Неточные совпадения
А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к
великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому, что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни
надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или с судьбою…
Он торжествовал внутренне, что ушел от ее докучливых, мучительных требований и гроз, из-под того горизонта, под которым блещут молнии
великих радостей и раздаются внезапные удары
великих скорбей, где играют ложные
надежды и великолепные призраки счастья, где гложет и снедает человека собственная мысль и убивает страсть, где падает и торжествует ум, где сражается в непрестанной битве человек и уходит с поля битвы истерзанный и все недовольный и ненасытимый.
Как ни
велика была
надежда Татьяны Марковны на дружбу Веры к нему и на свое влияние на нее, но втайне у ней возникали некоторые опасения. Она рассчитывала на послушание Веры — это правда, но не на слепое повиновение своей воле. Этого она и не хотела и не взялась бы действовать на волю.
Из революции они хотели сделать свою республику, но она ускользнула из-под их пальца так, как античная цивилизация ускользнула от варваров, то есть без места в настоящем, но с
надеждой на instaurationem magnam. [
великое восстановление (лат.).]
В отношении ко мне самому как познаваемому исчезает объективация, отчуждение, поглощение индивидуального общим, и это
великое преимущество, которое дает
надежду, что познание будет экзистенциальным.
А мне ли не твердили с детских лет, что покорностью цветут города, благоденствуют селения, что она дает силу и крепость недужному на одре смерти, бодрость и
надежду истомленному работой и голодом, смягчает сердца
великих и сильных, открывает двери темницы забытому узнику… но кто исчислит все твои благодеяния, все твои целения, о матерь всех доблестей?
В особенности встречается
великое изобилие «замаранных», которые отдаются ненавистничеству в
надежде, что оно поможет им «отчиститься».
— Да, дядюшка, что ни говорите, а счастье соткано из иллюзий,
надежд, доверчивости к людям, уверенности в самом себе, потом из любви, дружбы… А вы твердили мне, что любовь — вздор, пустое чувство, что легко, и даже лучше, прожить без него, что любить страстно — не
великое достоинство, что этим не перещеголяешь животное…
— С
великою готовностью, — отвечал Аггей Никитич, обрадованный
надеждою, что он будет встречаться с аптекаршей не только что на улице, но и в собраниях, станет танцевать с нею, разговаривать. — Я послезавтра же уведомлю вас об этом! — присовокупил он.
Чтобы разорвать прочные петли безысходной скуки, которая сначала раздражает человека, будя в нём зверя, потом, тихонько умертвив душу его, превращает в тупого скота, чтобы не задохнуться в тугих сетях города Окурова, потребно непрерывное напряжение всей силы духа, необходима устойчивая вера в человеческий разум. Но её даёт только причащение к
великой жизни мира, и нужно, чтобы, как звёзды в небе, человеку всегда были ясно видимы огни всех
надежд и желаний, неугасимо пылающие на земле.
Однако, как ни
велика была всеобщая симпатия,
Надежда Петровна не могла не припоминать. Прошедшее вставало перед нею, осязательное, живое и ясное; оно шло за ней по пятам, жгло ее щеки, теснило грудь, закипало в крови. Она не могла взглянуть на себя в зеркало без того, чтобы везде… везде не увидеть следов помпадура!
Великая императрица! чем же воздадим мы тебе за твою матернюю любовь к нам, за сии твои несказанные нам благодеяния? Наполняем сердца наши токмо вящим воспламенением искоренять из света злобу, царства твоего недостойную. Просим царя царей, да подаст он нам в том свою помощь, а вашему императорскому величеству, истинной матери отечества, с любезным вашего императорского величества сыном, с сею бесценною
надеждой нашею, и с дражайшею его супругою, в безмятежном царстве, многие лета благоденствия».
Он и надеялся и роптал; и приходил в уныние при мысли, что Уфимская губерния роздана без остатка, и утешал себя
надеждою, что Россия
велика и обильна и стало быть…
Великий покой — удел мертвых и неимеющих
надежд.
Великий и страшный покой ощутил в душе Погодин, когда отошли вместе с темнотою ночи первые бурные часы.
— Эта
великая мысль — секрет? — спросила
Надежда Николаевна.
Ну, оставим, оставим это, — перебила Настенька, задыхаясь от волнения, — я вам только хотела сказать… я вам хотела сказать, что если, несмотря на то, что я люблю его (нет, любила его), если, несмотря на то, вы еще скажете… если вы чувствуете, что ваша любовь так
велика, что может наконец вытеснить из моего сердца прежнюю… если вы захотите сжалиться надо мною, если вы не захотите меня оставить одну в моей судьбе, без утешения, без
надежды, если вы захотите любить меня всегда, как теперь меня любите, то клянусь, что благодарность… что любовь моя будет наконец достойна вашей любви…
Но вам лучше всех известно,
Надежда Алексеевна, на чью душу должен пасть этот
великий и смертный грех!
Настали какие-то светлые, праздничные, ликующие дни, и сияние их озаряло даже подземелье Гамбринуса. Приходили студенты, рабочие, приходили молодые, красивые девушки. Люди с горящими глазами становились на бочки, так много видевшие на своем веку, и говорили. Не все было понятно в этих словах, но от той пламенной
надежды и
великой любви, которая в них звучала, трепетало сердце и раскрывалось им навстречу.
— Кончается… — повторил он тонким голоском и опять всхлипнул. — Умирает, потому что пожертвовал собой… Какая потеря для науки! — сказал он с горечью. — Это, если всех нас сравнить с ним, был
великий, необыкновенный человек! Какие дарования! Какие
надежды он подавал нам всем! — продолжал Коростелев, ломая руки. — Господи боже мой, это был бы такой ученый, какого теперь с огнем не найдешь. Оська Дымов, Оська Дымов, что ты наделал! Ай-ай, боже мой!
«В настоящее время, полное радостных и благодатных
надежд, когда отрадно восходит на нашем гражданском горизонте прекрасная заря светлого будущего, когда мудрые предначинания повсюду представляют новые залоги народного благоденствия, — каждый день, каждый час, каждое мгновение этого
великого движения имеет глубоко знаменательный смысл в
великой книге
великих судеб нашего
великого отечества, нашей родной России.
Каких блистательных
надежд, каких
великих созданий и какого полного торжества его славы мы не могли ожидать в будущем!
Прошел
великий пост и святая неделя, начались спектакли, но никакой луч
надежды не мелькал в моей голове увидеть Шушерина на сцене прежде его бенефиса, и то надо было приехать для этого зимою в Москву.
— Вот тебе на! — проговорил Аполлос Михайлыч, совершенно пораженный. — На кого была
надежда, тот и лопнул. Завидно вот, почему моя пиеса идет лучше всего. Какое это дьявольское артистическое самолюбие! С простыми людьми, право, легче составлять спектакли; те по крайней мере не умничают, а исполняют, что велят.
Велика фигура — мещанин какой-то, и тот важничает!
Недоумение, любопытство, страх и
надежда влекут граждан шумными толпами на
Великую площадь.
Старик Рубановский, у которого сейчас просветлело лицо, немедленно представил меня
великому брату и начальнику как сына старинных своих друзей, как молодого человека неиспорченных нравов, подающего добрые
надежды.
Мы сели в кружок и стали разговаривать. Сначала погоду бранили, потом перешли к залупским новостям, и
Надежда Лаврентьевна в одну минуту засыпала меня рассказами, в которых, к
великому моему прискорбию, главную роль играли плюхи.
А пóд вечер все рассказала матери: про гульбу свою с Морковкиным, про
надежду писарихой быть, жить-поживать в холе, в почете, в
великом богачестве…
Не скоро пришел в себя старый Лубянский, но все-таки мало-помалу более спокойное, сознательное горе тихо овладело им, и среди этого горя нашлось еще место
надежде.
Надежда же явилась потому, что слишком
велика была любовь его.
— Преславное видим, пречудное слышим здесь, братцы и сестрицы любезные! — возгласил Николай Александрыч. — Видим духа пришествие, слышим обетования. Да исполнятся наши
надежды скорым исполненьем пророчества! Да сбудется славное,
великое проречение!
Совсем, по-видимому, бесчувственная и ко всему равнодушная, Дуня страдала
великим страданьем, хоть не замечали того. Все скрыла, все затаила в себе, воссиявшие было ей
надежды и нежданное разочарованье, как в могилу она закопала. С каждым днем раздражалась Дуня больше и больше, а сердце не знало покоя от тяжелых неотвязных дум.
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он свидетельствовал под присягой о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли наследства при законном разделе неуворованной части богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в
надежде получить в свои руки свое произведение, и все в
надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал
великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
Кроме того, у Чарномского и Доманского были и другие расчеты оставаться при «
великой княжне»: они дали ей значительные суммы денег, в
надежде на ее агатовые копи в Оберштейне, а еще более на сокровища русской короны.
Да, жизнь была страшна, грозна, она надвигалась, как непобедимое чудовище, заражая смертельным дыханием все вокруг. И какие тут могли помочь „малые дела“, какое „непротивление“? Нужен был
великий подвиг, полное самопожертвование — и притом самопожертвование без малейшей
надежды на успех.
Ее дожидалась своя коляска. На ночь Светлого Воскресенья Любаша почему-то возлагала тайные
надежды. Но Рубцов даже не предложил ей подняться на Ивана
Великого.
Возвратясь в комнату, застал художника с лицом несколько проясневшим. Посылка ли
великого князя, дававшая Аристотелю новые
надежды (он не мог сомневаться, чтоб эта посылка не была насчет его), или рассматривание чертежей сделали в нем благодетельную перемену, может быть, то и другое вместе, только лекарь застал на губах его улыбку вполне развернувшуюся. Но мало-помалу стала она исчезать, и новые тучи надвинулись на чело его.
Властитель Руси держит его в
великой чести; Иоанн-младой, наследник престола, добрый, великодушный,
надежда Руси, особенно расположен к нему; русские, по крайней мере многие, перестают питать к нему отвращение и со временем его полюбят; вот и меж ними приобрел он себе друзей.
«Эта мечтательность, — думал Фиоравенти, — перейдет с летами в желание совершенствовать себя», — и смотрел на своего питомца с гордостью отца и воспитателя. Создать из него знаменитого врача, подарить им обществу члена полезнейшего, нежели барончика, может статься, незначащего, наукам — новые успехи, истории — новое
великое имя: этою мыслью, этими
надеждами убаюкивал он свою совесть.
Эти слова он повторил много раз. Причастившись святых тайн вторично, Петр стал спокойнее, и после, когда Феофилакт прочитал отходную, государь умер с
великою болью и с
великими верою, терпением, благочестием и
надеждою на Бога.
Уж и наши прадеды не любили ломаться на зов надежды-государя и угощения матушки-царицы и
великих княжон.
Надежды были
великие, росли, казалось, с каждым днем.
Нечего и говорить, что Ермак решился ехать немедленно. Он не боялся смерти, но страшился утратить завоеванное, обмануть
надежды царя и России. Личные дела и личные чувства отходили на второй план, как бы ни серьезны были первые и не
велики вторые.
В ней собрана была вся ученость его, подпертая столбами красноречия и любовию его к славе Петра I — любовию, зажженною взглядом на него
великого монарха под Нейгаузеном, питаемою русскими переводами, которые намеревался посвятить ему, и
надеждою основать в Москве первую знаменитую академию, scholam illustrem.
— Войска и народ любят действительно цесаревну, — говорил он, — многие русские, обожающие в ее лице дочь Петра
Великого, возлагают на нее одну свои
надежды, но…
— Когда я спросил его, каково нашей молодой госпоже, он шепнул мне: «Бог милостив!» Это слово
великое, господин! Он не употребляет его даром. «Послезавтра, — прибавил он, — перелом болезни, и тогда мы увидим, что можно будет вернее сказать». — «А теперь?» — спросил я его. «Теперь, по мнению моему, есть
надежда», — отвечал он.
Василий Васильевич переехал со своей женой и неразлучным с ней Деметром из кухни в небольшую, но чистенькую квартирку по Бассейной улице и зажил почти прилично на получаемые ежемесячно, по условию с Гиршфельдом, сто пятьдесят рублей. Он даже стал меньше пить, к
великой радости
Надежды Петровны.
Кончилось тем, что Андрей Палеолог, в
надежде пожаловаться
великой княгине, пошел жаловаться своей возлюбленной, а гридня, за несколько минут такая веселая и шумная, опустела и замолкла.
Душа его снова вспыхнула любовию к родине и
надеждою. Все опять забыто: и угроза ересиарха, и моления Софии, и месть, возобладавшая им так сильно, и казнь, ему назначенная. Он видит только Петра
Великого, а за ним золотые главы церквей московских; он стоит у порога знакомого терема…
На вас вся
надежда наша; не обойдите нас заступлениями своими: замолвите за нас словцо у князя
великого, и благодарность наша к вам будет немалая, — упрашивали князя Ивана новгородцы.
Надежда?.. Боже
великий! как при этом слове сердце забилось сильнее, кровь живее заструилась! как при этом слове выступили из мрака все милые люди с ласкою, со всеми дарами жизни и окружили его!
Курицын не приходил за письмами. Что ж помешало? Он не обманет, если только есть возможность. Он подкопается под основание тюрьмы, найдет дорогу хоть через трубу, если не сыщет других путей. В этом Антон уверен. Уж не потому ли не приходит, что есть
надежда на милость
великого князя?