Неточные совпадения
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу!
Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я человек
простой».
Кутейкин. Нет, милостивый господин, мой счетец зело не мал. За полгода за ученье, за обувь, что истаскал в три года, за
простой, что сюда прибредешь,
бывало, по-пустому, за…
И из этого мглистого, кое-как набросанного поля выходили ясно и оконченно только одни тонкие черты увлекательной блондинки: ее овально-круглившееся личико, ее тоненький, тоненький стан, какой
бывает у институтки в первые месяцы после выпуска, ее белое, почти
простое платьице, легко и ловко обхватившее во всех местах молоденькие стройные члены, которые означались в каких-то чистых линиях.
Я знал, что на свете
бывают пряники желтые, с патокою, и белые пряники — с мятой,
бывают столбики и сосульки,
бывает такое лакомство, которое называется «резь», или лапша, или еще
проще — «шмотья»,
бывают орехи
простые и каленые; а для богатого кармана привозят и изюм, и финики.
«
Побывав на сцене, она как будто стала
проще», — подумал Самгин и начал говорить с нею в привычном, небрежно шутливом тоне, но скоро заметил, что это не нравится ей; вопросительно взглянув на него раз-два, она сжалась, примолкла. Несколько свиданий убедили его, что держаться с нею так, как он держался раньше, уже нельзя, она не принимает его шуточек, протестует против его тона молчанием; подожмет губы, прикроет глаза ресницами и — молчит. Это и задело самолюбие Самгина, и обеспокоило его, заставив подумать...
«Меланхолихой» звали какую-то бабу в городской слободе, которая
простыми средствами лечила «людей» и снимала недуги как рукой.
Бывало, после ее леченья, иного скоробит на весь век в три погибели, или другой перестанет говорить своим голосом, а только кряхтит потом всю жизнь; кто-нибудь воротится от нее без глаз или без челюсти — а все же боль проходила, и мужик или баба работали опять.
Всякие это люди; не сообразишь, какие люди; и большие и малые, и глупые и ученые, и даже из самого
простого звания
бывают, и все суета.
Достав письмо, ее письмо, мой московский документ, они взяли такого же размера
простую почтовую бумажку и положили в надрезанное место кармана и зашили снова как ни в чем не
бывало, так что я ничего не мог заметить.
Как всегда в этих случаях
бывает, крючки ломались, пуговицы отрывались, завязки лопались; кажется, чего
проще иголки с ниткой, а между тем за ней нужно было бежать к Досифее, которая производила в кухне настоящее столпотворение и ничего не хотела знать, кроме своих кастрюль и горшков.
И будто в руках у меня серп, и не
простой серп, а самый как есть месяц, вот когда он на серп похож
бывает.
К Вере Павловне они питают беспредельное благоговение, она даже дает им целовать свою руку, не чувствуя себе унижения, и держит себя с ними, как будто пятнадцатью годами старше их, то есть держит себя так, когда не дурачится, но, по правде сказать, большею частью дурачится, бегает, шалит с ними, и они в восторге, и тут
бывает довольно много галопированья и вальсированья, довольно много
простой беготни, много игры на фортепьяно, много болтовни и хохотни, и чуть ли не больше всего пения; но беготня, хохотня и все нисколько не мешает этой молодежи совершенно, безусловно и безгранично благоговеть перед Верою Павловною, уважать ее так, как дай бог уважать старшую сестру, как не всегда уважается мать, даже хорошая.
Лопуховы
бывают в гостях не так часто, почти только у Мерцаловых, да у матери и отца Мерцаловой; у этих добрых
простых стариков есть множество сыновей, занимающих порядочные должности по всевозможным ведомствам, и потому в доме стариков, живущих с некоторым изобилием, Вера Павловна видит многоразличное и разнокалиберное общество.
Когда они все
бывали в сборе в Москве и садились за свой
простой обед, старушка была вне себя от радости, ходила около стола, хлопотала и, вдруг останавливаясь, смотрела на свою молодежь с такою гордостью, с таким счастием и потом поднимала на меня глаза, как будто спрашивая: «Не правда ли, как они хороши?» Как в эти минуты мне хотелось броситься ей на шею, поцеловать ее руку. И к тому же они действительно все были даже наружно очень красивы.
Покуда они разговаривали, между стариками завязался вопрос о приданом. Калерия Степановна находилась в большом затруднении. У Милочки даже белья сносного не было, да и подвенечное платье сшить было не на что. А платье нужно шелковое, дорогое — самое
простое приличие этого требует. Она не раз намекала Валентину Осиповичу, что
бывают случаи, когда женихи и т. д., но жених никаких намеков решительно не понимал. Наконец старики Бурмакины взяли на себя объясниться с ним.
— Истинно удивительно, государь мой, как подумаешь, что
простой мещанин прошел все места эти. Более трех тысяч верст, государь мой! Более трех тысяч верст. Подлинно, его сам Господь сподобил
побывать в Палестине и Иерусалиме.
Отец сам рассказал нам, смеясь, эту историю и прибавил, что верят этому только дураки, так как это просто старая сказка; но
простой, темный народ верил, и кое — где уже полиция разгоняла толпы, собиравшиеся по слухам, что к ним ведут «рогатого попа». На кухне у нас следили за поповским маршрутом: передавали совершенно точно, что поп
побывал уже в Петербурге, в Москве, в Киеве, даже в Бердичеве и что теперь его ведут к нам…
Больше всего смущал Устеньку доктор Кочетов, который теперь
бывал у Стабровских каждый день; он должен был изо дня в день незаметно следить за Дидей и вести самое подробное curriculum vitae. [жизнеописание (лат.).] Доктор обыкновенно приезжал к завтраку, а потом еще вечером. Его визиты имели характер
простого знакомства, и Дидя не должна была подозревать их настоящей цели.
Галактион действительно прервал всякие отношения с пьяной запольской компанией, сидел дома и
бывал только по делу у Стабровского. Умный поляк долго приглядывался к молодому мельнику и кончил тем, что поверил в него. Стабровскому больше всего нравились в Галактионе его раскольничья сдержанность и
простой, но здоровый русский ум.
Это
простое приглашение, как Галактион понял только впоследствии, являлось своего рода посвящением в орден наших. В официальные дни у Стабровского
бывал целый город, а запросто
бывали только самые близкие люди.
Стоял уже конец весны. Выпадали совсем жаркие дни, какие
бывают только летом. По дороге из Заполья к Городищу шли три путника, которых издали можно было принять за богомолов. Впереди шла в коротком ситцевом платье Харитина, повязанная по-крестьянски
простым бумажным платком. За ней шагали Полуянов и Михей Зотыч. Старик шел бодро, помахивая длинною черемуховою палкой, с какою гонят стада пастухи.
— Получше себе взял, похуже мне оставил. Очень я обрадовалась Иванке, — уж больно люблю вас, маленьких! Ну, и приняли его, окрестили, вот он и живет, хорош. Я его вначале Жуком звала, — он,
бывало, ужжал особенно, — совсем жук, ползет и ужжит на все горницы. Люби его — он
простая душа!
В детстве я представляю сам себя ульем, куда разные
простые, серые люди сносили, как пчелы, мед своих знаний и дум о жизни, щедро обогащая душу мою, кто чем мог. Часто мед этот
бывал грязен и горек, но всякое знание — все-таки мед.
Этот куличок еще реже попадается и еще менее известен в Оренбургской губернии. Мне самому иногда случалось не встречать его по нескольку лет сряду. Имя морского куличка существует только между охотниками высшего разряда:
простые стрелки и народ его не знают. Я думаю, что это имя также занесено теми охотниками, которые стреливали этих куличков по морским берегам, где они
бывают во время весеннего пролета в невероятном множестве.
Долго думал я, что крохаль — утка-рыбалка, особенная от гагары, потому что в молодости случилось мне убить двух гагар, которые не имели хохлов, были гораздо белесоватее пером, крупнее телом и которых
простые охотники тогда называли крохалями. Впоследствии убедился я, что это одно и то же и что убитые мною утки-рыбалки были старые гагары, или крохали, которые всегда
бывают крупнее и белесоватее. Без хохлов также попадались мне многие впоследствии, и, вероятно, хохлы имеют только селезни.
Нас везут к исполнению приговора; сверх того, как кажется, нам будет какая-то работа, соединенная с заключением в остроге, — следовательно, состояние гораздо худшее
простых каторжных, которые, хотя и
бывают под землей, но имеют случай пользоваться некоторыми обеспечениями за доброе поведение и сверх того помощью добрых людей устроить себе состояние довольно сносное.
— Чудак! — усмехнулся Рыбин, хлопая рукой по колену. — Кто на меня подумает?
Простой мужик этаким делом занимается, разве это
бывает? Книга — дело господское, им за нее и отвечать…
— Скажу, примерно, хошь про себя, — продолжал Пименыч, не отвечая писарю, — конечно, меня господь разумением выспренним не одарил, потому как я солдат и, стало быть, даров прозорливства взять мне неоткуда, однако истину от неправды и я различить могу… И это именно так, что
бывают на свете такие угодные богу праведники и праведницы, которые единым
простым своим сердцем непроницаемые тайны проницаемыми соделывают, и в грядущее, яко в зерцало, очами бестелесными прозревают!
— У нас, господа, всякому гостю честь и место, и моя дочь родной отцов цыганский обычай знает; а обижаться вам нечего, потому что вы еще пока не знаете, как иной
простой человек красоту и талант оценить может. На это разные примеры
бывают.
— Славная голова! — продолжал он. — И что за удивительный народ эти англичане, боже ты мой!
Простой вот-с, например, машинист и, вдобавок еще, каждый вечер мертвецки пьян
бывает; но этакой сметки, я вам говорю, хоть бы у первейшего негоцианта. Однако какое же собственно ваше, мой милый Яков Васильич, дело, скажите вы мне.
— Слава богу, никакой болезни нет. А твое недомогание — вещь
простая и легко объяснимая: просто маленькое растяжение мускулов.
Бывает оно у всех людей, которые занимаются напряженной физической работой, а потом ее оставляют на долгое время и снова начинают. Эти боли знакомы очень многим: всадникам, гребцам, грузчикам и особенно циркачам. Цирковые люди называют ее корруптурой или даже колупотурой.
Четыре дня не появлялся Александров у Синельниковых, а ведь раньше
бывал у них по два, по три раза в день, забегая домой только на минуточку, пообедать и поужинать. Сладкие терзания томили его душу: горячая любовь, конечно, такая, какую не испытывал еще ни один человек с сотворения мира; зеленая ревность, тоска в разлуке с обожаемой, давняя обида на предпочтение… По ночам же он
простаивал часами под двумя тополями, глядя в окно возлюбленной.
Здесь я переживал далекое прошлое, объезжал, как
простой табунщик, неуков, диких лошадей, прямо у табуна охотился в угон за волком с одной плетью.
Бывало...
— Ну, трудность
бывает двух сортов! — снова воскликнул Марфин, хлопнув своими ручками и начав их нервно потирать. — Одна трудность
простая, когда в самом деле трудно открыть, а другая сугубая!..
— Ну, не все!
Бывают и из
простых, которые с умом читают! — благосклонно допустил Иван Тимофеич.
Почему наполовину? — а по той
простой причине, что смертность между недоимщиками всегда
бывает больше, нежели между исправными плательщиками.
Я припоминал, как,
бывало, еще в детстве, стоя в церкви, смотрел я иногда на
простой народ, густо теснившийся у входа и подобострастно расступавшийся перед густым эполетом, перед толстым барином или перед расфуфыренной, но чрезвычайно богомольной барыней, которые непременно проходили на первые места и готовы были поминутно ссориться из-за первого места.
— Что ж, — перебила меня она, — тем и лучше, что у тебя
простая жена; а где и на муже и на жене на обоих штаны надеты, там не
бывать проку. Наилучшее дело, если баба в своей женской исподничке ходит, и ты вот ей за то на исподницы от меня это и отвези. Бабы любят подарки, а я дарить люблю. Бери же и поезжай с богом.
— Видел, да она, говорят, и в школе так щеголяет. А то и хуже
бывает: сарафан наденет, совсем как
простая девка ходит.
Хор из гимназистов пел хорошо, и потому церковь посещалась первогильдейным купечеством, чиновниками и помещичьими семьями
Простого народа
бывало не много, тем более, что обедню здесь служили, сообразно с желанием директора, позже, чем в других церквах.
Она ждет аристократа, а она не думает, что аристократы тоже всякие
бывают, — с иным наплачется, а
простой хороший человек ее бы мог сделать счастливою.
— А между тем нет ничего
проще, excellence. Здесь мы поступаем в этих случаях следующим образом: берем письмо, приближаем его к кипящей воде и держим над паром конверт тою его стороной, на которой имеются заклеенные швы, до тех пор, пока клей не распустится. Тогда мы вскрываем конверт, вынимаем письмо, прочитываем его и помещаем в конверт обратно. И никаких следов нескромности не
бывает.
— Я, право, не знаю, чего вы от меня хотите? После ее болезни я стал замечать ее грусть и его немое безвыходное отчаяние. Я почти перестал ходить к ним, вы это знаете, а чего мне это стоило, знаю я; двадцать раз принимался я писать к ней — и, боясь ухудшить ее состояние, не писал; я
бывал у них — и молчал; в чем же вы меня упрекаете, что вы хотите от меня, надеюсь, что не
простое желание бросить в меня несколько оскорбительных выражений привело вас ко мне?
Щука нередко берет на
простые удочки, закинутые совсем не для нее; разумеется, сейчас, как ножницами, перекусывает самую толстую лесу или поводок, что иногда
бывает очень досадно.
Уженье, как и другие охоты,
бывает и
простою склонностью и даже сильною страстью: здесь не место и бесполезно рассуждать об этом.
Поводки
бывают: 1) из тонкой проволоки, медной или железной; 2) из басовых и
простых толстых струн; 3) из спинки гусиного пера во всю его длину, очищенную от мякоти, и 4) из шелка.
— Послушайте, отчего вы не
бываете у Должиковой? Вы не знаете Марии Викторовны, это умница, прелесть,
простая, добрая душа.
— На комфорт и удобства приходится смотреть как на неизбежную привилегию капитала и образования, — сказал я, — и мне кажется, что удобства жизни можно сочетать с каким угодно, даже с самым тяжелым и грязным трудом. Ваш отец богат, однако же, как он говорит, ему пришлось
побывать и в машинистах и в
простых смазчиках.
— И, сударь! Придет беда, так все заговорят одним голосом, и дворяне и
простой народ! То ли еще
бывало в старину: и триста лет татары владели землею русскою, а разве мы стали от этого сами татарами? Ведь все, а чем нас упрекает Сила Андреевич Богатырев, прививное, батюшка; а корень-то все русской. Дремлем до поры до времени; а как очнемся да стрехнем с себя чужую пыль, так нас и не узнаешь!
— Нет, — протянул с важностью Перехватов, — аневризм в настоящее время, конечно, уж из ста человек у двух — у трех есть, а затемнение дыхания часто
бывает от
простого катара в легких.
— Ну это трудненько, матушка… Ха-ха! Ишь чего захотели! Какой-нибудь
простой петушишка — и вдруг хочет сделаться индейским, — нет, брат, шалишь!.. Никогда ему не
бывать индейским.