Жизнь Грановского в Берлине с Станкевичем была, по рассказам одного и письмам другого, одной из ярко-светлых полос его существования, где избыток молодости, сил, первых страстных порывов, беззлобной иронии и шалости — шли вместе с серьезными учеными занятиями, и все это согретое, обнятое горячей, глубокой дружбой, такой, какою дружба только
бывает в юности.
Неточные совпадения
Сны занимали
в детстве и
юности значительную часть моего настроения. Говорят, здоровый сон
бывает без сновидений. Я, наоборот,
в здоровом состоянии видел самые яркие сны и хорошо их помнил. Они переплетались с действительными событиями, порой страшно усиливая впечатление последних, а иногда сами по себе действовали на меня так интенсивно, как будто это была сама действительность.
С каким восторгом, будучи
в подвыпитии, Островский рассказывал о тех счастливых днях его актерской
юности в Коренной, где он
в одну из ярмарок, будучи семинаристом, гостил у своего дяди, дьякона,
побывал в театре Григорьева и по окончании ярмарки уехал вместе с труппой.
— Подождите, голубчик! Сегодня я могу сказать вам… что-то хорошее… Знаете — у человека, много пожившего,
бывают минуты, когда он, заглянув
в свое сердце, неожиданно находит там… нечто давно забытое… Оно лежало где-то глубоко на дне сердца годы… но не утратило благоухания
юности, и когда память дотронется до него… тогда на человека повеет… живительной свежестью утра дней…
Бывало, помнишь,
в дни нашей
юности, какая-нибудь девочка повторяет тебе, как умеет, твои же слова, а ты восхищаешься этим эхом и, пожалуй, поклоняешься ему, пока не раскусишь,
в чем дело; а эта… нет: эта сама по себе.
От этой жизни, от этой степи Кольцов не отрывался надолго во все продолжение своей жизни; но все же первые впечатления степной природы запали
в его душу еще во время ранней
юности, когда все наши чувства
бывают так свежи и живы.
Юность моя,
юность во мне ощутилась,
В разум приходила, слезно говорила:
«Кто добра не хочет, кто худа желает?
Разве змей соперник, добру ненавистник!
Сама бы я рада — силы моей мало,
Сижу на коне я, а конь не обуздан,
Смирить коня нечем — вожжей
в руках нету.
По горам по хóлмам прямо конь стрекает,
Меня разрывает, ум мой потребляет,
Вне ума
бываю, творю что, не знаю.
Вижу я погибель, страхом вся объята,
Не знаю, как быти, как коня смирити...
Когда
в детстве или
юности он
бывал нездоров, то как нежна и чутка была мать!
В юности он был далек от всякой мистики, отличался даже,
бывало,
в Казани охотой к вышучиванию всего церковного, но тут всплыло
в нем мистическое настроение, и на почве личной огорченности (как объясняли некоторые его приятели) он совсем скрылся, разорвал надолго сношения с своим кружком, бросил музыку и очутился мелким служащим на станции железной дороги.
Желание писать стихи, как
бывало в дни
юности и отрочества?