Неточные совпадения
Мы скажем им, что всякий
грех будет искуплен, если сделан будет с нашего позволения; позволяем же им грешить потому, что их любим, наказание же за эти
грехи, так и быть,
возьмем на себя.
И
возьмем на себя, а нас они будут обожать как благодетелей, понесших
на себе их
грехи пред Богом.
— Пришла прощенья у тебя выпросить. Хоть и не своей волей я за тебя замуж иду, а все-таки кабы не
грех мой, ты бы по своей воле невесту за
себя взял,
на людей смотреть не стыдился бы.
— Эй, послушайся, Матренка! Он ведь тоже человек подневольный; ему и во сне не снилось, что ты забеременела, а он, ни дай, ни вынеси за что, должен чужой
грех на себя взять. Может, он и сейчас сидит в застольной да плачет!
— Ох, помирать скоро, Андрошка… О душе надо подумать. Прежние-то люди больше нас о душе думали: и
греха было больше, и спасения было больше, а мы ни богу свеча ни черту кочерга. Вот хоть тебя
взять: напал
на деньги и съежился весь. Из пушки тебя не прошибешь, а ведь подохнешь — с
собой ничего не
возьмешь. И все мы такие, Андрошка… Хороши, пока голодны, а как насосались — и конец.
— К самому сердцу пришлась она мне, горюшка, — плакала Таисья, качая головой. — Точно вот она моя родная дочь… Все терпела, все скрывалась я, Анфиса Егоровна, а вот теперь прорвало… Кабы можно, так
на себя бы, кажется,
взяла весь Аграфенин
грех!.. Видела, как этот проклятущий Кирилл зенки-то свои прятал: у, волк! Съедят они там девку в скитах с своею-то Енафой!..
Консультация задлилась довольно поздно. Предстояло судиться двум ворам: первый вор украл сто тысяч, а второй переукрал их у него. К несчастию, первый вор погорячился и пожаловался
на второго. Тогда первого вора спросили:"А сам ты где сто тысяч
взял?"Он смешался и просил позволения подумать. Возник вопрос: которому из двух
взять грех на себя? — вот об этом и должна была рассудить консультация. Очевидность говорила против первого вора.
Ну, а потом? — спрашивал я сам
себя, но тут я припомнил, что эти мечты — гордость,
грех, про который нынче же вечером надо будет сказать духовнику, и возвратился к началу рассуждений: — Для приготовления к лекциям я буду ходить пешком
на Воробьевы горы; выберу
себе там местечко под деревом и буду читать лекции; иногда
возьму с
собой что-нибудь закусить: сыру или пирожок от Педотти, или что-нибудь.
— Да, милостиво смотреть, как бы ты ни был грешен. Да ведь тут не я, а закон! Подумай! Ведь я богу служу и отечеству; я ведь тяжкий
грех возьму на себя, если ослаблю закон, подумай об этом!
«Пусть горе моё будет в радость тебе и
грех мой —
на забаву, не пожалуюсь ни словом никогда, всё
на себя возьму перед господом и людьми! Так ты обласкал всю меня и утешил, золотое сердце, цветочек тихий! Как в ручье выкупалась я, и словно душу ты мне омыл — дай тебе господи за ласку твою всё счастье, какое есть…»
— Будет!
Взял я
грехов на себя довольно. За Волгой есть у меня дядя, древний старик, — вся моя родня
на земле. Пойду к нему! Он — пчеляк. Молодой был — за фальшивые бумажки судился…
Федя. Нет. Я уверен и знаю, что они оставались чисты. Он, религиозный человек, считал
грехом брак без благословенья. Ну, стали требовать развод, чтоб я согласился. Надо было
взять на себя вину. Надо было всю эту ложь… И я не мог. Поверите ли, мне легче было покончить с
собой, чем лгать. И я уже хотел покончить. А тут добрый человек говорит: зачем? И все устроили. Прощальное письмо я послал, а
на другой день нашли
на берегу одежду и мой бумажник, письма. Плавать я не умею.
Анна. Нет, мой друг, я
греха на душу не
возьму. И не слушай ты никого, будь ты сама над
собой большая. А я ни советовать тебе, ни осуждать тебя не стану. Хочешь ты, живи…
— Всё берите… — говорила она осипшим голосом. Выбросив бумаги, она отошла от меня и, ухватившись обеими руками за голову, повалилась
на кушетку. Я подобрал деньги, положил их обратно в ящик и запер, чтобы не вводить в
грех прислугу; потом
взял в охапку все бумаги и пошел к
себе. Проходя мимо жены, я остановился и, глядя
на ее спину и вздрагивающие плечи, сказал...
Mатрена (с злобой). А что ж он деньги-то не открывает? Что ж, он их с
собой возьмет, никому не достанутся? Разве это хорошо? Помилуй бог, такие деньжищи да дурам пропадут. Разве это не
грех? Что ж он-то делает?
На него и смотреть?
Титу не пришлось долго Митьку искать; он сидел босиком в питейном доме, уже выпивши
на сапоги сивухи, и громко кричал: «Не хочу служить аспиду такому, хочу царю служить, в солдаты пойду, у меня нет ни отца ни матери, за народ послужу, а уж я ему не слуга и назад не пойду, а силой
возьмет, так
грех над
собой совершу, ей-богу, совершу».
— Нет, вы
на себя взяли весь
грех. Любимый ученик! Разве не от тебя начнется род предателей, порода малодушных и лжецов? Слепцы, что сделали вы с землею? Вы погубить ее захотели, вы скоро будете целовать крест,
на котором вы распяли Иисуса! Так, так — целовать крест обещает вам Иуда!
— Он весь
грех людей
взял на себя. Его жертва прекрасна! — настаивал Иоанн.
Слегка обеспокоенная взятым
на себя неизвестным
грехом, а отчасти из любопытства: что это я такое всегда делаю? — я, несколько дней спустя, матери: «Мама, что такое чертыхаться?» — «Черты — что?» — спросила мать. «Чертыхаться». — «Не знаю, — задумалась мать, — может быть — поминать черта? И вообще, откуда ты это
взяла?» — «Так мальчишки
на улице ругаются».
Если допустить недопустимое, что человек имеет право наказывать, то кто же из людей
возьмет на себя это право? Только те люди, которые пали так низко, что не помнят и не знают своих
грехов.
— Легкое ли дело, что у меня за богатство! — рассуждала она. — Местечко у мира выпрошу, сколько-нибудь денег
на вино для старичков испою, а потом избенку
себе поставлю да коровенку куплю, — вот всего ничего у меня и останется
на овсяный кисель да
на еловую домовину… За что меня и убить-то?.. И
греха взять не стоит!
— Да? Он поступил лучше. Он предложил свои услуги и своей рукою, при соответствующем пении, перерезал мальчику горло. Вас это удивляет? Но он сказал: лучше
на себя возьму этот страшный
грех и кару за него, нежели отдам аду этих невинных глупцов. Конечно, такие вещи случаются только с русскими, и мне кажется, что и сам он был несколько сумасшедшим. Он и умер впоследствии в сумасшедшем доме.
Если христианство не будет осуществлять социальной правды
на том основании, что греховность человеческой природы делает ее неосуществимой, то сам
грех возьмет на себя осуществление этой социальной правды и будет се искажать и извращать.
— Вы не посетуете
на меня… Я
на себя не
возьму греха.
— Уж это само
собою разумеется, я не
возьму на свою душу такого
греха…
— Не взыщи, осударь, Василий Федорович, коли я, худородный, бездомный странник, молвлю тебе не в укор, не в уразумение, а в напоминание. У нас
на уме все сокровища земные, то для
себя, то для деток, а про сокровища небесные, их же ни тля, ни червь не поедают, и в помине нет. А там придет час Христов, аскамитных кафтанов, ковшов серебряных, ларцов кованых с
собой не
возьмем; явимся к нему наги, с одними
грехами или добрыми делами.
— Не наложу рук
на себя, не
возьму на свою душу тяжкого
греха самоубийства.
— Был… И даже продолжительно беседовал. Так как ты
грех взяла на себя, то я и явился в качестве любителя женского пола. Звоню. Отворяют мне дверь — и что же: вижу знакомое лицо.
Возьми на себя наши
грехи!