Неточные совпадения
Этот вопрос произвел всеобщую панику; всяк
бросился к своему двору спасать имущество. Улицы запрудились возами и пешеходами, нагруженными и навьюченными домашним скарбом. Торопливо, но без особенного шума двигалась эта вереница по направлению к выгону и, отойдя от
города на безопасное расстояние, начала улаживаться.
В эту минуту полил долго желанный дождь и растворил на выгоне легко уступающий чернозем.
Она
бросалась стричь Андрюше ногти, завивать кудри, шить изящные воротнички и манишки; заказывала
в городе курточки; учила его прислушиваться к задумчивым звукам Герца, пела ему о цветах, о поэзии жизни, шептала о блестящем призвании то воина, то писателя, мечтала с ним о высокой роли, какая выпадает иным на долю…
Куры
бросились с всех сторон к окну губернаторской квартиры
в уездном
городе, приняв за какую-то куриную манну эти, как снег, посыпавшиеся обрывки бумаги, и потом медленно разошлись, тоже разочарованные, поглядывая вопросительно на окно.
Кареты и кучера — не последняя достопримечательность
города и тотчас
бросится в глаза.
При виде улыбавшейся Хины у Марьи Степановны точно что оборвалось
в груди. По блудливому выражению глаз своей гостьи она сразу угадала, что их разорение уже известно целому
городу, и Хиония Алексеевна залетела
в их дом, как первая ворона, почуявшая еще теплую падаль. Вся кровь
бросилась в голову гордой старухи, и она готова была разрыдаться, но вовремя успела собраться с силами и протянуть гостье руку с своей обыкновенной гордой улыбкой.
От
города до монастыря было не более версты с небольшим. Алеша спешно пошел по пустынной
в этот час дороге. Почти уже стала ночь,
в тридцати шагах трудно уже было различать предметы. На половине дороги приходился перекресток. На перекрестке, под уединенною ракитой, завиделась какая-то фигура. Только что Алеша вступил на перекресток, как фигура сорвалась с места,
бросилась на него и неистовым голосом прокричала...
Тогда, расставшись с Алешей, Митя
бросился было к Грушеньке; неизвестно, видел ли ее, но к ночи очутился
в трактире «Столичный
город», где как следует и напился.
Он думал, что я шучу, но когда я ему наскоро сказал,
в чем дело, он вспрыгнул от радости. Быть шафером на тайной свадьбе, хлопотать, может, попасть под следствие, и все это
в маленьком
городе без всяких рассеяний. Он тотчас обещал достать для меня карету, четверку лошадей и
бросился к комоду смотреть, есть ли чистый белый жилет.
— Да, он всегда желал этого, — произнес, почти с удивлением, Постен. — Но потом-с!.. — начал он рассказывать каким-то чересчур уж пунктуальным тоном. — Когда сам господин Фатеев приехал
в деревню и когда все мы — я, он, Клеопатра Петровна — по его же делу отправились
в уездный
город, он там,
в присутствии нескольких господ чиновников, бывши, по обыкновению,
в своем послеобеденном подшефе,
бросается на Клеопатру Петровну с ножом.
Мы переехали
в город. Не скоро я отделался от прошедшего, не скоро принялся за работу. Рана моя медленно заживала; но собственно против отца у меня не было никакого дурного чувства. Напротив: он как будто еще вырос
в моих глазах… пускай психологи объяснят это противоречие, как знают. Однажды я шел по бульвару и, к неописанной моей радости, столкнулся с Лушиным. Я его любил за его прямой и нелицемерный нрав, да притом он был мне дорог по воспоминаниям, которые он во мне возбуждал. Я
бросился к нему.
Если вы подъезжаете к местечку с востока, вам прежде всего
бросается в глаза тюрьма, лучшее архитектурное украшение
города.
Между тем дела Евгения Михайловича шли всё хуже и хуже. Магазин был заложен. Торговля не шла.
В городе открылся другой магазин, а проценты требовали. Надо было занимать опять за проценты. И кончилось тем, что магазин и весь товар был назначен к продаже. Евгений Михайлович и его жена
бросались повсюду и нигде не могли достать тех 400 рублей, которые нужны были, чтобы спасти дело.
Или, бывало, желательно губернии перед начальством отличиться. Пишут Фейеру из губернии, был чтоб бродяга, и такой бродяга, чтобы
в нос
бросилось. Вот и начнет Фейер по
городу рыскать, и все нюхает, к огонькам присматривается, нет ли где сборища.
«Когда приносят нам «Инвалид», то Пупка (так отставной улан называл жену свою)
бросается опрометью
в переднюю, хватает газеты и бежит с ними на эс
в беседку,
в гостиную (
в которой, помнишь, как славно мы проводили с тобой зимние вечера, когда полк стоял у нас
в городе), и с таким жаром читает ваши геройские подвиги, что ты себе представить не можешь.
«Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы просили Его, чтобы позволил им войти
в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли
в свиней; и
бросилось стадо с крутизны
в озеро и потонуло. Пастухи, увидя происшедшее, побежали и рассказали
в городе и
в селениях. И вышли видеть происшедшее и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и
в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся».
Gnadige Frau, приехавшая вместе с мужем и Марфиным
в губернский
город на баллотировку и тоже бывшая на хорах, первая
бросилась к Миропе Дмитриевне и хотела было ее отпаивать водою, но Миропа Дмитриевна одно лишь повторяла: «Домой, домой!».
Заехавший к нему поручик, чтобы узнать, что он предпримет касательно дуэли, увидев Аггея Никитича
в совершенно бессознательном положении, поскакал позвать доктора; но тот был
в отъезде, почему поручик
бросился к аптекарю и, застав того еще не спавшим, объяснил ему, что доктора нет
в городе, а между тем исправник их, господин Зверев, находится
в отчаянном положении, и потому он просит господина аптекаря посетить больного.
«Идет
город Рязань!» — сказал царь и повторил: «Подайте мой лук!»
Бросился Борис к коновязи, где стоял конь с саадаком, вскочил
в седло, только видим мы, бьется под ним конь, вздымается на дыбы, да вдруг как пустится, закусив удила, так и пропал с Борисом.
Екатерина Ивановна Пыльникова, Сашина тетка и воспитательница, сразу получила два письма о Саше: от директора и от Коковкиной. Эти письма страшно встревожили ее.
В осеннюю распутицу, бросив все свои дела, поспешно выехала она из деревни
в наш
город. Саша встретил тетю с радостью, — он любил ее. Тетя везла большую на него
в своем сердце грозу. Но он так радостно
бросился ей на шею, так расцеловал ее руки, что она не нашла
в первую минуту строгого тона.
Матвей выбежал за ворота, а Шакир и рабочие
бросились кто куда, влезли на крышу смотреть, где пожар, но зарева не было и дымом не пахло,
город же был охвачен вихрем тревоги: отовсюду выскакивали люди,
бросались друг ко другу, кричали, стремглав бежали куда-то, пропадая
в густых хлопьях весеннего снега.
В одно прекрасное утро на стогнах
города показался легкомысленного вида человек, который, со стеклышком
в глазу, гулял по
городу, заходил
в лавки, нюхал, приценивался, расспрашивал. Хотя основательные купцы на все его вопросы давали один ответ: «проваливай!», но так как он и затем не унимался, то сочтено было за нужное предупредить об этом странном обстоятельстве квартальных. Квартальные,
в свою очередь,
бросились к градоначальнику.
Время было летнее, окошки отворены; вдруг залилась
в воздухе русская песня по Дворянской улице
города Уфы; генерал
бросился к окошку: по улице шли трое молодых унтер-офицеров, один из них пел песню; генерал приказал их схватить и каждому дать по триста палок.
Прелестный вид, представившийся глазам его, был общий, губернский, форменный: плохо выкрашенная каланча, с подвижным полицейским солдатом наверху, первая
бросилась в глаза; собор древней постройки виднелся из-за длинного и, разумеется, желтого здания присутственных мест, воздвигнутого
в известном штиле; потом две-три приходские церкви, из которых каждая представляла две-три эпохи архитектуры: древние византийские стены украшались греческим порталом, или готическими окнами, или тем и другим вместе; потом дом губернатора с сенями, украшенными жандармом и двумя-тремя просителями из бородачей; наконец, обывательские дома, совершенно те же, как во всех наших
городах, с чахоточными колоннами, прилепленными к самой стене, с мезонином, не обитаемым зимою от итальянского окна во всю стену, с флигелем, закопченным,
в котором помещается дворня, с конюшней,
в которой хранятся лошади; дома эти, как водится, были куплены вежливыми кавалерами на дамские имена; немного наискось тянулся гостиный двор, белый снаружи, темный внутри, вечно сырой и холодный;
в нем можно было все найти — коленкоры, кисеи, пиконеты, — все, кроме того, что нужно купить.
Литвинов бегом спустился с лестницы,
бросился в карету и доехал до железной дороги, не оглянувшись ни разу на
город, где осталось столько его собственной жизни… Он как будто отдался волне: она подхватила его, понесла, и он твердо решился не противиться ее влечению… От всякого другого изъявления воли он отказался.
— А что за суматоха идет по улицам! Умора, да и только. Французы, как угорелые кошки,
бросаются из угла
в угол. Они от огня, а он за ними; примутся тушить
в одном месте, а
в двадцати вспыхнет! Да, правда, и тушить-то нечем: ни одной трубы
в городе не осталось.
Надежда Федоровна надела свою соломенную шляпу и
бросилась наружу
в море. Она отплыла сажени на четыре и легла на спину. Ей были видны море до горизонта, пароходы, люди на берегу,
город, и все это вместе со зноем и прозрачными нежными волнами раздражало ее и шептало ей, что надо жить, жить… Мимо нее быстро, энергически разрезывая волны и воздух, пронеслась парусная лодка; мужчина, сидевший у руля, глядел на нее, и ей приятно было, что на нее глядят…
И боже мой, неужели не ее встретил он потом, далеко от берегов своей родины, под чужим небом, полуденным, жарким,
в дивном вечном
городе,
в блеске бала, при громе музыки,
в палаццо (непременно
в палаццо), потонувшем
в море огней, на этом балконе, увитом миртом и розами, где она, узнав его, так поспешно сняла свою маску и, прошептав: «Я свободна», задрожав,
бросилась в его объятия, и, вскрикнув от восторга, прижавшись друг к другу, они
в один миг забыли и горе, и разлуку, и все мучения, и угрюмый дом, и старика, и мрачный сад
в далекой родине, и скамейку, на которой, с последним, страстным поцелуем, она вырвалась из занемевших
в отчаянной муке объятий его…
Все это промелькнуло и исчезло. Пыльные улицы, залитые палящим зноем; измученные возбуждением и почти беглым шагом на пространстве целой версты солдаты, изнемогающие от жажды; крик офицеров, требующих, чтобы все шли
в строю и
в ногу, — вот все, что я видел и слышал пять минут спустя. И когда мы прошли еще версты две душным
городом и пришли на выгон, отведенный нам под бивуак, я
бросился на землю, совершенно разбитый и телом и душою.
И Милорд залаял басом: «Гав! гав!» Оказалось, что мальчиков задержали
в городе,
в Гостином дворе (там они ходили и все спрашивали, где продается порох). Володя как вошел
в переднюю, так и зарыдал и
бросился матери на шею. Девочки, дрожа, с ужасом думали о том, что теперь будет, слышали, как папаша повел Володю и Чечевицына к себе
в кабинет и долго там говорил с ними; и мамаша тоже говорила и плакала.
В пылу горячего спора, ему случалось сказать о человеке, даже при лишних свидетелях, что-нибудь могущее повредить ему; но когда горячность проходила, и Загоскину объясняли, какие вредные последствия могли иметь его слова, которых он не помнил, — боже мой,
в какое раскаяние приходил он… он отыскивал по всему
городу заочно оскорбленного им человека,
бросался к нему на шею, хотя бы то было посреди улицы, и просил прощенья; этого мало: отыскивал людей, при которых он сказал обидные слова, признавал свою ошибку, и превозносил похвалами обиженного…
Если вам когда-нибудь случалось взбираться по крутой и постоянно чем-то воняющей лестнице здания присутственных мест
в городе П-е и там, на самом верху, повернув направо, проникать сквозь неуклюжую и с вечно надломленным замком дверь
в целое отделение низеньких и сильно грязноватых комнат, помещавших
в себе местный Приказ общественного призрения, то вам, конечно,
бросался в глаза сидевший у окна, перед дубовой конторкой, чиновник, лет уже далеко за сорок, с крупными чертами лица, с всклокоченными волосами и бакенбардами, широкоплечий, с жилистыми руками и с более еще неуклюжими ногами.
В 1800-х годах,
в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось
в наше время, —
в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая
в Петербург
в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили
в пожарские котлеты,
в валдайские колокольчики и бублики, — когда
в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах
в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты
бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, —
в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, —
в губернском
городе К. был съезд помещиков, и кончались дворянские выборы.
Тут Курций
бросается в яму для спасения
города, там отец приносит дочь на жертву, чтобы был попутный ветер, и нашел старого дурака, который прирезал бедную девушку, и этого бешеного не посадили на цепь, не свезли
в желтый дом, а признали за первосвященника.
— Ты это спрашиваешь, Фома? Так, так! — склонил голову набок Иуда из Кариота и вдруг гневно обрушился: — Кто любит, тот не спрашивает, что делать! Он идет и делает все. Он плачет, он кусается, он душит врага и кости ломает у него! Кто любит! Когда твой сын утопает, разве ты идешь
в город и спрашиваешь прохожих: «Что мне делать? мой сын утопает!» — а не
бросаешься сам
в воду и не тонешь рядом с сыном. Кто любит!
В самый тот день, когда его, полумертвого, привезли
в город, девушка, по всем приметам, как две капли воды похожая на Эмилию, прибежала, вся
в слезах, с растрепанными волосами, к нему на квартиру и, осведомившись о нем у денщика,
бросилась, как сумасшедшая,
в госпиталь.
Встревоженный угрозой судом, которую сделала ему вчерашний день княгиня Казимира, Михаил Андреевич не отдавал себе ясного отчета
в положении своих дел: он даже не думал о жене и хлопотал только об одном: как бы разойтись с Казимирой. Под неотступным давлением этой заботы, он, как только встал,
бросился рыскать по
городу, чтоб искать денег, нужных для сделки с Казимирой. Он даже завернул
в департамент к Грегуару и просил его, не может ли тот помочь ему
в этом случае.
И оба пешехода вдруг вздрогнули и
бросились в сторону: по дороге на рысях проехали два десятка казаков с пиками и нагайками, с головы до ног покрытые снегом. Мужики сняли шапки и поплелись по тому же направлению, но на полувсходе горы, где стояли хоромы, их опять потревожил конский топот и непривычный мирному сельскому слуху брязг оружия. Это ехали тяжелою рысью высланные из
города шесть жандармов и впереди их старый усатый вахмистр.
Мне показалось, что
в этой сорной канаве я как будто снова нашел мою потерянную чистоту, — и вот я, упершись руками
в края канавы, выскочил и
бросился бежать со всех ног
в город.
Она
бросилась в деревню, узнала, что ночью едет
в город закупщик кооператива, устроилась с ним.
В ваших книгах я
бросался в бездонные пропасти, творил чудеса, убивал, сжигал
города, проповедовал новые религии, завоевывал целые царства….
Малый у дверей
бросился кликать кучера. Подъехал двуместный отлогий фаэтон с открытым верхом. Лошадей Анна Серафимовна любила и кое-когда захаживала
в конюшню. Из экономии она для себя держала только тройку: пару дышловых, вороную с серой и одну для одиночки — она часто езжала
в дрожках — темно-каракового рысака хреновского завода. Это была ее любимая лошадь. За
городом в Парке или
в Сокольниках она обыкновенно говорила своему Ефиму...
Приятели последовали этому совету, и вот
в самой фешенебельной части
города на Кияе, напротив двух самых больших гостиниц Неаполя, человек тридцать мальчишек разделись, без всякой церемонии, сложили свои лохмотья
в кучу и стали
бросаться с набережной
в море, ныряя очень искусно и доставая брошенные деньги.
Легкий отряд Чернышова, которым командовал Тотлебен, напал на этот
город внезапно. Гарнизон Берлина состоял всего из трех батальонов. Поспешно
бросились к нему на помощь небольшие прусские отряды. Пруссаков разогнали, и
в то время, когда сам Фридрих спешил к своей столице, она была занята русскими, которые наложили на нее контрибуцию и, разграбив окрестности,
в особенности загородные дворцы, поспешно ушли. На Берлин же направились австрийцы под предводительством Ласси, но опоздали.
Платен переменил позицию, отойдя за городок Гольнау и оставив
в нем небольшой отряд пехоты. Русская артиллерия принялась разбивать городские ворота, но безуспешно. Генерал Берг дал Суворову три батальона и приказал завладеть
городом. Утром он
бросился к
городу под сильным огнем, выломав ворота, ворвался
в улицы, причем получил две незначительные раны.
Город был взят.
Как
город, так и театр не носят итальянского характера, который так резко
бросается в глаза во Флоренции, Риме и
в особенности
в Неаполе.
Мариорица!» — вскрикиваю я и полунагая
бросаюсь в ту часть
города, где она жила.
После ночного отступления 18 июля, паника распространилась глубоко
в тыл настолько, что отразилась
в Систове, где все население
города и русские раненые
бросились бежать к переправе к мосту, спасаясь от воображаемого наступления турок.
Николай Герасимович
бросился в этот водоворот римской жизни с давно неизведанным им наслаждением. Образ Гранпа, преследовавший его неотступно до самых ворот вечного
города, несколько стушевался среди праздничной ликующей толпы.
Курций [Курций Марк (ум.
в 362 г. до н. э.) — римский юноша, который, по преданию,
бросился в пропасть для спасения родного
города.], бросающийся
в пропасть, — самоубийца.
Вдруг с парохода раздался выстрел. Все
бросились туда и вбежали на палубу. Антон Михайлович был уже мертв и лежал навзничь.
В правом виске зияла огнестрельная рана, весь пол около него был залит кровью, невдалеке валялся револьвер большого калибра. Дали знать
в город.