Неточные совпадения
— Я — усмиряю, и меня — тоже усмиряют. Стоит предо мной эдакий
великолепный старичище, морда — умная, честная морда — орел! Схватил я его за бороду, наган — в
нос. «Понимаешь?», говорю. «Так точно, ваше благородие, понимаю, говорит, сам — солдат турецкой войны, крест, медали имею, на усмирение хаживал, мужиков порол, стреляйте меня, — достоин! Только, говорит, это делу не поможет, ваше благородие, жить мужикам — невозможно, бунтовать они будут, всех не перестреляете». Н-да… Вот — морда, а?
Он был в
великолепном красном шелковом халате и в туфлях, и с пенсне на
носу.
У этого профессора было две дочери, лет двадцати семи, коренастые такие — Бог с ними —
носы такие
великолепные, кудри в завитках и глаза бледно-голубые, а руки красные с белыми ногтями.
С первого же взгляда я узнал маньчжурскую пантеру, называемую местными жителями барсом. Этот
великолепный представитель кошачьих был из числа крупных. Длина его тела от
носа до корня хвоста равнялась 1,4 м. Шкура пантеры, ржаво-желтая по бокам и на спине и белая на брюхе, была покрыта черными пятнами, причем пятна эти располагались рядами, как полосы у тигра. С боков, на лапах и на голове они были сплошные и мелкие, а на шее, спине и хвосте — крупные, кольцевые.
Здесь же бродили куры и разноцветные петухи, утки и китайские гуси с наростами на
носах; раздирательно кричали цесарки, а
великолепный индюк, распустив хвост и чертя крыльями землю, надменно и сладострастно кружился вокруг тонкошеих индюшек.
Нос у ней был несколько велик, но красивого, орлиного ладу, верхнюю губу чуть-чуть оттенял пушок; зато цвет лица, ровный и матовый, ни дать ни взять слоновая кость или молочный янтарь, волнистый лоск волос, как у Аллориевой Юдифи в Палаццо-Питти, — и особенно глаза, темно-серые, с черной каемкой вокруг зениц,
великолепные, торжествующие глаза, — даже теперь, когда испуг и горе омрачили их блеск…
На диване в одной рубахе и форменных штанах с голубой прошвой лежал низенького роста господин с одутловатым и прыщеватым лицом, воспаленными слезившимися глазами и
великолепным сизым
носом.
— Вообрази, — продолжал граф, — посреди
великолепной залы лежит этот несчастный; голова у него связана серебряной проволокой, губы, щеки,
нос — все это обезображено!.. Тут с одной стороны полицейские… с другой — попы!..
Вся группа представляла сильную картину: Иван Никифорович, стоявший посреди комнаты в полной красоте своей без всякого украшения! Баба, разинувшая рот и выразившая на лице самую бессмысленную, исполненную страха мину! Иван Иванович с поднятою вверх рукою, как изображались римские трибуны! Это была необыкновенная минута! спектакль
великолепный! И между тем только один был зрителем: это был мальчик в неизмеримом сюртуке, который стоял довольно покойно и чистил пальцем свой
нос.
«Король» как-то не вполне естественно опустился в кресле, уронив голову на грудь. «Золотая» корона при этом сползла на самый кончик
носа Рыжовой,
великолепная белая борода, сделанная из ваты, и такие же усы грозили каждую минуту отлепиться и полететь вниз. Но ужаснее всего было то, что «его королевское величество» храпело на всю сцену, отчаянно присвистывая
носом.
— Отчего же нет? Высунула рыба
нос из воды, смотрит на луну: «Ах, ах! —
великолепная луна!»
Еще больше было хлыстов в самом Нижнем Новгороде, где жил сам Питирим; там люди «именитых людей» Строгановых были в хлыстовщине, за что, в присутствии Питирима, Петр I запечатал
великолепную, доселе составляющую украшение Нижнего Строгановскую церковь, в нижнем ярусе которой, под
носом Питирима, хлысты совершали свои радения.