Неточные совпадения
По тону Бетси Вронский мог бы понять, чего ему надо ждать от света; но он сделал еще попытку в своем семействе. На мать свою он не надеялся. Он знал, что мать, так восхищавшаяся Анной во время своего первого знакомства, теперь была неумолима к ней за то, что она была причиной расстройства карьеры сына. Но он возлагал большие надежды на Варю, жену
брата. Ему казалось, что она не
бросит камня и с простотой и решительностью поедет к Анне и примет ее.
— Иди, иди, — не бойся! — говорил он, дергая руку женщины, хотя она шла так же быстро, как сам он. — Вот, братья-сестры, вот — новенькая! —
бросал он направо и налево шипящие, горячие слова. — Мученица плоти, ох какая! Вот — она расскажет страсти, до чего доводит нас плоть, игрушка диаволова…
Каждый из них, поклонясь Марине, кланялся всем
братьям и снова — ей. Рубаха на ней, должно быть, шелковая, она — белее, светлей. Как Вася, она тоже показалась Самгину выше ростом. Захарий высоко поднял свечу и, опустив ее, погасил, — то же сделала маленькая женщина и все другие. Не разрывая полукруга, они
бросали свечи за спины себе, в угол. Марина громко и сурово сказала...
Она будет лелеять, ласкать ее, пожалуй, больше прежнего, но ласкать, как ласкают бедного идиота помешанного, обиженного природой или судьбой, или еще хуже — как падшего, несчастного
брата, которому люди
бросают милостыню сострадания!
— Э, батенька, все мы люди, все человеки… Не
бросить же заводы псу?! Геройствовать-то с этой
братией не приходится; они с нас будут живьем шкуру драть, а мы будем миндальничать. Нет, дудки!.. Нужно смотреть на дело прямо: клин клином вышибай.
— Верно, все верно говоришь, только кровь-то в нас великое дело, Николай Иваныч. Уж ее,
брат, не обманешь, она всегда скажется… Ну, опять и то сказать, что бывают детки ни в мать, ни в отца. Только я тебе одно скажу, Николай Иваныч: не отдам за тебя Верочки, пока ты не
бросишь своей собачьей должности…
—
Брат, а ты, кажется, и не обратил внимания, как ты обидел Катерину Ивановну тем, что рассказал Грушеньке о том дне, а та сейчас ей
бросила в глаза, что вы сами «к кавалерам красу тайком продавать ходили!»
Брат, что же больше этой обиды? — Алешу всего более мучила мысль, что
брат точно рад унижению Катерины Ивановны, хотя, конечно, того быть не могло.
— Спасибо! — отрезал Иван и,
бросив Алешу, быстро пошел своею дорогой. С тех пор Алеша заметил, что
брат Иван как-то резко начал от него отдаляться и даже как бы невзлюбил его, так что потом и сам он уже перестал ходить к нему. Но в ту минуту, сейчас после той с ним встречи, Иван Федорович, не заходя домой, вдруг направился опять к Смердякову.
— А не ты, не ты? — ясно смотря на
брата, неудержимо вскричал Алеша. — Ну и пусть его,
брось его и забудь о нем! Пусть он унесет с собою все, что ты теперь проклинаешь, и никогда не приходит!
Уходит наконец от них, не выдержав сам муки сердца своего, бросается на одр свой и плачет; утирает потом лицо свое и выходит сияющ и светел и возвещает им: «
Братья, я Иосиф,
брат ваш!» Пусть прочтет он далее о том, как обрадовался старец Иаков, узнав, что жив еще его милый мальчик, и потянулся в Египет,
бросив даже Отчизну, и умер в чужой земле, изрекши на веки веков в завещании своем величайшее слово, вмещавшееся таинственно в кротком и боязливом сердце его во всю его жизнь, о том, что от рода его, от Иуды, выйдет великое чаяние мира, примиритель и спаситель его!
— Засади я его, подлеца, она услышит, что я его засадил, и тотчас к нему побежит. А услышит если сегодня, что тот меня до полусмерти, слабого старика, избил, так, пожалуй,
бросит его, да ко мне придет навестить… Вот ведь мы какими характерами одарены — только чтобы насупротив делать. Я ее насквозь знаю! А что, коньячку не выпьешь? Возьми-ка кофейку холодненького, да я тебе и прилью четверть рюмочки, хорошо это,
брат, для вкуса.
Я имею право вам открыть про ее оскорбление, я даже должен так сделать, потому что она, узнав про вашу обиду и узнав все про ваше несчастное положение, поручила мне сейчас… давеча… снести вам это вспоможение от нее… но только от нее одной, не от Дмитрия, который и ее
бросил, отнюдь нет, и не от меня, от
брата его, и не от кого-нибудь, а от нее, только от нее одной!
Стряпуха умерла; сам Перфишка собирался уж
бросить дом да отправиться в город, куда его сманивал двоюродный
брат, живший подмастерьем у парикмахера, — как вдруг распространился слух, что барин возвращается!
— Запутался,
брат, запил. Второй год в «Собачьем зале» пребываю. Сцену
бросил, переделкой пьес занимаюсь.
К концу года Пачковский
бросил гимназию и поступил в телеграф.
Брат продолжал одиноко взбираться на Парнас, без руководителя, темными и запутанными тропами: целые часы он барабанил пальцами стопы, переводил, сочинял, подыскивал рифмы, затеял даже словарь рифм… Классные занятия шли все хуже и хуже. Уроки, к огорчению матери, он пропускал постоянно.
Я побежал домой,
бросил книги, не нашел
братьев и опять опрометью кинулся на улицу.
— Нет,
брат, теперь не те времена, — повторял он. — Дикость-то свою надо
бросить, а то все мы тут мохом обросли.
Братья нам враги, боюсь их, уедем!» Я уж на нее цыкнула: «Не
бросай в печь сору, и без того угар в доме!» Тут дедушко дураков этих прислал прощенья просить, наскочила она на Мишку, хлысь его по щеке — вот те и прощенье!
—
Бросила тебя мать-то поверх земли,
брат…
Нас выпороли и наняли нам провожатого, бывшего пожарного, старичка со сломанной рукою, — он должен был следить, чтобы Саша не сбивался в сторону по пути к науке. Но это не помогло: на другой же день
брат, дойдя до оврага, вдруг наклонился, снял с ноги валенок и метнул его прочь от себя, снял другой и
бросил в ином направлении, а сам, в одних чулках, пустился бежать по площади. Старичок, охая, потрусил собирать сапоги, а затем, испуганный, повел меня домой.
Ганя обмер; упрашивать было уже нечего и некогда, и он
бросил на Варю такой угрожающий взгляд, что та поняла, по силе этого взгляда, что значила для ее
брата эта минута.
— Ну, нет,
брат, это уж ты врешь, Полуэхт! Я теперь тридцать лет около нее хожу, сколько раз отваживался, а тут вдруг
брошу за здорово живешь.
— Моего сына убил… Того, первого… — шептала Авгарь, с яростью глядя на духовного
брата. — И отца Гурия убил и моего сына… Ты его тогда увозил в Мурмос и где-нибудь
бросил по дороге в болото, как Гурия.
— Знаю я этих
братьев. До первой ночи…
Брось и не говори ты мне чепухи! Скучно слушать.
Папенька и
брат Johann приехали в город, и мы вместе пошли
бросить Los, [жребий (нем.).] кому быть Soldat и кому не быть Soldat. Johann вытащил дурной нумеро — он должен быть Soldat, я вытащил хороший нумеро — я не должен быть Soldat. И папенька сказал: «У меня был один сын, и с тем я должен расстаться! Ich hatte einen einzigen Sohn und von diesem muss ich mich trennen!»
Не забыть мне, милостивые государи, и того, — продолжал Вихров, — как некогда блестящий и светский полковник обласкал и заступился за меня, бедного и гонимого литератора, как меня потом в целом городе только и оприветствовали именно за то, что я был гонимый литератор, — это два
брата Захаревские: один из них был прокурор и бился до последних сил с деспотом-губернатором, а другой — инженер, который давно уже
бросил мелкое поприще чиновника и даровито принялся за дело предпринимателя «…
— Нет, не фраза, только знаешь что?
Бросим,
брат, это, плюнем.
— Ну,
брат, деньги-то ты за окно не
бросишь, хоть бы они от самого антихриста были! — по своему обыкновению, сюрпризом вставил Терпибедов.
— Теперь,
брат, деревню
бросить надо! — говорили другие, — теперь там целая стена сердцеведцев образовалась. Смотрят, уставив брады, да умозаключают каждый сообразно со степенью собственной невежественности! Чем больше который невежествен, тем больше потрясений и подкопов видит. Молви ты в присутствии сердцеведца какое-нибудь неизвестное ему слово — ну, хоть «моветон», что ли — сейчас"фюить!", и пошла писать губерния.
— Вот. Гляди — мне сорок лет, я вдвое старше тебя, в двадцать раз больше видел. В солдатах три года с лишком шагал, женат был два раза, одна померла, другую
бросил. На Кавказе был, духоборцев знаю. Они,
брат, жизнь не одолеют, нет!
Софья, закуривая папиросу, взглянула на
брата и широким жестом
бросила спичку куда-то в угол.
— Я,
брат Петр Федорыч, так тебе скажу, — продолжает Николай Тимофеич, — что хотя, конечно, я деньгами от Пазухина заимствуюсь, а все-таки, если он меня, окроме того, уважать не станет, так я хоша деньги ему в лицо и не
брошу, однако досаду большую ему сделаю.
— Не по вине моей какой-нибудь, — продолжал он, — погибаю я, а что место мое надобно было заменить господином Синицким, ее родным
братом, равно как и до сих пор еще вакантная должность бахтинского городничего исправляется другим ее родственником, о котором уже и производится дело по случаю учиненного смертоубийства его крепостною девкою над собственным своим ребенком, которого она
бросила в колодезь; но им это было скрыто, потому что девка эта была его любовница.
— Верно, что тут! — упорствовал я, — мне Тряпичкин сказывал. Он,
брат, нынче фельетоны-то
бросил, за исторические исследования принялся! Уваровскую премию надеется получить! Тут родился! тут!
—
Брось, — сказал он серьезно. — Какая там, к черту, Персия? Это,
брат, я знаю, в твои годы и мне тоже хотелось бежать ко всем чертям!..
— Первое — не женись рано! — поучает он меня. — Женитьба — это,
брат, дело громаднейшей важности! Жить можно где хочешь и как хочешь, — твоя воля! Живи в Персии — магометашкой, в Москве — городовым, горюй, воруй, — все можно поправить! А жена — это,
брат, как погода, ее не поправишь… нет! Это,
брат, не сапог — снял да
бросил…
Ханов было трое: Абунунцал-Хан, молочный
брат моего
брата Османа, Умма-Хан, мой
брат названый, и Булач-Хан, меньшой, тот, которого Шамиль
бросил с кручи.
— Растереть да
бросить, — вот и Варвара твоя. Она и мои сестры — это,
брат, две большие разницы. Бойкие барышни, живые, — любую возьми, не даст заснуть. Да и молодые, — самая старшая втрое моложе твоей Варвары.
— Это она всегда, как рассердится, возьмет, да и
бросит что-нибудь на пол, — шептал мне сконфуженный дядя. — Но это только — когда рассердится… Ты,
брат, не смотри, не замечай, гляди в сторону… Зачем ты об Коровкине-то заговорил?..
— Твои, а не мои, — возразил Кручина,
бросив презрительный взгляд на Юрия. — Бунтовщики и крамольники никогда не будут
братьями Шалонского.
Петр
бросил значительный взгляд
брату и нахмурил брови.
— Знаем мы,
брат, каков ты есть, — говорили сосновцы, — не дают — просишь, дадут —
бросишь. Такой уж ты человек уродился… Ступай с богом!
— Нет, батюшка! Зачем
бросать жеребий! — спокойно вымолвил парень. — Старшие
братья женаты; уж лучше… так, без жеребья…
— Все это, наконец, мне надоело! — рассердился Лаптев. — Пожалуйста, теперь будьте вы моим благодетелем, объясните, в каком положении наши дела. Не извольте считать меня мальчишкой, иначе я завтра же закрою амбар. Отец ослеп,
брат в сумасшедшем доме, племянницы мои еще молоды; это дело я ненавижу, я охотно бы ушел, но заменить меня некому, вы сами знаете.
Бросьте же политику, ради бога!
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот,
бросив землю на руки
брата, Туба ушел с компанией таких же, как сам он, влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная работа, можно утонуть десять раз в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами на краю, и в ней — точно мысли в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
—
Брось! Ничего ты не можешь! Таких, как ты, — не надо… Ваша пора, — пора сильных, но неумных, — прошла,
брат! Опоздал ты… Нет тебе места в жизни…
— Раненый? Эх,
брат ты мой, много раненых тут ходит, да берут-то мало… Лучше
брось хлопотать, коли знакомства нет…
— Полно,
брат, полно! Как тебе не стыдно! — возразил Лежнев, поднимая с полу трубку. —
Брось! Ну его!..
И все чаще вместо привычного наименования лесных
братьев бросают резкое и укорительное: разбойники.
Но захохотали и некоторые из мужиков, то ли конфузливо, то ли равнодушно отходя от скирда и смешиваясь с
братьями; и только Еремей оглянулся на мгновение, словно ляскнул по-волчьи, и зажег новую спичку, наскоро
бросив...