Неточные совпадения
И не раз не только широкая страсть, но ничтожная страстишка к чему-нибудь мелкому разрасталась в рожденном на лучшие подвиги, заставляла его позабывать
великие и
святые обязанности и в ничтожных побрякушках видеть
великое и
святое.
Отречемся, друзья, от марксизма,
От доктрины
великой,
святой.
Чем ближе подходили к месту, тем пуще приставал народ, и сошлось наконец нас чуть не два ста человек, все спешивших лобызать
святые и целокупные мощи
великих обоих чудотворцев Аникия и Григория.
— Поган есмь, а не свят. В кресла не сяду и не восхощу себе аки идолу поклонения! — загремел отец Ферапонт. — Ныне людие веру
святую губят. Покойник, святой-то ваш, — обернулся он к толпе, указывая перстом на гроб, — чертей отвергал. Пурганцу от чертей давал. Вот они и развелись у вас, как пауки по углам. А днесь и сам провонял. В сем указание Господне
великое видим.
Слышал я потом слова насмешников и хулителей, слова гордые: как это мог Господь отдать любимого из
святых своих на потеху диаволу, отнять от него детей, поразить его самого болезнью и язвами так, что черепком счищал с себя гной своих ран, и для чего: чтобы только похвалиться пред сатаной: «Вот что, дескать, может вытерпеть
святой мой ради меня!» Но в том и
великое, что тут тайна, — что мимоидущий лик земной и вечная истина соприкоснулись тут вместе.
И наконец лишь узнали, что этот
святой страстотерпец нарушил послушание и ушел от своего старца, а потому без разрешения старца не мог быть и прощен, даже несмотря на свои
великие подвиги.
Такие прямо говорили, не совсем, впрочем, вслух, что он
святой, что в этом нет уже и сомнения, и, предвидя близкую кончину его, ожидали немедленных даже чудес и
великой славы в самом ближайшем будущем от почившего монастырю.
— Помни, юный, неустанно, — так прямо и безо всякого предисловия начал отец Паисий, — что мирская наука, соединившись в
великую силу, разобрала, в последний век особенно, все, что завещано в книгах
святых нам небесного, и после жестокого анализа у ученых мира сего не осталось изо всей прежней святыни решительно ничего.
— Страшные словеса ваши! А что,
великий и блаженный отче, — осмеливался все больше и больше монашек, — правда ли, про вас
великая слава идет, даже до отдаленных земель, будто со
Святым Духом беспрерывное общение имеете?
Именем всего
великого и
святого, именем умирающего старца вашего покажите мне это письмо, Алексей Федорович, мне, матери!
Но что сие сравнительно с вами,
великий отче, — ободрившись, прибавил монашек, — ибо и круглый год, даже и во
Святую Пасху, лишь хлебом с водою питаетесь, и что у нас хлеба на два дня, то у вас на всю седмицу идет.
Вот что спрошу: справедливо ли, отец
великий, то, что в Четьи-Минеи повествуется где-то о каком-то
святом чудотворце, которого мучили за веру, и когда отрубили ему под конец голову, то он встал, поднял свою голову и «любезно ее лобызаше», и долго шел, неся ее в руках, и «любезно ее лобызаше».
— У рыбы кровь холодная, — возразил он с уверенностию, — рыба тварь немая. Она не боится, не веселится; рыба тварь бессловесная. Рыба не чувствует, в ней и кровь не живая… Кровь, — продолжал он, помолчав, —
святое дело кровь! Кровь солнышка Божия не видит, кровь от свету прячется…
великий грех показать свету кровь,
великий грех и страх… Ох,
великий!
И проявись тут между теми жителями
святая девственница; взяла она меч
великий, латы на себя возложила двухпудовые, пошла на агарян и всех их прогнала за море.
…Действительно, какая-то шекспировская фантазия пронеслась перед нашими глазами на сером фонде Англии, с чисто шекспировской близостью
великого и отвратительного, раздирающего душу и скрипящего по тарелке.
Святая простота человека, наивная простота масс и тайные окопы за стеной, интриги, ложь. Знакомые тени мелькают в других образах — от Гамлета до короля Лира, от Гонериль и Корделий до честного Яго. Яго — всё крошечные, но зато какое количество и какая у них честность!
Бедная мать!
Святая,
великая женщина!
— Ах, что вы! разве такие
святые бывают! Святые-то круглый год постятся, а я и в
великий пост скоромное ем.
Меня связывала со многими представителями русской религиозной мысли начала XX века
великая надежда, что возможно продолжение откровения в христианстве, новое излияние Духа
Святого.
В кучке зрителей раздался тихий одобрительный ропот. Насколько я мог понять, евреи восхищались молодым ученым, который от этой
великой науки не может стоять па ногах и шатается, как былинка. Басе завидовали, что в ее семье будет
святой. Что удивительного — богатым и знатным всегда счастье…
Характерно исчезновение
святых князей после перенесения греховной власти на
великих князей московских.
Все
великие творцы в истории человечества — такие же участники в Божьем деле, в творчестве нового Космоса, как и
святые и подвижники.
Почему
великая,
святая идея теократии, Града Божьего, стала ненавистной новому человечеству, почему оно отказалось от томления по небу, почему ничего не вышло с грандиозным опытом охристианить мир без остатка?
В христианской истории совершили свой
великий подвиг самоотречения и аскетической победы над природой христианские
святые, из которых состоит подлинная Церковь Христова.
Предоставляя решение настоящего вопроса истории, с благоговением преклоняемся перед роком, судившим нам зреть
святую минуту пробуждения, видеть лучших людей эпохи, оплаканной в незабвенных стихах Хомякова, и можем только воскликнуть со многими: поистине
велик твой Бог, земля русская!
А я скажу, что ею движет та же
великая, неразумная, слепая, эгоистическая любовь, за которую мы все называем наших матерей,
святыми женщинами.
Настанет время, и
великая вера в свое Я осенит, как огненные языки
святого духа, головы всех людей, и тогда уже не будет ни рабов, ни господ, ни калек, ни жалости, ни пороков, ни злобы, ни зависти.
Растужилася Пахомовна от
великого страха и ужаса:"Не страши мя, государь небесный царь, превеликиими ужасами; ты не дай мне померети безо времени, не дай скончать живота без
святого причастия, без
святого причастия, без слезного покаяния!"
А забравши под Российское государство
великое множество городов и взявши без числа пленных, возвращается солдат домой, простреленный, иногда без руки, иногда без ноги, но с орденом на груди
святого великомученика Георгия.
Святые, чистые,
великие слова.
Народится ли вновь на
святой Руси
Та живая душа, тот
великий дух,
Чтоб от моря до моря, по всем степям,
Вдоль широкой реки, в глубине лесной
По проселкам, по селам, по всем городам
Пронеслась эта песня, как божий гром,
И чтоб вся-то Русь православная,
Откликаючись, встрепенулася!
Державство этому, поверьте, нисколько не помеха, ибо я не знаю ни одного государственного учреждения, которое не могло бы быть сведено к духу евангелия; мудрые государственные строители: Хименесы [Хименес Франциско (1436—1517) — испанский государственный деятель, с 1507 года кардинал и
великий инквизитор.],
святые Бернарды [св. Бернард Клервосский (1090—1153) — деятель католической церкви аскетического направления.],
святые Людовики [св. Людовик — король Франции в 1226—1270 годах, известный под именем Людовика IX.], Альфреды [св. Альфред.
— А я-с — во время пожара на дворе в корзинке найден был. И так как пожар произошел 2-го мая, в день Афанасия
Великого, то покойный частный пристав, Семен Иваныч, и назвал меня, в честь
святого — Афанасием, а в свою честь — Семенычем. Обо мне даже дело в консистории было: следует ли, значит, меня крестить? однако решили: не следует. Так что я доподлинно и не знаю, крещеный ли я.
— Да благословит же
святая троица и московские чудотворцы нашего
великого государя! — произнес он дрожащим голосом, — да продлит прещедрый и премилостивый бог без счету царские дни его! не тебя ожидал я, князь, но ты послан ко мне от государя, войди в дом мой. Войдите, господа опричники! Прошу вашей милости! А я пойду отслужу благодарственный молебен, а потом сяду с вами пировать до поздней ночи.
Молился он о тишине на
святой Руси, молился о том, чтоб дал ему господь побороть измену и непокорство, чтобы благословил его окончить дело
великого поту, сравнять сильных со слабыми, чтобы не было на Руси одного выше другого, чтобы все были в равенстве, а он бы стоял один надо всеми, аки дуб во чистом поле!
— Дали ему гривну на дорогу и отпустили, — ответил Поддубный. — Тут попался нам мужик, рассказал, что еще вчера татары напали на деревню и всю выжгли. Вскоре мы сами перешли
великую сакму: сметили, по крайнему счету, с тысячу лошадей. А там идут другие мужики с бабами да с детьми, воют да голосят: и наше-де село выжгла татарва, да еще и церковь ограбили, порубили
святые иконы, из риз поделали чепраки…
Я вспомнил магазин обуви, церковного сторожа, мне подумалось: выдаст меня этот человек! Но трудно было отказать, и я дал ему икону, но стащить псалтирь, стоивший несколько рублей, не решился, это казалось мне крупным преступлением. Что поделаешь? В морали всегда скрыта арифметика;
святая наивность «Уложения о наказаниях уголовных» очень ясно выдает эту маленькую тайну, за которой прячется
великая ложь собственности.
Между тем безгромный, тихий дождь пролил, воздух стал чист и свеж, небо очистилось, и на востоке седой сумрак начинает серебриться, приготовляя место заре дня иже во
святых отца нашего Мефодия Песношского, дня, которому, как мы можем вспомнить, дьякон Ахилла придавал такое особенное и, можно сказать,
великое значение, что даже велел кроткой протопопице записать у себя этот день на всегдашнюю память.
К
великому скандалу трех посетителей англичан, Елена хохотала до слез над
святым Марком Тинторетта, прыгающим с неба, как лягушка в воду, для спасения истязаемого раба; с своей стороны, Инсаров пришел в восторг от спины и икр того энергичного мужа в зеленой хламиде, который стоит на первом плане тициановского Вознесения и воздымает руки вослед Мадонны; зато сама Мадонна — прекрасная, сильная женщина, спокойно и величественно стремящаяся в лоно Бога-отца, — поразила и Инсарова и Елену; понравилась им также строгая и
святая картина старика Чима да Конельяно.
— С этих пор точно благодетельный ангел снизошел в нашу семью. Все переменилось. В начале января отец отыскал место, Машутка встала на ноги, меня с братом удалось пристроить в гимназию на казенный счет. Просто чудо совершил этот
святой человек. А мы нашего чудесного доктора только раз видели с тех пор — это когда его перевозили мертвого в его собственное имение Вишню. Да и то не его видели, потому что то
великое, мощное и
святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо.
Но если не оружием, то молитвами буду участвовать в
святом и
великом деле вашем.
— Апостол Павел говорит: на учения странна и различна не прилагайтеся. Конечно, если чернокнижие, буесловие или духов с того света вызывать, как Саул, или такие науки учить, что от них пользы ни себе, ни людям, то лучше не учиться. Надо воспринимать только то, что бог благословил. Ты соображайся…
Святые апостолы говорили на всех языках — и ты учи языки; Василий
Великий учил математику и философию — и ты учи, святый Нестор писал историю — и ты учи и пиши историю. Со
святыми соображайся…
Квартал
святого Якова [Квартал
святого Якова… — в Неаполе.] справедливо гордится своим фонтаном, у которого любил отдыхать, весело беседуя, бессмертный Джованни Боккачио и который не однажды был написан на больших полотнах
великим Сальватором Роза, [Салъватор Роза — итальянский художник (1615–1673), уроженец Неаполя; участвовал в неаполитанском народном восстании 1647 г.] другом Томазо Аниелло [Томазо Аниелло — Мазаниелло (1623–1647), рыбак, возглавивший восстание неаполитанского народа против политического и экономического гнета неаполитанского короля.
Хороша она была и на рынке, когда стояла перед ярко-разноцветной кучей овощей, точно написанная
великим мастером на белом фоне церковной стены, — ее место было у церкви
святого Якова, слева от паперти, она и умерла в трех шагах от него.
Как звон
святой, он должен лишь вещать
Велику скорбь или
великий праздник.
— Но у царя нашего есть верные слуги, они стерегут его силу и славу, как псы неподкупные, и вот они основали общество для борьбы против подлых затей революционеров, против конституций и всякой мерзости, пагубной нам, истинно русским людям. В общество это входят графы и князья, знаменитые заслугами царю и России, губернаторы, покорные воле царёвой и заветам
святой старины, и даже, может быть, сами
великие…
"Человек есть животное привычки", — сказал
великий Бюффон, и сказал
святую истину.
Неведомые, прекрасные, раскрывались они перед ее внимательным взором; со страниц книги, которую Рудин держал в руках, дивные образы, новые, светлые мысли так и лились звенящими струями ей в душу, и в сердце ее, потрясенном благородной радостью
великих ощущений, тихо вспыхивала и разгоралась
святая искра восторга…
Дай бог, повторяю я, преданнейший слуга и брат твой, усердно моля за тебя умершего на кресте спасителя, чтобы все
великие и
святые обязанности женщины стали для тебя ясны, как ясно это солнце, освещающее дорогой для всех нас день твоего совершеннолетия (солнце ярко и весело смотрело в окна через невысокие деревья палисадника).
— Клянусь этим богом, который создал нас несчастными, клянусь его
святыми таинствами, его крестом спасительным, — во всем, во всем тебе повиноваться — я знаю, Вадим, твой удар не будет слаб и неверен, если я сделаюсь орудием руки твоей! — о! ты
великий человек!
— Нетление плоти! — кричал он. — Бой с дьяволом! Бросьте ему, свинье, грязную дань! Укрощай телесный бунт, Петя! Не согрешив — не покаешься, не покаешься — не спасёшься. Омой душу! В баню ходим, тело моем? А — душа? Душа просит бани. Дайте простор русской душе, певучей душе,
святой,
великой!