Неточные совпадения
— Виноват, виноват, — прошептал Иноков и даже снял шляпу, из-под волос на левую
бровь косо
опускался багровый рубец, он погладил его пальцем.
На лбу ее еще виднелась морщинка; обе
брови поднимались и
опускались, как усики у осы…
Дама в трауре сидела, пододвинув кресла к столу. Левою рукою она облокотилась на стол; кисть руки поддерживала несколько наклоненную голову, закрывая висок и часть волос. Правая рука лежала на столе, и пальцы ее приподымались и
опускались машинально, будто наигрывая какой-то мотив. Лицо дамы имело неподвижное выражение задумчивости, печальной, но больше суровой.
Брови слегка сдвигались и раздвигались, сдвигались и раздвигались.
Выезды к обедне представлялись тоже своего рода экзаменом, потому что происходили при дневном свете. Сестра могла только слегка подсурмить
брови и, едучи в церковь, усерднее обыкновенного нащипывала себе щеки. Стояли в церкви чинно, в известные моменты плавно
опускались на колени и усердно молились. Казалось, что вся Москва смотрит.
В окно, весело играя, заглядывал юный солнечный луч, она подставила ему руку, и когда он, светлый, лег на кожу ее руки, другой рукой она тихо погладила его, улыбаясь задумчиво и ласково. Потом встала, сняла трубу с самовара, стараясь не шуметь, умылась и начала молиться, истово крестясь и безмолвно двигая губами. Лицо у нее светлело, а правая
бровь то медленно поднималась кверху, то вдруг
опускалась…
Мать, невольно отдаваясь чувству ненависти к этому человеку, вдруг, точно прыгнув в холодную воду, охваченная дрожью, выпрямилась, шрам ее побагровел, и
бровь низко
опустилась.
Когда голова Лавровского
опускалась еще ниже и из горла слышался храп, прерываемый нервными всхлипываниями, — маленькие детские головки наклонялись тогда над несчастным. Мы внимательно вглядывались в его лицо, следили за тем, как тени преступных деяний пробегали по нем и во сне, как нервно сдвигались
брови и губы сжимались в жалостную, почти no-детски плачущую гримасу.
Брови Серебряного сдвинулись, и рука
опустилась было на крыж его сабли, но он вспомнил, с кем говорит, и только пожал плечами.
Казак с великим усилием поднимал
брови, но они вяло снова
опускались. Ему было жарко, он расстегнул мундир и рубаху, обнажив шею. Женщина, спустив платок с головы на плечи, положила на стол крепкие белые руки, сцепив пальцы докрасна. Чем больше я смотрел на них, тем более он казался мне провинившимся сыном доброй матери; она что-то говорила ему ласково и укоризненно, а он молчал смущенно, — нечем было ответить на заслуженные упреки.
Небольшого роста, прямой, как воин, и поджарый, точно грач, он благословлял собравшихся, безмолвно простирая к ним длинные кисти белых рук с тонкими пальчиками, а пышноволосый, голубоглазый келейник ставил в это время сзади него низенькое, обитое кожей кресло: старец, не оглядываясь,
опускался в него и, осторожно потрогав пальцами реденькую, точно из серебра кованую бородку, в которой ещё сохранилось несколько чёрных волос, — поднимал голову и тёмные густые
брови.
Лицо его покраснело, рыжие
брови сурово сдвинулись и
опустились на глаза. Но это не испугало Матвея, он ещё ближе пододвинулся к отцу, ощущая теплоту его тела.
И вдруг ее коричневое лицо собралось в чудовищную, отвратительную гримасу плача: губы растянулись и
опустились по углам вниз, все личные мускулы напряглись и задрожали,
брови поднялись кверху, наморщив лоб глубокими складками, а из глаз необычайно часто посыпались крупные, как горошины, слезы. Обхватив руками голову и положив локти на стол, она принялась качаться взад и вперед всем телом и завыла нараспев вполголоса...
Каждая черта его рябого лица была, казалось, привязана невидными нитками к концу смычка; то
брови его быстро приподымались, как бы испуганные отчаянным визгом инструмента, то
опускались, и за ними
опускалось все лицо.
— Ну! — вымолвил Гришка, у которого при этом
опустились брови и задрожали ноздри.
Она
опустилась с презрением и тревогой, холодно двинув
бровью. Томсон, прикрыв лицо рукой, сидел, катая хлебный шарик. Я все время стоял. Стояли также Дюрок, Эстамп, капитан и многие из гостей. На праздник, как на луг, легла тень. Началось движение, некоторые вышли из-за стола, став ближе к нам.
Молодая женщина, скинув обувь, измокшую от росы, обтирала концом большого платка розовую, маленькую ножку, едва разрисованную лиловыми тонкими жилками, украшенную нежными прозрачными ноготками; она по временам поднимала голову, отряхнув волосы, ниспадающие на лицо, и улыбалась своему спутнику, который, облокотясь на руку, кидал рассеянные взгляды, то на нее, то на небо, то в чащу леса; по временам он наморщивал
брови, когда мрачная мысль прокрадывалась в уме его, по временам неожиданная влажность покрывала его голубые глаза, и если в это время они встречали радужную улыбку подруги, то быстро
опускались, как будто бы пораженные ярким лучом солнца.
Ее
брови поползли вверх вместе с желтой кожей лба, она порезала ножом палец себе и, высасывая кровь,
опустилась на стул, но, тотчас же вскочив, сказала...
Стало холодно, а в мастерскую идти не хотелось, и, чтоб согреться, я решил носить мешки в сени, но, вбежав туда с первым же мешком, увидал Шатунова: он сидел на корточках перед щелью в стене, похожий на филина. Его прямые волосы были перевязаны лентой мочала, концы ее
опустились на лоб и шевелятся вместе с
бровями.
Иногда лицо Маши становится страдальческим, угрюмым,
брови сходятся к переносью, углы рта
опускаются; все лицо стареет на десяток лет и темнеет, — вероятно, таково же иногда мое лицо.
Она надула губы, густые
брови её, сойдясь,
опустились на синие маленькие глаза, и, тяжело топая босыми ногами, пошла прочь, шмыгая носом.
С темени на лоб падали клочья сивых волос, под ними прятались глубокие морщины, то
опускаясь на лохматые
брови, то одним взмахом уходя под волоса.
— Что делать? — вздыхая, сказал священник, и снова
брови и бородка его поднялись кверху и
опустились.
Муж был в сильном волнении и казался совершенно растерян. Он направился было к старушке; но, не дойдя несколько шагов, повернулся, прошел по комнате и подошел к священнику. Священник посмотрел на него, поднял
брови к небу и вздохнул. Густая с проседью бородка тоже поднялась кверху и
опустилась.
Она была вся оживлена: черные
брови ее то поднимались, то
опускались, взор то щурился и угасал, то быстро сверкал и пронизывал; античные ее руки горели и щипали в лепестки мягкую шемахинскую кисть от пояса распашного капота из букетной материи азиатского рисунка.
Она вернулась в будуар и хотела позвонить. Но рука ее, протянутая к пуговке электрического звонка,
опустилась. Лицо все перекосило, прямые морщины на переносице так и врезались между
бровями, глаза гневно и презрительно пустили два луча.
Нинка укусила губу,
брови низко
опустились на глаза и затемнили лицо.
Ее мягкие, блестящие, как шелк, волосы были высоко подняты, обнаруживая стройный затылок, и
опускались мягкими буклями на лоб с темными
бровями, красиво оттенявшими большие голубые глаза, опушенные длинными ресницами и светившиеся мягким блеском… В ушах ярко блестели роскошные солитеры.
Седые густые
брови воеводы нахмурились; лучи раскаленных глаз его устремились на врага и, казалось, проницали его насквозь; исполинскою, жилистою рукой сжал он судорожно меч, грудь его поднялась, как разъяренный вал, и, издав какой-то глухой звук,
опустилась. Боярина смирила мысль, что будет пролита кровь при дверях дочерниной комнаты. Он видел движение руки своего сына и, стиснув ее, предупредил роковой удар.