охотой пошел? Ну,
рыбка да рябки — потеряй деньки… Под Мохнатенькой
видел я тетеревят гнезда с три.
После этого события уже почти не стоит рассказывать, что в том же году щука схватила пескаря, посаженного вместе с другими
рыбками в кружок, [Мешок из сетки особенного устройства, о котором Я говорил в моих «Записках об уженье рыбы»] шагах в десяти от меня, крепко вцепилась зубами в сетку и подняла такой плеск, что, услыхав его, мальчик, бывший со мною на уженье, подошел к кружку и,
увидев эту проделку, вытащил кружок и щуку на берег.
Вот пошел он к синему морю;
Видит — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую
рыбку,
Приплыла к нему
рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня
рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая
рыбка:
«Не печалься, ступай себе
с Богом,
Будет вам новое корыто».
Вдруг
вижу я что же?
Вижу, что с этого с озера поднимается туман, такой сизый, легкий туман, и, точно настоящая пелена, так по полю и расстилается. А тут под туманом на самой на середине озера вдруг кружочек этакой, как будто
рыбка плеснулась, и выходит из этого кружочка человек, так маленький, росту не больше как с петуха будет; личико крошечное; в синеньком кафтанчике, а на головке зеленый картузик держит.
Увидев, что в книжке нет того, что при первом взгляде было замечаемо моим детским пытливым вниманием, я сам пробовал описывать зверков, птичек и
рыбок, с которыми мне довелось покороче познакомиться.
— Ну, птички, ну,
рыбки мои! Ну, пичужечки милые, что поделывали без меня? Феничка, плутишка моя! Сколько книжек проглотила, пока я пять месяцев за границей была? А ты, Любаша, как в рукоделиях преуспеваешь? Маруся Крымцева! Кра-са-ви-ца по-прежнему? Все цветешь, как роза, прелесть моя! А Паланя? Цыганочка черноокая! Все в рукоделии преуспеваешь? Оня Лихарева, башибузук ты этакий! Толстеет все и свежеет, шалунишка этакая! А Дорушка, где наша умница-разумница? Не
вижу Дорушки!
Но вот встречает он на пути стаю
рыбок, которых называют лоцманами.
Увидев темное тело,
рыбки останавливаются, как вкопанные, и вдруг все разом поворачивают назад и исчезают. Меньше чем через минуту они быстро, как стрелы, опять налетают на Гусева и начинают зигзагами пронизывать вокруг него воду…
Федор Иванович. Слушаю-с… (Идет и возвращается.) Я тронут… Будем рассуждать мирно.
Видите ли… На этом свете я все испытал, даже уху из золотых
рыбок два раза ел… Только вот еще на шарах не летал и ни разу еще у ученых профессоров жен не уводил.
И пригласил меня к себе чай пить. Вся квартира-мезонин состояла из двух наших комнат, выходивших окнами на улицу, и боковой комнаты возле кухни, — в этой комнате и жили хозяева. На столе кипел самовар, стояла откупоренная бутылка дешевого коньяку, кусок голландского сыра, открытая жестянка с кильками, — я тут в первый раз
увидел эту склизкую, едкую
рыбку. Сейчас же хозяин палил мне и себе по большой рюмке коньяку. Мы выпили. Коньяк пахнул сургучом. И закусили килькой. Хозяин сейчас же опять налил рюмки.
— Как же, бачка, понял: свинью в море топил, слепому на глаза плевал, — слепой
видел, хлебца-рыбка народца дал.
— Слепому на глаза, бачка, плевал, — слепой
видел; хлебца и
рыбка народца кормил.