Неточные совпадения
За это жизнь сурово взыщет с вас,
поверьте: разразится
буря, и она сметет и смоет вас с земли, как дождь и ветер пыль с дерева!
В толпе нищих был один — он не вмешивался в разговор их и неподвижно смотрел на расписанные святые врата; он был горбат и кривоног; но члены его казались крепкими и привыкшими к трудам этого позорного состояния; лицо его было длинно, смугло; прямой нос, курчавые волосы; широкий лоб его был желт как лоб ученого, мрачен как облако, покрывающее солнце в день
бури; синяя жила пересекала его неправильные морщины; губы, тонкие, бледные, были растягиваемы и сжимаемы каким-то судорожным движением, и в глазах блистала целая будущность; его товарищи не знали, кто он таков; но сила души обнаруживается везде: они боялись его голоса и взгляда; они уважали в нем какой-то величайший порок, а не безграничное несчастие, демона — но не человека: — он был безобразен, отвратителен, но не это пугало их; в его глазах было столько огня и ума, столько неземного, что они, не смея
верить их выражению, уважали в незнакомце чудесного обманщика.
— Что же вас точит? Из-за чего вы подняли всю эту
бурю? Не могу же я
поверить, что вы печетесь о спасении моей души из когтей этого воображаемого дьявола.
Но
верь, отец, минувшие те
буриПорукой нам грядущих ясных дней!
В этой блаженной стране далекого будущего, там будет свет, радость, жизнь. Слабый отблеск золотого света чуть мреет в высоте, сквозь разрыв черных туманов. Рвись из пропасти, пробивай в скалах трудную дорогу вверх,
верь в блаженную страну; мреющий золотой отблеск будет светить тебе сквозь мрак и
бурю, даст тебе силы к жизни и борьбе.
— То-то!.. Мы не муравьи, не черви, не сосны и ели! Мы — люди! — все распалялся Аршаулов, и щеки его начинали пылать сквозь
бурую кожу, натянутую на мышцах, изъеденных болезнью. — Мы люди, господа! А потому имеем священное право — руководиться нашим разумом, негодовать и радоваться, класть душу свою за то, во что мы
верим, и ратовать против всякой пакости и скверны…
— Садись на этот камень, спиною к ветру, так, — приказала Таисия, а сама осталась стоять; и говорили они не лицом, а боком друг к другу, словно объяснялись с кем-то третьим. Трудно было
поверить, что они только недавно были здесь с Михаилом Михайловичем и весело, по-французски, говорили о
буре.
Мне возражают. Больше всех и убежденнее всех — Борис Коршунов. О, это целая блестящая речь в защиту нашего поступка. Он убеждает нас перестать быть детьми,
поверить в свой талант, в свои силы. Ведь мы взяли от «маэстро» всю его начальную теорию, азбуку искусства. Теперь уже дело практики. Неужели же нам идти всю жизнь на помочах, неужели мы не сумеем добраться сами до нашего маяка среди бурного моря? Или мы боимся
бурь? Где же, в таком случае, наши силы?
Трудны новые задачи, выдвинутые временем, велик, нов и загадочен герой „народ“, рождающийся в грозе и
буре, но
верю я, справится со всем этим молодая литература наша.