Неточные совпадения
Прошли снега и реки, — работы так вдруг и закипят: там погрузки на суда, здесь расчистка дерев по лесам, пересадка дерев по садам, и пошли
взрывать повсюду
землю.
Страшно завизжав по воздуху, перелетели они через головы всего табора и углубились далеко в
землю,
взорвав и взметнув высоко на воздух черную
землю.
Мы
взроем вам
землю, украсим ее, спустимся в ее бездны, переплывем моря, пересчитаем звезды, — а вы, рождая нас, берегите, как провидение, наше детство и юность, воспитывайте нас честными, учите труду, человечности, добру и той любви, какую Творец вложил в ваши сердца, — и мы твердо вынесем битвы жизни и пойдем за вами вслед туда, где все совершенно, где — вечная красота!
Одни зимние вьюги, по-оренбургски — бураны, беспрепятственно владычествуют на гладких равнинах,
взрывая их со всех сторон, превращая небо, воздух и
землю в кипящий снежный прах и белый мрак…
Издали за ним шли три крестьянина за сохами; запряженные в них лошадки казались мелки и слабы, но они, не останавливаясь и без напряженного усилия,
взрывали сошниками черноземную почву, рассыпая рыхлую
землю направо и налево, разумеется, не новь, а мякоть, как называлась там несколько раз паханная
земля; за ними тащились три бороны с железными зубьями, запряженные такими же лошадками; ими управляли мальчики.
По изрытой свежими
взрывами обсыпавшейся
земле везде валялись исковерканные лафеты, придавившие человеческие русские и вражеские трупы, тяжелые, замолкнувшие навсегда чугунные пушки, страшной силой сброшенные в ямы и до половины засыпанные
землей, бомбы, ядра, опять трупы, ямы, осколки бревен, блиндажей, и опять молчаливые трупы в серых и синих шинелях.
На 1-м и 2-м бастионе вспыхивали по
земле молнии;
взрывы потрясали воздух и освещали вокруг себя какие-то черные странные предметы и камни, взлетавшие на воздух.
Отряд свернул с хорошей дороги и повернул на малоезженную, шедшую среди кукурузного жнивья, и стал подходить к лесу, когда — не видно было, откуда — с зловещим свистом пролетело ядро и ударилось в середине обоза, подле дороги, в кукурузное поле,
взрыв на нем
землю.
Матвей вскочил с
земли, подкинутый
взрывом незнакомой ему злобы.
Второе — грустное: нам показали осколок снаряда, который после бомбардировки солдаты нашли в лесу около дороги в Озургеты, привязали на палку, понесли это чудище двухпудовое с хороший самовар величиной и, подходя к лагерю, уронили его на
землю: двоих разорвало
взрывом, — это единственные жертвы недавней бомбардировки.
Он был среднего роста, но весьма красив собою: волнистая грива, блестя, как полированный агат, опускалась струями с его лебединой шеи; он храпел,
взрывал копытом
землю, и кровавые глаза его сверкали, как раскаленное железо.
Тысячи звуков смешивались здесь в длинный скачущий гул: тонкие, чистые и твердые звуки каменщичьих зубил, звонкие удары клепальщиков, чеканящих заклепы на котлах, тяжелый грохот паровых молотов, могучие вздохи и свист паровых труб и изредка глухие подземные
взрывы, заставлявшие дрожать
землю.
Надо видеть черный зев, прорезанный нами, маленьких людей, входящих в него утром, на восходе солнца, а солнце смотрит печально вслед уходящим в недра
земли, — надо видеть машины, угрюмое лицо горы, слышать темный гул глубоко в ней и эхо
взрывов, точно хохот безумного.
Какая тишина! Как будто жизнь забыта
В безлюдных дебрях, думы так легки…
Лишь под
землею взрывы динамита:
То белый камень рвут под берегом реки…
Хованщина была здесь — и когда-то
Таились в зарослях раскольничьи скиты…
Неведомо для мира копались они под
землей на тридцатисаженной глубине, редко видя солнечный свет, редко дыша чистым воздухом. Удары их молотков и грохот
взрывов не были слышны на
земле, и очень немногие знали об их работе.
Шум — подавлял, пыль, раздражая ноздри, — слепила глаза, зной — пек тело и изнурял его, и все кругом казалось напряженным, теряющим терпение, готовым разразиться какой-то грандиозной катастрофой,
взрывом, за которым в освеженном им воздухе будет дышаться свободно и легко, на
земле воцарится тишина, а этот пыльный шум, оглушительный, раздражающий, доводящий до тоскливого бешенства, исчезнет, и тогда в городе, на море, в небе станет тихо, ясно, славно…
И когда я найду его, я
взорву на воздух вашу проклятую
землю, у которой так много богов и нет единого вечного бога.
Вот по распаханной, черной поляне,
Землю взрывая, бредут поселяне...
Земная кора то и дело сотрясалась и трескалась от подземных
взрывов, на
землю выливались потоки лавы, в воздухе носились тучи пепла.
Иосаф Платонович даже плюнул: очевидно, баба соврала; очевидно, Катерины Астафьевны здесь нет, а между тем идти назад… там корова и собака… Но в это самое мгновение Висленев дошел до черемухи и отодвинулся назад и покраснел. В пяти шагах от него, под наклонившеюся до
земли веткой, копошился ворох зеленой полосатой материи, и одна рука ею обтянутая
взрывала ножиком
землю.
За ним упал по соседству второй, a через минуту и третий. Теперь аккуратно, через каждый определенный срок, ложились,
взрывая фонтаны
земли, травы, песка и каменьев зарывающиеся глубоко воронкой в почву и разворачивающие ее вместе с деревьями и кустами, снаряды.
На краю дороги бродили в кустах два больших поросенка, безмятежно
взрывая рылами
землю.
Было везде тихо, тихо. Как перед грозою, когда листья замрут, и даже пыль прижимается к
земле. Дороги были пустынны, шоссе как вымерло. Стояла страстная неделя. Дни медленно проплывали — безветренные, сумрачные и теплые. На северо-востоке все время слышались в тишине глухие буханья. Одни говорили, — большевики обстреливают город, другие, — что это добровольцы
взрывают за бухтою артиллерийские склады.
— То-то сила! — говорил один, и крышку и потолок так в щепки и разбило. — Как свинья и землю-то
взрыло, — сказал другой.
В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что́ нужно было, с нечеловеческою силой
взрывая брызги, шлепнулось в
землю недалеко от балагана.
Земля как будто ахнула от страшного удара.
Лишь только мы завернули
На этот… другой путь,
Часовой сразу 2 пули
Всадил коменданту в грудь.
Потом выстрелил в меня.
Я упал…
Потом он громко свистнул,
И вдруг, как из-под
земли,
Сугробы
взрывая,
Нас окружили в приступ
Около двухсот негодяев.
Машинисту связали руки,
В рот запихали платок.
Потом я услышал стуки
И
взрыв, где лежал песок.
Метель завывала чертом.
В плече моем ныть и течь.
Я притворился мертвым
И понял, что надо бечь.
Свист и удар! В пяти шагах от него
взрыло сухую
землю, и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно вырвало многих; большая толпа собралась у 2-го батальона.