Неточные совпадения
— А? Так это насилие! — вскричала Дуня, побледнела как смерть и
бросилась в
угол, где поскорей заслонилась столиком, случившимся под рукой. Она не кричала; но она впилась взглядом в своего мучителя и зорко следила
за каждым его движением. Свидригайлов тоже не двигался с места и стоял против нее на другом конце комнаты. Он даже овладел собою, по крайней мере снаружи. Но лицо его было бледно по-прежнему. Насмешливая улыбка не покидала его.
— И это мне в наслаждение! И это мне не в боль, а в наслаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый
за волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол. Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в
углу не выдержал, задрожал, закричал и
бросился к сестре в страшном испуге, почти в припадке. Старшая девочка дрожала со сна, как лист.
Отчего по ночам, не надеясь на Захара и Анисью, она просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами на бумажке: «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянуть
за здравие, потом отходила в
угол,
бросалась на колени и долго лежала, припав головой к полу, потом поспешно шла на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала в дверь и шепотом спрашивала у Анисьи...
Двор величиной был с комнату, так что коляска стукнула дышлом в
угол и распугала кучу кур, которые с кудахтаньем
бросились стремительно, иные даже в лёт, в разные стороны; да большая черная собака начала рваться на цепи направо и налево, с отчаянным лаем, стараясь достать
за морды лошадей.
Марина выказала всю данную ей природой ловкость, извиваясь, как змея,
бросаясь из
угла в
угол, прыгая на лавки, на столы, металась к окнам, на печь, даже пробовала в печь: вожжа следовала
за ней и доставала повсюду, пока, наконец, Марина не попала случайно на дверь.
Райский
бросился вслед
за ней и из-за
угла видел, как она медленно возвращалась по полю к дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило новое выражение ее лица. Место покорного ужаса заступило, по-видимому, безотрадное сознание. Она не замечала его и как будто смотрела в глаза своей «беде».
Куры с отчаянным кудахтаньем
бросились по
углам и пробовали с испугу скакать на стену. Индейский петух, подняв лапу и озираясь вокруг, неистово выругался по-своему, точно сердитый командир оборвал всю команду на ученье
за беспорядок.
Князь сидел на диване
за круглым столом, а Анна Андреевна в другом
углу, у другого накрытого скатертью стола, на котором кипел вычищенный как никогда хозяйский самовар, приготовляла ему чай. Я вошел с тем же строгим видом в лице, и старичок, мигом заметив это, так и вздрогнул, и улыбка быстро сменилась в лице его решительно испугом; но я тотчас же не выдержал, засмеялся и протянул ему руки; бедный так и
бросился в мои объятия.
Повторяю тебе, завтра же ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему
бросится подгребать горячие
угли к костру твоему, на котором сожгу тебя
за то, что пришел нам мешать.
Розанов, тотчас по приходе домой, стал открывать водку и пиво, а Помада
бросился в
угол к крошечному старенькому чемоданчику, из разряда тех «конвертиков», которые нередко покупают по три четвертака
за штуку солдатики, отправляющиеся в отпуск.
Мать остановилась у порога и, прикрыв глаза ладонью, осмотрелась. Изба была тесная, маленькая, но чистая, — это сразу
бросалось в глаза. Из-за печки выглянула молодая женщина, молча поклонилась и исчезла. В переднем
углу на столе горела лампа.
Обезумевший Калинович
бросился к ней и, схватив ее
за руки, начал ощупывать, как бы желая убедиться, не привидение ли это, а потом между ними прошла та немая сцена неожиданных и радостных свиданий, где избыток чувств не находит даже слов. Настенька, сама не зная, что делает, снимала с себя бурнус, шляпку и раскладывала все это по разным
углам, а Калинович только глядел на нее.
У Юлии опустились руки. Она вздохнула, завернулась в шаль и
бросилась в другой
угол дивана, откуда взорами с тоской наблюдала
за Александром.
В эту минуту из-за избы раздалось несколько выстрелов, человек десять пеших людей
бросились с саблями на душегубцев, и в то же время всадники князя Серебряного, вылетев из-за
угла деревни, с криком напали на опричников.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её зубы; она вытянула шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами комнату, ощупали постель и, найдя в
углу человека, остановились, тяжело прижимая его к стене. Точно плывя по воздуху, женщина прокрадывалась в
угол, она что-то шептала, и казалось, что тени, поднимаясь с пола, хватают её
за ноги,
бросаются на грудь и на лицо ей.
Пепел. А, ты… блудня старая! (Сильно размахнувшись, бьет старика. Костылев падает так, что из-за
угла видна только верхняя половина его тела. Пепел
бросается к Наташе.)
— А что
за суматоха идет по улицам! Умора, да и только. Французы, как угорелые кошки,
бросаются из
угла в
угол. Они от огня, а он
за ними; примутся тушить в одном месте, а в двадцати вспыхнет! Да, правда, и тушить-то нечем: ни одной трубы в городе не осталось.
Я снял холст с мольберта и поставил его в
угол лицом к стене. Неудача сильно поразила меня. Помню, что я даже схватил себя
за волосы. Мне казалось, что и жить-то не стоит, задумав такую прекрасную картину (а как она была хороша в моем воображении!) и не будучи в состоянии написать ее. Я
бросился на кровать и с горя и досады старался заснуть.
Один, услыхав близкий ружейный выстрел,
бросается на него, как горячая легавая собака, оставляя и бабки, и свайку, и своих товарищей — это будущий стрелок. Один кладет приваду из мякины, ставит волосяные силья или настораживает корыто и караулит воробьев, лежа где-нибудь
за углом, босой, в одной рубашонке, дрожа от дождя и холода, — это будущий птицелов и зверолов.
Когда лисята сыты, они играют между собой, точно как щенята: прыгают, гоняются друг
за другом, прячутся по
углам и под лавками, притворяются спящими и вдруг
бросаются на того, который нечаянно подойдет к ним; подкрадываются один к другому ползком и соединяют в своих приемах и ухватках вместе с собачьим что-то кошечье.
Эта жестокость была до того напускная, до того головная, нарочно подсочиненная, книжная, что я сам не выдержал даже минуты, — сначала отскочил в
угол, чтоб не видеть, а потом со стыдом и отчаянием
бросился вслед
за Лизой.
Тот, наблюдая боярина, понял его жест и, выхватив палаш,
бросился в
угол покоя; но жест боярина еще быстрее был понят его челядью, и драгун не успел размахнуться ни одного раза вооруженною рукою, как уже лежал на полу, сдавленный крепкими, железными руками чуть не по всем суставам. Грозный конский хвост на голове драгуна,
за минуту перед сим столь угрожающий и останавливающий на себе всеобщее внимание, теперь ничего не значил.
Кальсонер выскочил в вестибюль на площадку с органом первым, секунду поколебался, куда бежать, рванулся и, круто срезав
угол, исчез
за органом. Коротков
бросился за ним, поскользнулся и, наверно, разбил бы себе голову о перила, если бы не огромная кривая и черная ручка, торчащая из желтого бока. Она подхватила полу коротковского пальто, гнилой шевиот с тихим писком расползся, и Коротков мягко сел на холодный пол. Дверь бокового хода
за органом со звоном захлопнулась
за Кальсонером.
Ничего не подозревая, подходили к хате, где обыкновенно бывало сходбище, как вдруг из-за
углов и плетней раздалось:"Сюда, наши, бей, валяй, кого попало!"и вместе с криком выбежало парубков двадцать с большими дубинами и с азартом
бросились к Петрусю и реверендиссиму, а другие, схватив брата-горбунчика, по предприимчивому духу своему ушедшего вперед, начали по горбу Павлуся барабанить в две палки, с насмешками и ругательствами крича:"Славный барабан; Ониська! бей на нем зорю!"
На третий день, утром, когда я вошел в хлев, они не
бросились — как всегда было — под ноги мне, а, сбившись кучей в темном
углу, встретили меня незнакомым, сиплым хрюканьем. Осветив их огнем фонаря, я увидал, что глаза животных как будто выросли
за ночь, выкатились из-под седых ресниц и смотрят на меня жалобно, с великим страхом и точно упрекая. Тяжелое дыхание колебало зловонную тьму, и плавал в ней охающий, точно человечий, стон.
В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время, — в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, — когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись
за женщин и из другого
угла комнаты
бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, — в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, — в губернском городе К. был съезд помещиков, и кончались дворянские выборы.
Но в то же самое время с разгоревшимся, испуганным лицом вдруг выбежал из-за
угла хорошенький прапорщик и, махая руками,
бросился к казакам.
В комнате было темно; фельдшер толкнулся в дверь — заперта; тогда, зажигая спичку
за спичкой, он
бросился назад в сени, оттуда в кухню, из кухни в маленькую комнату, где все стены были увешаны юбками и платьями и пахло васильками и укропом, и в
углу около печи стояла чья-то кровать с целою горою подушек; тут, должно быть, жила старуха, Любкина мать; отсюда прошел он в другую комнату, тоже маленькую, и здесь увидел Любку.
Едва последняя успела развернуть бумажку, как из-за
угла послышалось отчаянное и продолжительное карканье… Мы замерли от страха… М-lle Арно
бросилась в
угол, но не успела заглянуть туда, как ворона внезапно вылетела из-за карты и стала носиться с отчаянным карканьем по всему классу. Вышло что-то невообразимо скверное.
Зато лишь только Егорка выскочил
за калитку и
бросился во всю прыть к базарному месту, он на самом повороте
за угол столкнулся нос к носу с Гуго Карловичем.
И с этим она поставила на уборный стол флакон и, вероятно, хотела идти вслед
за мужем в те самые двери, в которые он вышел, но Пик предупредил ее: он
бросился вперед, схватил в передней свой плащ и шляпу и выбежал на улицу. На дворе уже темнело и лил проливной дождь. Пик ничего этого не замечал; он шел и свистал, останавливался у
углов, не зная,
за который из них поворотить, и потом опять шел и свистал, и вдруг расхохотался.