Неточные совпадения
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь,
Как человек, заметивший,
Что на тончайшей хитрости
Другого изловил. —
Какой такой господский срок?
Откудова ты взял его?»
И на бурмистра
верногоНавел пытливо глаз.
Ты дай нам слово
верноеНа нашу речь мужицкую
Без смеху и без хитрости,
По совести, по разуму,
По правде отвечать,
Не то с своей заботушкой
К
другому мы пойдем...
Смирно помещик лежит под халатом,
Горькую долю клянет,
Яков при барине:
другом и братом
Верного Якова барин зовет.
Катавасов же слышал тоже за
верное, что Государь сказал совсем
другое.
Когда, взявшись обеими руками за белые руки, медленно двигался он с ними в хороводе или же выходил на них стеной, в ряду
других парней и погасал горячо рдеющий вечер, и тихо померкала вокруг окольность, и далече за рекой отдавался
верный отголосок неизменно грустного напева, — не знал он и сам тогда, что с ним делалось.
Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой
верный идеал,
И ты, живой и постоянный,
Хоть малый труд. Я с вами знал
Всё, что завидно для поэта:
Забвенье жизни в бурях света,
Беседу сладкую
друзей.
Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
И с ней Онегин в смутном сне
Явилися впервые мне —
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не ясно различал.
По сердцу я нашла бы
друга,
Была бы
верная супруга
И добродетельная мать.
Но чаще занимали страсти
Умы пустынников моих.
Ушед от их мятежной власти,
Онегин говорил об них
С невольным вздохом сожаленья;
Блажен, кто ведал их волненья
И наконец от них отстал;
Блаженней тот, кто их не знал,
Кто охлаждал любовь — разлукой,
Вражду — злословием; порой
Зевал с
друзьями и с женой,
Ревнивой не тревожась мукой,
И дедов
верный капитал
Коварной двойке не вверял.
Кроме страстного влечения, которое он внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не менее сильной степени
другое чувство — страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что лицо его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою наружность, я слишком много ценил в
других преимущества красоты, или, что
вернее всего, потому, что это есть непременный признак любви, я чувствовал к нему столько же страху, сколько и любви.
А у меня к тебе влеченье, род недуга,
Любовь какая-то и страсть,
Готов я душу прозакласть,
Что в мире не найдешь себе такого
друга,
Такого
верного, ей-ей...
«Солдат этот, конечно, — глуп, но —
верный слуга. Как повар. Анфимьевна. Таня Куликова. И — Любаша тоже. В сущности, общество держится именно такими. Бескорыстно отдают всю жизнь, все силы. Никакая организация невозможна без таких людей. Николай —
другого типа… И тот, раненый, торговец копченой рыбой…»
— Как слепой в яму упал, — вставил Варавка, а Клим, чувствуя, что он побледнел от досады, размышлял: почему это случается так, что все забегают вперед его? Слова Томилина, что люди прячутся
друг от
друга в идеях, особенно нравились ему, он считал их
верными.
Дом Обломовых был когда-то богат и знаменит в своей стороне, но потом, Бог знает отчего, все беднел, мельчал и, наконец, незаметно потерялся между нестарыми дворянскими домами. Только поседевшие слуги дома хранили и передавали
друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как святынею.
Не замечать этого она не могла: и не такие тонкие женщины, как она, умеют отличить дружескую преданность и угождения от нежного проявления
другого чувства. Кокетства в ней допустить нельзя по
верному пониманию истинной, нелицемерной, никем не навеянной ей нравственности. Она была выше этой пошлой слабости.
Богат и знатен Кочубей.
Довольно у него
друзей.
Свою омыть он может славу.
Он может возмутить Полтаву;
Внезапно средь его дворца
Он может мщением отца
Постигнуть гордого злодея;
Он может
верною рукой
Вонзить… но замысел иной
Волнует сердце Кочубея.
Сохраню эти листки затем разве, чтобы когда-нибудь вспоминать, чему я был свидетелем, как жили
другие, как жил я сам, что чувствовал (или,
вернее, ощущал), что перенес — и…
— Оттого, что верю чему-то
другому, лучше,
вернее, и хочу…
«Да, из них выйдет роман, — думал он, — роман, пожалуй,
верный, но вялый, мелкий, — у одной с аристократическими, у
другой с мещанскими подробностями. Там широкая картина холодной дремоты в мраморных саркофагах, с золотыми, шитыми на бархате, гербами на гробах; здесь — картина теплого летнего сна, на зелени, среди цветов, под чистым небом, но все сна, непробудного сна!»
Когда я в тот вечер выбежал от Зерщикова и когда там все несколько успокоилось, Зерщиков, приступив к игре, вдруг заявил громогласно, что произошла печальная ошибка: пропавшие деньги, четыреста рублей, отыскались в куче
других денег и счеты банка оказались совершенно
верными.
«Два месяца! Это ужасно!» — в отчаянии возразил я. «Может быть, и полтора», — утешил кто-то. «Ну нет: сей год Лена не станет рано, — говорили
другие, — осень теплая и ранний снежок выпадал — это
верный знак, что зимний путь нескоро установится…»
Из
другой комнаты, или,
вернее, чулана, слышалось храпенье.
Опять я поверил тут свое прежнее сравнение и нашел его
верным: да, это толпа диких зверей, терзающих, в ярости,
друг друга.
В Маиле нам дали
других лошадей, все таких же дрянных на вид, но
верных на ногу, осторожных и крепких. Якуты ласковы и внимательны: они нас буквально на руках снимают с седел и сажают на них; иначе бы не влезть на седло, потом на подушку, да еще в дорожном платье.
Другое же впечатление — бодрой Катюши, нашедшей любовь такого человека, как Симонсон, и ставшей теперь на твердый и
верный путь добра, — должно было бы быть радостно, но Нехлюдову оно было тоже тяжело, и он не мог преодолеть этой тяжести.
Про то же, что повсеместно по всей России уже прошла слава об ужасном процессе, Алеша знал давно, и, Боже, какие дикие известия и корреспонденции успел он прочесть за эти два месяца среди
других,
верных, известий о своем брате, о Карамазовых вообще и даже о себе самом.
Но это значение уже, так сказать, мистическое, которое я не понимаю умом, а могу принять лишь верой, или,
вернее сказать, на веру, подобно многому
другому, чего не понимаю, но чему религия повелевает мне, однако же, верить.
Ну, все равно как к старцу Зосиме на исповеди, и это самое
верное, это очень подходит: назвала же я вас давеча схимником, — ну так вот этот бедный молодой человек, ваш
друг Ракитин (о Боже, я просто на него не могу сердиться!
— Не надоест же человеку! С глазу на глаз сидим, чего бы, кажется, друг-то
друга морочить, комедь играть? Али все еще свалить на одного меня хотите, мне же в глаза? Вы убили, вы главный убивец и есть, а я только вашим приспешником был, слугой Личардой
верным, и по слову вашему дело это и совершил.
Но прежде чем я мог промолвить слово — в ушах моих задрожал протяжный, едва слышный, но чистый и
верный звук… за ним последовал
другой, третий.
Тотчас мы стали сушиться. От намокшей одежды клубами повалил пар. Дым костра относило то в одну, то в
другую сторону. Это был
верный признак, что дождь скоро перестанет. Действительно, через полчаса он превратился в изморось. С деревьев продолжали падать еще крупные капли.
Пошли дальше. Теперь Паначев шел уже не так уверенно, как раньше: то он принимал влево, то бросался в
другую сторону, то заворачивал круто назад, так что солнце, бывшее дотоле у нас перед лицом, оказывалось назади. Видно было, что он шел наугад. Я пробовал его останавливать и расспрашивать, но от этих расспросов он еще более терялся. Собран был маленький совет, на котором Паначев говорил, что он пройдет и без дороги, и как подымется на перевал и осмотрится, возьмет
верное направление.
Рядом с нашим кругом были наши противники, nos amis les ennemis [наши друзья-враги (фр.).] или,
вернее, nos ennemis les amis, [наши враги-друзья (фр.).] — московские славянофилы.
Цель ее состояла в том, чтоб удалить Гарибальди от народа, то есть от работников, и отрезать его от тех из
друзей и знакомых, которые остались
верными прежнему знамени, и, разумеется, — пуще всего от Маццини.
— Вы, — продолжала она, — и ваши
друзья, вы идете
верной дорогой к гибели. Погубите вы Вадю, себя и всех; я ведь и вас люблю, как сына.
И вдруг этот
верный и честный слуга — даже
друг — заболел.
— Не властна я, голубчик, и не проси! — резонно говорит она, — кабы ты сам ко мне не пожаловал, и я бы тебя не ловила. И жил бы ты поживал тихохонько да смирнехонько в
другом месте… вот хоть бы ты у экономических… Тебе бы там и хлебца, и молочка, и яишенки… Они люди вольные, сами себе господа, что хотят, то и делают! А я, мой
друг, не властна! я себя помню и знаю, что я тоже слуга! И ты слуга, и я слуга, только ты неверный слуга, а я —
верная!
Матушка, впрочем, уже догадывалась, что в Москве не путем выездов добываются женихи и что существуют
другие дороги, не столь блестящие, но более
верные. В скором времени она и прибегла к этим путям, но с этим предметом я предпочитаю подробнее познакомить читателя в следующей главе.
Своенравная, как она в те упоительные часы, когда
верное зеркало так завидно заключает в себе ее полное гордости и ослепительного блеска чело, лилейные плечи и мраморную шею, осененную темною, упавшею с русой головы волною, когда с презрением кидает одни украшения, чтобы заменить их
другими, и капризам ее конца нет, — она почти каждый год переменяла свои окрестности, выбирая себе новый путь и окружая себя новыми, разнообразными ландшафтами.
Дольше
других держалась коннозаводчица тамбовская Языкова, умершая в этих номерах в глубокой старости, окруженная любимыми собачками и двумя
верными барыне дворовыми «девками» — тоже старухами…
Все это усиливало общее возбуждение и, конечно, отражалось даже на детских душах… А так как я тогда не был ни русским, ни поляком или,
вернее, был и тем, и
другим, то отражения этих волнений неслись над моей душой, как тени бесформенных облаков, гонимых бурным ветром.
Сказано — сделано, и старики ударили по рукам. Согласно уговору Михей Зотыч должен был ожидать
верного слугу в Баклановой, где уже вперед купил себе лошадь и телегу. Вахрушка скоро разделался с писарем и на
другой день ехал уже в одной телеге с Михеем Зотычем.
Запас сведений об этих
других прочих местах оказался самым ограниченным,
вернее сказать — запольские купцы ничего не знали, кроме своего родного Заполья. Молодые купцы были бы и рады устраиваться по-новому, да не умели, а старики артачились и не хотели ничего знать. Вообще разговоров и пересудов было достаточно, а какая-то невидимая беда надвигалась все ближе и ближе.
Одна любить — не рада,
Искать
другую надо!
Умей ее найти.
И ждет тебя награда
На
верном сем пути!
О-о, са-ладкая нагр-рада-а!
— Ты бы, Яша,
другое что играл,
верную бы песню, а? Помнишь, Мотря, какие, бывало, песни-то пели?
Вместо них стали употреблять так называемые рубленые пыжи, но
вернее сказать — вырубаемые кружки из старых шляп и тонких войлоков посредством особенной железной формы, края которой так остры, что если наставить ее на войлок и стукнуть сверху молотком, то она вырубит войлочный кружок, который, входя в дуло несколько натуге, весьма удобно и выгодно заменяет все
другого рода пыжи.
Этот лет по одним и тем же местам называется охотниками «тяга»] издавая известные звуки, похожие на хрюканье или хрипенье, часто вскакивая с большим шумом из-под ног крестьянина, приезжающего в лес за дровами, также был им замечен по своей величине и отличному от
других птиц красноватому цвету и получил
верное название.
От гнезд с яйцами, особенно от детей, старые дрозды бывают еще смирнее, или,
вернее сказать, смелее, и если не налетают на охотника, то по крайней мере не улетают прочь, а только перепархивают с сучка на сучок, с дерева на дерево, немилосердно треща и чокая и стараясь отвести человека в
другую сторону.
Господа стихотворцы и прозаики, одним словом поэты, в конце прошедшего столетия и даже в начале нынешнего много выезжали на страстной и
верной супружеской любви горлиц, которые будто бы не могут пережить
друг друга, так что в случае смерти одного из супругов
другой лишает себя жизни насильственно следующим образом: овдовевший горлик или горлица, отдав покойнику последний Долг жалобным воркованьем, взвивается как выше над кремнистой скалой или упругой поверхностыо воды, сжимает свои легкие крылья, падает камнем вниз и убивается.
Если вдруг выпадет довольно глубокий снег четверти в две, пухлый и рыхлый до того, что нога зверя вязнет до земли, то башкирцы и
другие азиатские и русские поселенцы травят, или,
вернее сказать, давят, в большом числе русаков не только выборзками, но и всякими дворными собаками, а лис и волков заганивают верхами на лошадях и убивают одним ударом толстой ременной плети, от которой, впрочем, и человек не устоит на ногах.
Тут некогда потянуть, приложиться половчее и взять
вернее па цель особенно потому, что весенний, прилетный бекас вылетает неожиданно, не допуская собаку сделать стойку, а охотника приготовиться; осенью будет совсем
другое дело.