Неточные совпадения
К ногам злодея молча пасть,
Как бессловесное созданье,
Царем быть отдану во власть
Врагу
царя на поруганье,
Утратить жизнь — и с нею честь,
Друзей с собой на плаху весть,
Над гробом слышать их проклятья,
Ложась безвинным под топор,
Врага веселый встретить
взорИ смерти кинуться в объятья,
Не завещая никому
Вражды к злодею своему!..
В таковой дремоте величания власти возмечтали
цари, что рабы их и прислужники, ежечасно предстоя
взорам их, заимствуют их светозарности; что блеск царский, преломляяся, так сказать, в сих новых отсветках, многочисленнее является и с сильнейшим отражением.
С появлением Иоанна все встали и низко поклонились ему.
Царь медленно прошел между рядами столов до своего места, остановился и, окинув
взором собрание, поклонился на все стороны; потом прочитал вслух длинную молитву, перекрестился, благословил трапезу и опустился в кресла. Все, кроме кравчего и шести стольников, последовали его примеру.
(И
царь при этих словах поднял
взор свой кверху с видом глубокой горести.)
Царь вперил в него испытующий
взор и старался проникнуть в самую глубь души его.
Площадь снова затихла. Все в ожидании устремили
взоры на
царя и притаили дыхание.
Он стоял молча, вперив в Иоанна неподвижный, вопрошающий
взор, как бы ожидая, что он одумается и возьмет назад свое слово. Но Василий Грязной, по знаку
царя, встал из-за стола и подошел к Дружине Андреевичу, держа в руках пестрый кафтан, полупарчовый, полусермяжный, со множеством заплат, бубенчиков и колокольцев.
— Благодарю преблагую и пресущест венную троицу, — сказал
царь, подымая очи к небу, — зрю надо мною всемогущий промысел божий, яко в то самое время, когда теснят меня враги мои, даже ближние слуги с лютостью умышляют погубить меня, всемилостивый бог дарует мне верх и одоление над погаными и славное приращение моих государств! — И, обведя торжествующим
взором бояр, он прибавил с видом угрозы: — Аще господь бог за нас, никто же на ны! Имеющие уши слышати да слышат!
В это мгновение
царь внезапно открыл глаза. Коршун отдернул руку, но уже было поздно:
взор его встретился со
взором Иоанна. Несколько времени оба неподвижно глядели друг на друга, как бы взаимно скованные обаятельною силой.
Бросив на обоих глубокий необъяснимый
взор,
царь встал и удалился во внутренние покои, а Морозов вышел из палаты, полный достоинства, в сопровождении своих знакомцев, не глядя на окружающих его опричников.
При милостивом обращении Иоанна к Серебряному шепот удовольствия пробежал между земскими боярами. Чуткое ухо
царя услышало этот шепот, а подозрительный ум объяснил его по-своему. Когда Хомяк и Терешка вышли из палаты, Иоанн устремил свой проницательный
взор на земских бояр.
Тут Ее проницательный
взор открыл слабые стороны человеческого сердца, опасности
Царей и хитрые способы, употребляемые лукавством для их обольщения: открытие важное для науки царствовать!
Отвороти свой
взорОт прошлого. Широкая река,
Несущая от края и до края
Судов громады, менее ль светла
Тем, что ее источники, быть может,
В болотах дальних кроются? Ирина,
Гляди вперед! Гляди на светлый путь
Передо мной! Что в совести моей
Схоронено, что для других незримо —
Не может то мне помешать на славу
Руси
царить!
Спокойно и холодно Искариот оглядывает умершего, останавливается на миг
взором на щеке, которую еще только вчера поцеловал он прощальным поцелуем, и медленно отходит. Теперь все время принадлежит ему, и идет он неторопливо, теперь вся земля принадлежит ему, и ступает он твердо, как повелитель, как
царь, как тот, кто беспредельно и радостно в этом мире одинок. Замечает мать Иисуса и говорит ей сурово...
Услышь меня, Боже, в предсмертный мой час,
Прости моего господина!
Язык мой немеет, и
взор мой угас,
Но слово моё всё едино:
За грозного, Боже,
царя я молюсь,
За нашу святую, великую Русь,
И твёрдо жду смерти желанной!»
Так умер Шибанов, стремянный.
Седой певец глаза смежил
И в струны грянул живо —
У смелых
взор смелей горит,
У жен — поник стыдливо…
Пленился
царь его игрой
И шлет за цепью золотой —
Почтить певца седого!..
Милый Зевс! Удивляюсь тебе; всему ты владыка,
Все почитают тебя, сила твоя велика,
Взорам открыты твоим помышленья и души людские,
Высшею властью над всем ты обладаешь, о,
царь!
Как же, Кронид, допускает душа твоя, чтоб нечестивцы
Участь имели одну с тем, кто по правде живет,
Чтобы равны тебе были разумный душой и надменный,
В несправедливых делах жизнь проводящий свою?
Кто же, о кто же из смертных, взирая на все это, сможет
Вечных богов почитать?
А
царь, — потому что бронзовый человек со страшным
взором был
царь, упрямо крутил головою, потрясал огненно-красной бородою и отвечал сурово...
Княжна Людмила предалась мечтам о будущем, мечтам, полным светло-розовых оттенков, подобным лучезарной летней заре. В будущем Тани проносились перед ее духовным
взором темные тучи предстоящего, оскорбляя ее за последнее время до болезненности чуткое самолюбие. Полный мир и какое-то неопределенное чувство сладкой истомы
царили в душе княжны Людмилы. Завистливой злобой и жаждой отмщения было переполнено сердце Татьяны Берестовой.
Сам
царь Иван Васильевич, которого он сегодня увидал в первый раз по возвращении его из Александровской слободы, страшно изменившийся, с выражением мрачной свирепости на лице, с исказившимися от кипевшей в душе его ярости чертами, с угасшим
взором, с почти облысевшей головой, как живой стоит перед ним…
Царь продолжал кипеть гневом и волноваться: все бояре казались ему тайными злодеями, единомышленниками Курбского: он видел предательство в их печальных
взорах, слышал укоризны или угрозы в их молчании.
Протопоп кропил путь святою водой; золото парчовых одежд начало переливаться; загорели, как жар, богатые царские шапки, и вот пред нами
цари: один [Иоанн.] — шестнадцатилетний отрок, бледный, тщедушный, с безжизненным
взором, сгорбившийся, едва смея дышать под тяжестью своей одежды и еще более своего сана; другой [Петр.] — десятилетнее дитя, живой, цветущий здоровьем, с величавою осанкою, с глазами полными огня, ума и нетерпения взирающий на народ, как будто хотел сказать: мой народ!..
Царь при этих словах поднял
взор свой кверху, как бы исполненный глубокой горести.