Неточные совпадения
Гальцин, один из опасных соперников и приятель Вронского,
вертелся вокруг гнедого жеребца, не дававшего садиться.
— «Как точка над i», — вспомнил Самгин стих Мюссе, — и тотчас совершенно отчетливо представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля
вертится, по спирали,
вокруг солнца, стремительно — и тоже по спирали — падающего в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее, в маленьком городе, где воют собаки, на пустынной улице, в деревянной клетке, стоит и смотрит в мертвое лицо луны некто Клим Самгин.
И мелькала опасливая мысль: не пришлось бы заплатить за это внимание чересчур дорого? Его особенно смущал и раздражал Дронов, он
вертелся вокруг ласковой, но обеспокоенной собачкой и назойливо допрашивал...
Клим знал, что на эти вопросы он мог бы ответить только словами Томилина, знакомыми Макарову. Он молчал, думая, что, если б Макаров решился на связь с какой-либо девицей, подобной Рите, все его тревоги исчезли бы. А еще лучше, если б этот лохматый красавец отнял швейку у Дронова и перестал бы
вертеться вокруг Лидии. Макаров никогда не спрашивал о ней, но Клим видел, что, рассказывая, он иногда, склонив голову на плечо, смотрит в угол потолка, прислушиваясь.
Стремительные глаза Лютова бегали
вокруг Самгина, не в силах остановиться на нем,
вокруг дьякона, который разгибался медленно, как будто боясь, что длинное тело его не уставится в комнате. Лютов обожженно
вертелся у стола, теряя туфли с босых ног; садясь на стул, он склонялся головою до колен, качаясь, надевал туфлю, и нельзя было понять, почему он не падает вперед, головою о пол. Взбивая пальцами сивые волосы дьякона, он взвизгивал...
Самгин рассказывал ей о Кутузове, о том, как он характеризовал революционеров. Так он
вертелся вокруг самого себя, заботясь уж не столько о том, чтоб найти для себя устойчивое место в жизни, как о том, чтоб подчиняться ее воле с наименьшим насилием над собой. И все чаще примечая, подозревая во многих людях людей, подобных ему, он избегал общения с ними, даже презирал их, может быть, потому, что боялся быть понятым ими.
То снилось ему, что
вокруг него все шумит,
вертится, а он бежит, бежит, не чувствует под собою ног… вот уже выбивается из сил…
— Например? Ну, хорошо: вот Иисус Навин сказал: стой, солнце, и не движись, луна… Но ведь мы теперь со всеми этими трубами и прочей, понимаешь, наукой хорошо знаем, что не солнце
вертится вокруг земли, а земля
вокруг солнца…
Вокруг глазастой вышки каланчи
вертится пожарный сторож, как собака на цепи.
Она не топила печь, не варила себе обед и не пила чая, только поздно вечером съела кусок хлеба. И когда легла спать — ей думалось, что никогда еще жизнь ее не была такой одинокой, голой. За последние годы она привыкла жить в постоянном ожидании чего-то важного, доброго.
Вокруг нее шумно и бодро
вертелась молодежь, и всегда перед нею стояло серьезное лицо сына, творца этой тревожной, но хорошей жизни. А вот нет его, и — ничего нет.
А второе дело будет то, что для нашего брата купца что чугунки завести, что гильдию совсем снять — это все один сюжет, все
вокруг одного пальца
вертится.
Резон — не резон; не резон — и опять резон. Вот
вокруг этих-то бесплодных терминов и
вертится жизнь, как белка в колесе.
Она с трудом раскрыла глаза. Большое колесо, движимое водою, шумя,
вертелось перед нею, и далеко летели
вокруг него брызги. Отражая луну, они напомнили ей алмазы, которыми девушки украшали ее в саду в тот день, когда приехал Серебряный.
Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви, — и с внезапным наитием Кусака начала делать то, что, быть может, когда-нибудь она видела у других собак, но уже давно забыла. Она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и
вертелась вокруг самой себя, и ее тело, бывшее всегда таким гибким и ловким, становилось неповоротливым, смешным и жалким.
Одно странное обстоятельство смутило его. Откуда-то прибежала маленькая тварь неопределенных очертаний — маленькая, серая, юркая недотыкомка. Она посмеивалась и дрожала и
вертелась вокруг Передонова. Когда же он протягивал к ней руку, она быстро ускользала, убегала за дверь или под шкап, а через минуту появлялась снова, и дрожала, и дразнилась — серая, безликая, юркая.
Разве это печать, которая всегда
вертится вокруг да около?
Гусь, ты пьян. До чего ты пьян, коммерческий Директор тугоплавких металлов, не может изъяснить язык. Ты один только знаешь, почему ты пьян, но никому не скажешь, ибо мы, гуси, гордые.
Вокруг тебя Фрины и Аспазии
вертятся, как легкие сильфиды, и все увеселяют тебя, директора. Но ты не весел. Душа твоя мрачна. Почему? Ответь мне. (Манекену.) Тебе одному, манекен французской школы, я доверяю свою тайну. Я…
Целые дни перед глазами Ильи
вертелось с криком и шумом что-то большущее, пёстрое и ослепляло, оглушало его. Сначала он растерялся и как-то поглупел в кипучей сутолоке этой жизни. Стоя в трактире около стола, на котором дядя Терентий, потный и мокрый, мыл посуду, Илья смотрел, как люди приходят, пьют, едят, кричат, целуются, дерутся, поют песни. Тучи табачного дыма плавают
вокруг них, и в этом дыму они возятся, как полоумные…
Злобная собака
вертится, прыгает
вокруг меня.
Естественно, наши мысли
вертелись вокруг горячих утренних происшествий, и мы перебрали все, что было, со всеми подробностями, соображениями, догадками и особо картинными моментами. Наконец мы подошли к нашим впечатлениям от Молли; почему-то этот разговор замялся, но мне все-таки хотелось знать больше, чем то, чему был я свидетелем. Особенно меня волновала мысль о Дигэ. Эта таинственная женщина непременно возникала в моем уме, как только я вспоминал Молли. Об этом я его и спросил.
В их голове всегдашний хаос; одна только полусветлая мысль неподвижна,
вокруг нее
вертятся все другие в совершенном беспорядке.
Действительно это оказались горные козы и действительно их было две. Теперь нам уже ясно были видны их темные изящные фигурки среди настоящего ледяного ада. Одна была побольше, другая поменьше. Может быть, это были мать и дочь.
Вокруг них льдины бились, сталкивались,
вертелись и крошились; при этих столкновениях в промежутках что-то кипело и брызгало пеной, а нежные животные, насторожившись, стояли на большой сравнительно льдине, подобрав в одно место свои тоненькие ножки…
Много у нас
вокруг нее народу
вертелось, как тетеревей на току, но — никому ничего.
Вдруг, этот, что кричал-то, опять как заорет: шире-мире-кравермир! да с этим словом хап меня под руки-то из телеги да на поле, да ну вертеть, ну крутить. Боже мой, думаю, что ж это такое! Гляну, гляну
вокруг себя — всё рожи такие темные, да всё
вертятся и меня крутят да кричат: шире-мире! да за ноги меня, да ну раскачивать.
«И поделом, ведь новый магазин
Открылся на Кузнецком, — не угодно ль
Вам посмотреть?.. Там есть мамзель Aline,
Monsieur Dupré, Durand, француз природный,
Теперь купец, а бывший дворянин;
Там есть мадам Armand; там есть субретка
Fanchaux — плутовка, смуглая кокетка!
Вся молодежь
вокруг ее
вертится.
Мне ж всё равно, ей-богу, что случится!
И по одной значительной причине
Я только зритель в этом магазине.
Один корабль обошел
вокруг света и возвращался домой. Была тихая погода, весь народ был на палубе. Посреди народа
вертелась большая обезьяна и забавляла всех. Обезьяна эта корчилась, прыгала, делала смешные рожи, передразнивала людей, и видно было — она знала, что ею забавляются, и оттого еще больше расходилась.
После долгих дней плавания с постоянной качкой Володе даже казалось странным, что кровать стоит себе неподвижно, ничто
вокруг не
вертится перед глазами, не скрипит, и можно растянуться как угодно.
Вокруг вертелись альбатросы, глупыши, и маленькие штормовки летали, словно скользя, над волнами.
В одной из таких групп разговор
вертелся вокруг сегодняшнего боя.
Случился пожар на Верхне-Дворянской, наискосок от нас, в мелочной лавке Окорокова. Лавка стояла отдельным домиком. Когда, я прибежал, она вся пылала. Толпился народ. Толстый лавочник кубарем
вертелся вокруг пылающей лавки и только повторял рыдающим голосом, хватаясь за голову...
Тем же, которые не интересовались этим, я внушал, что самое важное — это знать: земля ли
вертится вокруг солнца или солнце
вокруг земли?
Я с ним не пустилась бы в спор; я сразу же начала его побаиваться; но за то с ним уже не станешь, как с другими мужчинами,
вертеться вокруг одной точки и выезжать на словах.
Солнце не
вертится вокруг земли, а земля
вертится вокруг солнца и сама еще
вертится, поворачивая к солнцу в продолжение двадцати четырех часов и Японию, и Филиппинские острова, и Суматру, на которой мы сидим, и Африку, и Европу, и Азию, и множество еще других земель.