Неточные совпадения
Предоставив им заниматься
своим делом, я пошел побродить по тайге. Опасаясь заблудиться, я направился по течению воды, с тем чтобы назад
вернуться по тому же ручью. Когда я возвратился
на женьшеневую плантацию, китайцы уже окончили
свою работу и ждали меня. К фанзе мы подошли с другой
стороны, из чего я заключил, что назад мы шли другой дорогой.
Мы
вернулись в Ровно; в гимназии давно шли уроки, но гимназическая жизнь отступила для меня
на второй план.
На первом было два мотива. Я был влюблен и отстаивал
свою веру. Ложась спать, в те промежуточные часы перед сном, которые прежде я отдавал буйному полету фантазии в страны рыцарей и казачества, теперь я вспоминал милые черты или продолжал гарнолужские споры, подыскивая аргументы в пользу бессмертия души. Иисус Навит и формальная
сторона религии незаметно теряли для меня прежнее значение…
На высших
своих ступенях процесс дифференцирования должен привести или к полному разложению и смерти, что мы и видим в европейской философии и многих
сторонах европейской культуры, или вновь
вернуться к первоначальной органичности и реалистичности, но
на почве высшего сознания.
Когда гости нагрузились в достаточной мере, баушка Маремьяна выпроводила их довольно бесцеремонно. Что же, будет, посидели, выпили — надо и честь знать, да и дома ждут. Яша с трудом уселся в седло, а Мыльников занес уже половину
своего пьяного тела
на лошадиный круп, но
вернулся, отвел в
сторону Акинфия Назарыча и таинственно проговорил...
Она прибавила свет,
вернулась на свое место и села в
своей любимой позе — по-турецки. Оба молчали. Слышно было, как далеко, за несколько комнат, тренькало разбитое фортепиано, несся чей-то вибрирующий смех, а с другой
стороны — песенка и быстрый веселый разговор. Слов не было слышно. Извозчик громыхал где-то по отдаленной улице…
Ругаясь и плюясь, Грушина отправилась и уборную и там, при помощи горничной, расправила складки
своего платья
на грудь и спину. Возвратясь в зал, хотя и в более скромном виде, она все же усердно искала себе поклонников. Она грубо заигрывала со всеми мужчинами. Потом, когда их внимание было отвлечено в другую
сторону, она отправилась в буфетную воровать сласти. Скоро
вернулась она в зал, показала Володину пару персиков, нагло ухмыльнулась и сказала...
Он не мог, не возбуждая подозрения, оставаться у Берсенева, и потому вот
на чем они с Еленой порешили: Инсаров должен был
вернуться в Москву и приехать к ним в гости раза два до осени; с
своей стороны, она обещалась писать ему письма и, если будет можно, назначить ему свидание где-нибудь около Кунцова.
Затем я расскажу вам, что происходило в ближайший четверг. В этот день Орлов и Зинаида Федоровна обедали у Контана или Донона.
Вернулся домой только один Орлов, а Зинаида Федоровна уехала, как я узнал потом,
на Петербургскую
сторону к
своей старой гувернантке, чтобы переждать у нее время, пока у нас будут гости. Орлову не хотелось показывать ее
своим приятелям. Это понял я утром за кофе, когда он стал уверять ее, что ради ее спокойствия необходимо отменить четверги.
Разговор влек его в разные
стороны. В
свои денежные дела и расчеты он не хотел входить. Но не мог все-таки не
вернуться к Волге, к самому родному, что у него было
на свете.
Ему хотелось проникнуть в то, что теперь происходит или может произойти «промеж» Василия Иваныча и Калерии Порфирьевны. За барина он ручался: к
своей недавней «сударке» он больше не
вернется… Шалишь! Положим, она собою «краля», да он к ней охладел. Еще бы — после такого с ее
стороны «невежества». Этакая шалая баба и его как раз зарежет. Удивительно, как еще она и
на него самого не покусилась.
Несмотря
на то, что он с Петром Волынским
вернулся, как мы видели, к дому Бомелия с целью наказать разрушителей их гнусного плана, оба они, с одной
стороны отдавая дань общему суеверию того времени, а с другой — лично усугубляя это суеверие сознанием
своих, достойных неземной кары, преступлений, — сознанием, присущим, волею неба, даже самым закоренелым злодеям, — были почти уверены, что помешавший им совершить насилие над непорочной княжной был действительно мертвец — выходец с того света.
Вернулись и взяли пальто. Оно так и лежало комочком, как положил его Иван Иванович. Шли молча и торопливо, оглядываясь по
сторонам и прислушиваясь;
на Ивана Ивановича и его новое пальто не обращали никакого внимания. Теперь, когда было столько случаев расстрелять его и его не расстреляли, он проникся уверенностью, что впереди ему ничего серьезного не грозит, и смотрел
на своих спутников с презрением.
Пьер
вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел
на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал
своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных
сторон с удивлением оглянулись люди
на этот странный, очевидно-одинокий смех.