Да где же это я в самом деле? кто кругом меня, с этими
бритыми лбами, смуглыми, как у мумий, щеками, с поникшими головами и полуопущенными веками, в длинных, широких одеждах, неподвижные, едва шевелящие губами, из-за которых, с подавленными вздохами, вырываются неуловимые для нашего уха, глухие звуки?
И поистине не ожидал я сказанного от одетого в смурой кафтан, со
бритым лбом. Но, желая удовлетворить моему любопытству, я просил его, чтобы он уведомил меня, как, будучи толь низкого состояния, он достиг понятий, недостающих нередко в людях, несвойственно называемых благородными.
— Здорово, Семенов, — сказал он одному рекруту с таким же
бритым лбом, как и другие, который, в толстом солдатском белье и в серой шинели внакидку, сидел с ногами на нарах и, разговаривая с другим рекрутом, ел что-то.
Один рекрут, с тем неестественным выражением, которое дает человеку
бритый лоб, сдвинув на затылок серую фуражку, бойко трепал в балалайку; другой без шапки, со штофом водки в одной руке, плясал в середине кружка.
Дежурный унтер-офицер уже не хотел нас пускать в казарму, но Зухин как-то уговорил его, и тот же самый солдат, который приходил с запиской, провел нас в большую, почти темную, слабо освещенную несколькими ночниками комнату, в которой с обеих сторон на нарах, с
бритыми лбами, сидели и лежали рекруты в серых шинелях.
Неточные совпадения
Из них только один, в каракулевой шапке, прятал бородатое лицо в поднятом воротнике мехового пальто, трое — видимо, рабочие, а пятый — пожилой человек,
бритый, седоусый, шел сдвинув мохнатую папаху на затылок, открыв высокий
лоб, тыкая в снег суковатой палкой.
Человек был небольшой, тоненький, в поддевке и ярко начищенных сапогах, над его низким
лбом торчала щетка черных, коротко остриженных волос, на круглом
бритом лице топырились усы — слишком большие для его лица, говорил он звонко и капризно.
Едет иногда лодка с несколькими человеками: любо смотреть, как солнце жарит их прямо в головы; лучи играют на
бритых, гладких
лбах, точно на позолоченных маковках какой-нибудь башни, и на каждой голове горит огненная точка.
И в воображении его из-за всех впечатлений нынешнего дня с необыкновенной живостью возникло прекрасное лицо второго мертвого арестанта с улыбающимся выражением губ, строгим выражением
лба и небольшим крепким ухом под
бритым синеющим черепом.
Это был изжелта-смуглый горбоносый человек маленького роста;
бритое лицо его казалось треугольным благодаря широкому, начинавшему лысеть двумя взлысинами
лбу, впалым щекам и острому подбородку.
— Куда лезешь, язевый
лоб! […язевый
лоб! — Язевый — клейменый.] — ворчал один угрюмый, высокий арестант, сухощавый и смуглый, с какими-то странными выпуклостями на своем
бритом черепе, толкая другого, толстого и приземистого, с веселым и румяным лицом, — постой!
Гладкий загорелый
лоб резко отделялся от
бритого места.
— Ага, пришёл! — отозвался Дудка. Стоя у окна, они тихо заговорили. Евсей понял, что говорят о нём, но не мог ничего разобрать. Сели за стол, Дудка стал наливать чай, Евсей исподволь и незаметно рассматривал гостя — лицо у него было тоже
бритое, синее, с огромным ртом и тонкими губами. Тёмные глаза завалились в ямы под высоким гладким
лбом, голова, до макушки лысая, была угловата и велика. Он всё время тихонько барабанил по столу длинными пальцами.
Всего замечательнее было его лицо — одно из тех лиц, которые запечатлеваются в памяти на всю жизнь с первого взгляда: большой четырехугольный
лоб был изборожден суровыми, почти гневными морщинами; глаза, глубоко сидевшие в орбитах, с повисшими над ними складками верхних век, смотрели тяжело, утомленно и недовольно; узкие
бритые губы были энергично и крепко сжаты, указывая на железную волю в характере незнакомца, а нижняя челюсть, сильно выдвинувшаяся вперед и твердо обрисованная, придавала физиономии отпечаток властности и упорства.
А Марко Данилыч, шагая на Гребновскую, так размышлял: «Тысяча целковых
бритой плеши!..
Лбу некрещеному тысячу целковых!.. Легко сказать!.. Дунюшке изъян — вот оно главное-то дело!»
Сидели за столиками люди в пиджаках и в косоворотках, красноармейцы, советские барышни. Прошел между столиками молодой человек в кожаной куртке, с револьвером в желтой кобуре. Его Катя уже несколько раз встречала и, не зная, возненавидела всею душой. Был он
бритый, с огромною нижнею челюстью и придавленным
лбом, из-под
лба выползали раскосые глаза, смотревшие зловеще и высокомерно. Катя поскорей отвела от него глаза, — он вызывал в ней безотчетный, гадливо-темный ужас, как змея.
Генерал с синим лицом, и сумасшедше наскакивающий матрос с тесаком, и
бритый человек с темно-сладострастным взглядом из-под придавленного
лба.