Неточные совпадения
Он слушал Ленского с улыбкой.
Поэта пылкий разговор,
И
ум, еще в сужденьях зыбкой,
И вечно вдохновенный
взор, —
Онегину всё было ново;
Он охладительное слово
В устах старался удержать
И думал: глупо мне мешать
Его минутному блаженству;
И без меня пора придет,
Пускай покамест он живет
Да верит мира совершенству;
Простим горячке юных лет
И юный жар и юный бред.
— Тогда Саваоф, в скорби и отчаянии, восстал против Духа и, обратив
взор свой на тину материи, направил в нее злую похоть свою, отчего и родился сын в образе змея. Это есть —
Ум, он же — Ложь и Христос, от него — все зло мира и смерть. Так учили они…
Мазепа мрачен.
Ум его
Смущен жестокими мечтами.
Мария нежными очами
Глядит на старца своего.
Она, обняв его колени,
Слова любви ему твердит.
Напрасно: черных помышлений
Ее любовь не удалит.
Пред бедной девой с невниманьем
Он хладно потупляет
взорИ ей на ласковый укор
Одним ответствует молчаньем.
Удивлена, оскорблена,
Едва дыша, встает она
И говорит с негодованьем...
Шептали что-то непонятно
Уста холодные мои,
И дрожь по телу пробегала,
Мне кто-то говорил укор,
К груди рыданье подступало,
Мешался
ум, мутился
взор,
И кровь по жилам стыла, стыла…
Дядя смотрит на матушку в упор таким загадочным
взором, что ей кажется, что вот-вот он с нее снимет последнюю рубашку. В
уме ее мелькает предсказание отца, что Гришка не только стариков капитал слопает, но всю семью разорит. Припомнивши эту угрозу, она опускает глаза и старается не смотреть на дядю.
Бывают минуты, когда будущее представляется человеку в столь мрачном свете, что он боится останавливать на нем свои умственные
взоры, прекращает в себе совершенно деятельность
ума и старается убедить себя, что будущего не будет и прошедшего не было.
Аггей Никитич почти не расшаркался перед Екатериной Петровной; но она, напротив, окинула его с головы до ног внимательнейшим
взором, — зато уж на пани Вибель взглянула чересчур свысока; Марья Станиславовна, однако, не потерялась и ответила этой черномазой госпоже тем гордым взглядом, к какому способны соплеменницы Марины Мнишек [Марина Мнишек (
ум. после июля 1614 г.) — жена первого и второго Лжедмитриев, польская авантюристка.], что, по-видимому, очень понравилось камер-юнкеру, который, желая хорошенько рассмотреть молодую дамочку, выкинул ради этого — движением личного мускула — из глаза свое стеклышко, так как сквозь него он ничего не видел и носил его только для моды.
При милостивом обращении Иоанна к Серебряному шепот удовольствия пробежал между земскими боярами. Чуткое ухо царя услышало этот шепот, а подозрительный
ум объяснил его по-своему. Когда Хомяк и Терешка вышли из палаты, Иоанн устремил свой проницательный
взор на земских бояр.
— Ему-то и на
ум бы не взбрело, — продолжал Малюта, избегая царского
взора, — ну, а должно быть, подбили его. Кто к нему поближе, тот и подбил. А он, грешный человек, подумал себе: немного позже, немного ране, все тем же кончится.
Хазарский хан, в
уме своем
Уже Людмилу обнимая,
Едва не пляшет над седлом;
В нем кровь играет молодая,
Огня надежды полон
взор:
То скачет он во весь опор,
То дразнит бегуна лихого,
Кружит, подъемлет на дыбы,
Иль дерзко мчит на холмы снова.
Однако с верного стекла,
Вздыхая, не сводила
взора,
И девице пришло на
ум,
В волненье своенравных дум,
Примерить шапку Черномора.
Кроткий и вместе величественный вид старца, его блестящие
умом и исполненные добросердечия
взоры, приятный, благозвучный голос, а более всего известные всем русским благочестие и пламенная любовь к отечеству — все возбуждало в душе Юрия чувство глубочайшего почтения к сему бессмертному сподвижнику добродетельного Дионисия. Помолчав несколько времени, Милославский сказал робким голосом...
Кротость, приятность
ума, врожденное искусство пленять душу людей единым словом, единым
взором произвели всеобщую к Ней любовь Двора.
Их крутизна, их вышина
Пленяют
ум, пугают
взоры.
Он внимательно разглядывал Христа и Иуду, сидевших рядом, и эта странная близость божественной красоты и чудовищного безобразия, человека с кротким
взором и осьминога с огромными, неподвижными, тускло-жадными глазами угнетала его
ум, как неразрешимая загадка.
Настал приятный первый шум,
Преторглась цепь нощного плена,
И путник, преклонив колена,
Вперил к востоку
взор и
ум.
Была пора то дерзостных догадок,
Когда кипит вопросами наш
ум;
Когда для нас мучителен и сладок
Бывает платья шелкового шум;
Когда души смущенной беспорядок
Нам не дает смирить прибоя дум
И, без руля волнами их несомы,
Мы
взором ищем берег незнакомый.
Брызнул Ярило на камни молоньей, облил палючим
взором деревья дубравные. И сказал Матери-Сырой Земле: «Вот я разлил огонь по камням и деревьям. Я сам в том огне. Своим умом-разумом человек дойдет, как из дерева и камня свет и тепло брать. Тот огонь — дар мой любимому сыну. Всей живой твари будет на страх и ужас, ему одному на службу».
Не огни горят горючие, не котлы кипят кипучие, горит-кипит победное сердце молодой вдовы… От
взоров палючих, от сладкого голоса, ото всей красоты молодецкой распалились у ней
ум и сердце, ясные очи, белое тело и горячая кровь… Досыта бы на милого наглядеться, досыта бы на желанного насмотреться!.. Обнять бы его белыми руками, прижать бы его к горячему сердцу, растопить бы алые уста жарким поцелуем!..
Думается Марьюшке, с
ума нейдет у Фленушки, как бы скорей повидаться с молодцами, что стояли у въездных ворот Бояркиных. Огнем горит, ключом кипит ревнивое сердце Устиньи, украдкой кидает она палючие
взоры на притомившегося с дороги Василья Борисыча и на дремавшую в уголке Парашу.
Ум, которому были бы известны для какого-либо ладного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение, всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел вселенной наравне с движением легчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его
взором» (Лаплас.
Не сходит с
ума Фленушка, не сходит она и со
взоров духовных очей у Петра Степаныча. Наяву стала чудиться, ровно живая…
Что Мне обманутый Магнус со всей тупостью его глаз и
ума, но как могли обмануться чистые
взоры Марии?
Девицы вздыхают и потупляют
взоры… Они тоже согласны, что в мужчине главное не красота, а
ум. Я косо поглядываю на себя в зеркало, чтобы убедиться, насколько я симпатичен. Вижу косматую голову, косматую бороду, усы, брови, волосы на щеках, волосы под глазами — целая роща, из которой на манер каланчи выглядывает мой солидный нос. Хорош, нечего сказать!
Потухающий
ум последней, прощальной искрой светился в том
взоре.
Густав, полагая, что Глик от старости рехнулся с
ума, отодвинул назад свой стул и остановил на своем собеседнике неподвижные от изумления
взоры.
Неизбежность этой смерти предстала теперь перед духовным
взором герцога, и в его
уме возник вопрос: что принесет ему эта смерть? Ожидаемое ли возвышение почти до власти русского самодержца или же падение с головоломной высоты, на которую он взобрался, благодаря судьбе и слепому случаю.
Протопоп кропил путь святою водой; золото парчовых одежд начало переливаться; загорели, как жар, богатые царские шапки, и вот пред нами цари: один [Иоанн.] — шестнадцатилетний отрок, бледный, тщедушный, с безжизненным
взором, сгорбившийся, едва смея дышать под тяжестью своей одежды и еще более своего сана; другой [Петр.] — десятилетнее дитя, живой, цветущий здоровьем, с величавою осанкою, с глазами полными огня,
ума и нетерпения взирающий на народ, как будто хотел сказать: мой народ!..
Возглас этот, повторенный сотнею голосов по анфиладе комнат, раздался, наконец, у подъезда. Опереженный и сопровождаемый блестящей свитой, Бирон прошел чрез приемную залу и удостоил дожидавшихся в ней одним ласковым киваньем головы. Зато скольких панегириков удостоился он сам за это наклонение! «Какой милостивый! Какой великий человек! Какая важность в поступи! Проницательность во
взорах! Он рожден повелевать!.. Модель для живописца!.. Жена моя от него без
ума!»
Стыдно теперь сказать, каким дураком отправился я сегодня к Казанскому собору на всенародное молебствие; и когда это со мною случилось, что я стал вдруг понимать и видеть, совершенно не могу припомнить. Помню, что поначалу я все улыбался скептически и разыскивал в народе других таких же интеллигентов, как и я, чтобы обменяться с ними
взорами взаимного высокого понимания и насмешки, помню, что обижался на тесноту и давку и сам, не без
ума, подставлял ближнему острые локти — но когда я поумнел?
И стали вкруг, сверкая
взором;
И гимн запели диким хором,
В сердца вонзающий боязнь;
И в нем преступник слышит: казнь!
Гроза души,
ума смутитель,
Эринний страшный хор гремит;
И, цепенея, внемлет зритель;
И лира, онемев, молчит...