Келарь, подойдя к игумну, благословился первую яству ставить братии, отец чашник благословился квас разливать, отец будильник на разносном блюде принял пять деревянных ставцев с гороховой лапшой, келарь
взял с блюда ставец и с поклоном поставил его перед игумном.
Неточные совпадения
Перешли в большую комнату, ее освещали белым огнем две спиртовые лампы, поставленные на стол среди многочисленных тарелок,
блюд, бутылок. Денисов
взял Самгина за плечо и подвинул к небольшой, толстенькой женщине в красном платье
с черными бантиками на нем.
Вечером солон убил белку. Он снял
с нее шкурку, затем насадил ее на вертел и стал жарить, для чего палочку воткнул в землю около огня. Потом он
взял беличий желудок и положил его на угли. Когда он зарумянился, солон
с аппетитом стал есть его содержимое. Стрелки начали плеваться, но это мало смущало солона. Он сказал, что белка — животное чистое, что она ест только орехи да грибки, и предлагал отведать этого лакомого
блюда. Все отказались…
— Вы напрасно
взяли куприк, Иван Федорович! Это индейка! — сказала старушка, обратившись к Ивану Федоровичу, которому в это время поднес
блюдо деревенский официант в сером фраке
с черною заплатою. —
Возьмите спинку!
— Матушка! ведь вас никто не просит мешаться! — произнес Григорий Григорьевич. — Будьте уверены, что гость сам знает, что ему
взять! Иван Федорович,
возьмите крылышко, вон другое,
с пупком! Да что ж вы так мало
взяли?
Возьмите стегнушко! Ты что разинул рот
с блюдом? Проси! Становись, подлец, на колени! Говори сейчас: «Иван Федорович,
возьмите стегнушко!»
— Иван Федорович,
возьмите стегнушко! — проревел, став на колени, официант
с блюдом.
Видимо, что Плавин и Абреев
с первого же
блюда начали блаженствовать и только по временам переглядывались между собой и произносили немногосложные похвалы каждому почти
блюду; Марьеновский ел совершенно равнодушно; Живин — очень робко и даже некоторые кушанья не умел как
взять и решительно, кажется, не знал — что такое он ест; зато Замин вкушал все
с каким-то омерзением.
Чем богаты, тем и рады! прошу покорно!» Он открыл последнее
блюдо и
с дьявольскою улыбкою пододвинул ко мне… нет, черт
возьми! это уже из меры вон! один жареный пескарь!..
Дура Екимовна схватила крышку
с одного
блюда,
взяла подмышку будто шляпу и начала кривляться, шаркать и кланяться во все стороны, приговаривая: «мусье…. мамзель…. ассамблея…. пардон». — Общий и продолжительный хохот снова изъявил удовольствие гостей.
Уставщица
с казначеей
взяли поминальные
блюда…
Устинья Клещиха, взойдя в большую горницу, положила перед святыми три поклона,
взяла «
с красного стола» [Главный стол, приготовленный для почетных гостей.]
блюдо с кутьей, сначала поднесла отцу
с матерью, потом родным и знакомым.