Жизнь Грановского в Берлине с Станкевичем была, по рассказам одного и письмам другого, одной из ярко-светлых полос его существования, где избыток молодости, сил, первых страстных порывов, беззлобной иронии и шалости — шли вместе с серьезными учеными занятиями, и все это согретое, обнятое горячей, глубокой дружбой, такой, какою дружба только
бывает в юности.
Неточные совпадения
Сны занимали
в детстве и
юности значительную часть моего настроения. Говорят, здоровый сон
бывает без сновидений. Я, наоборот,
в здоровом состоянии видел самые яркие сны и хорошо их помнил. Они переплетались с действительными событиями, порой страшно усиливая впечатление последних, а иногда сами по себе действовали на меня так интенсивно, как будто это была сама действительность.
С каким восторгом, будучи
в подвыпитии, Островский рассказывал о тех счастливых днях его актерской
юности в Коренной, где он
в одну из ярмарок, будучи семинаристом, гостил у своего дяди, дьякона,
побывал в театре Григорьева и по окончании ярмарки уехал вместе с труппой.
— Подождите, голубчик! Сегодня я могу сказать вам… что-то хорошее… Знаете — у человека, много пожившего,
бывают минуты, когда он, заглянув
в свое сердце, неожиданно находит там… нечто давно забытое… Оно лежало где-то глубоко на дне сердца годы… но не утратило благоухания
юности, и когда память дотронется до него… тогда на человека повеет… живительной свежестью утра дней…
Бывало, помнишь,
в дни нашей
юности, какая-нибудь девочка повторяет тебе, как умеет, твои же слова, а ты восхищаешься этим эхом и, пожалуй, поклоняешься ему, пока не раскусишь,
в чем дело; а эта… нет: эта сама по себе.
Юность моя,
юность во мне ощутилась, //
В разум приходила, слезно говорила: // «Кто добра не хочет, кто худа желает? // Разве змей соперник, добру ненавистник! // Сама бы я рада — силы моей мало, // Сижу на коне я, а конь не обуздан, // Смирить коня нечем — вожжей
в руках нету. // По горам по хóлмам прямо конь стрекает, // Меня разрывает, ум мой потребляет, // Вне ума
бываю, творю что, не знаю. // Вижу я погибель, страхом вся объята, // Не знаю, как быти, как коня смирити…»