Неточные совпадения
А после, идя с ним по улице, под черным небом и холодным
ветром, который, сердито пыля сухим снегом,
рвал и разбрасывал по городу жидковатый звон колоколов, она, покашливая, виновато говорила...
Ветер хлестал и обвивал платье около ее ног, шевелил ее волосы,
рвал с нее шаль — она не замечала.
Ветер налетал порывами,
рвал, потом убегал прочь и жалобно выл в стороне.
—
Рви траву руками, — крикнул он, стараясь пересилить шум
ветра.
«Приятный город», — подумал я, оставляя испуганного чиновника… Рыхлый снег валил хлопьями, мокро-холодный
ветер пронимал до костей,
рвал шляпу и шинель. Кучер, едва видя на шаг перед собой, щурясь от снегу и наклоняя голову, кричал: «Гись, гись!» Я вспомнил совет моего отца, вспомнил родственника, чиновника и того воробья-путешественника в сказке Ж. Санда, который спрашивал полузамерзнувшего волка в Литве, зачем он живет в таком скверном климате? «Свобода, — отвечал волк, — заставляет забыть климат».
Няня, проводив Ступину, затворила за нею дверь, не запиравшуюся на ключ, и легла на тюфячок, постланный поперек порога. Лиза читала в постели. По коридору два раза раздались шаги пробежавшей горничной, и в доме все стихло. Ночь стояла бурная.
Ветер со взморья
рвал и сердито гудел в трубах.
Туберозов выскочил из-под своего экипажа и бросился бегом в ржаное поле; крутивший встречь и с боков
ветер останавливал его,
рвал его назад за полы, и свистал, и трубил, и визжал, и гайгайкал ему в уши.
День был такой же, как ночь: холодное солнце то выглянет и заблещет, то снова занавесится тучами;
ветер то свирепеет и
рвет, то шипит змеей по земле.
Наступили холода, небо окуталось могучим слоем туч; непроницаемые, влажные, они скрыли луну, звёзды, погасили багровые закаты осеннего солнца.
Ветер, летая над городом, качал деревья, выл в трубах, грозя близкими метелями,
рвал звуки и то приносил обрывок слова, то чей-то неконченный крик.
Теперь я рассмотрел, что платья обеих девушек были не совсем коротенькие, но на подъеме так, что все их полусапожки и даже с полвершка беленьких чулочек были открыты. Дождь на дворе не прекращался;
ветер сердито
рвал в каминной трубе и ударял в окна целыми потоками крупного ливня; а вдалеке где-то грянул гром и раскатился по небу.
Дождь стал гуще, холоднее,
ветер усилился,
рвал рубахи, закидывая подолы на головы, обнажая животы.
Ночь на 12 августа была особенно неприветлива: дождь лил как из ведра,
ветер со стоном и воем метался по улице, завывал в трубе и
рвал с петель ставни у окон; где-то скрипели доски, выла мокрая собака, и глухо шумела вода в пруде, разбивая о каменистый берег ряды мутных пенившихся волн.
Кстати же он вспомнил, как однажды он
рвал на мелкие клочки свою диссертацию и все статьи, написанные за время болезни, и как бросал в окно, и клочки, летая по
ветру, цеплялись за деревья и цветы; в каждой строчке видел он странные, ни на чем не основанные претензии, легкомысленный задор, дерзость, манию величия, и это производило на него такое впечатление, как будто он читал описание своих пороков; но когда последняя тетрадка была разорвана и полетела в окно, ему почему-то вдруг стало досадно и горько, он пошел к жене и наговорил ей много неприятното.
Ветер веселый
И зол, и рад.
Крутит подолы,
Прохожих ко́сит,
Рвет, мнет и носит
Большой плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию»…
И слова доносит...
Были минуты, когда
ветер как будто немного стихал, но это продолжалось недолго, и как будто для того, чтобы наверстать этот отдых, буря налетала после этого с удесятеренной силой, еще злее
рвала и крутила.
Санки летят как пуля. Рассекаемый воздух бьет в лицо, ревет, свистит в ушах,
рвет, больно щиплет от злости, хочет сорвать с плеч голову. От напора
ветра нет сил дышать. Кажется, сам дьявол обхватил нас лапами и с ревом тащит в ад. Окружающие предметы сливаются в одну длинную, стремительно бегущую полосу… Вот-вот еще мгновение, и кажется — мы погибнем!
Я взял шляпу и не простясь вышел. Впоследствии Ольга рассказывала мне, что тотчас же после моего ухода, как только шум от моих шагов смешался с шумом
ветра и сада, пьяный граф сжимал уже ее в своих объятиях. А она, закрыв глаза, зажав себе рот и ноздри, едва стояла на ногах от чувства отвращения. Была даже минута, когда она чуть было не вырвалась из его объятий и не убежала в озеро. Были минуты, когда она
рвала волосы на голове, плакала. Нелегко продаваться.
Порывы
ветра подхватывали их,
рвали, кружили и разносили в стороны.
Ветер так и
рвет, косой холодный дождик так и хлещет, тьма — зги не видно. Подъезжают к Вишенке — плотины сорваны, мосты снесены, нет пути ни конному, ни пешему. А за речкой, на угоре, приветным светом блещут окна дворца Заборского, а налево, над полем, зарево стоит от разложенных костров. Вкруг тех костров псарям, доезжачим, охотникам пировать сготовлено.
Третье действие начинается громом, молнией, бурей, какой-то особенной бурей, которой никогда не бывало, по словам действующих лиц. В степи джентльмен рассказывает Кенту, что Лир, выгнанный дочерьми из жилья, бегает один по степи,
рвет на себе волосы и кидает их на
ветер. С ним только шут. Кент же рассказывает джентльмену, что герцоги поссорились между собою и что французское войско высадилось в Дувре, и, рассказав это, посылает джентльмена в Дувр к Корделии.
Благоухающие цветы человечества ищут смысла жизни и делают открытие, — смысл в том, чтобы благоухать. А крапива, репей, бурьян поучаются, вздыхают и повторяют: «Да, наше призвание — благоухать!» Орлы
рвут ураган стальными крыльями и кричат сверху: «Жизнь в том, чтобы бороться с грозами!» А козявки цепляются за бьющиеся под
ветром листья и пищат: «Да, жизнь в борьбе с грозами!»
Ветер чуть не
рвет их с разлатых корней и чуть не кладет макушками к почве.