Неточные совпадения
— Как удивительно выражение Христа! — сказала Анна. Из всего, что она видела, это выражение ей
больше всего понравилось, и она чувствовала, что это центр
картины, и потому похвала этого будет приятна художнику. — Видно, что ему жалко Пилата.
Судьям своим он приписывал всегда глубину понимания
больше той, какую он сам имел, и всегда ждал от них чего-нибудь такого, чего он сам не видал в своей
картине.
Иные нужны мне
картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы кучи
Да пруд под сенью ив густых,
Раздолье уток молодых;
Теперь мила мне балалайка
Да пьяный топот трепака
Перед порогом кабака.
Мой идеал теперь — хозяйка,
Мои желания — покой,
Да щей горшок, да сам
большой.
Пред ним встала
картина, напомнившая заседание масонов в скучном романе Писемского: посреди
большой комнаты, вокруг овального стола под опаловым шаром лампы сидело человек восемь; в конце стола — патрон, рядом с ним — белогрудый, накрахмаленный Прейс, а по другую сторону — Кутузов в тужурке инженера путей сообщения.
Сидели в
большой полутемной комнате, против ее трех окон возвышалась серая стена, тоже изрезанная окнами. По грязным стеклам, по балконам и железной лестнице, которая изломанной линией поднималась на крышу, ясно было, что это окна кухонь. В одном углу комнаты рояль, над ним черная
картина с двумя желтыми пятнами, одно изображало щеку и солидный, толстый нос, другое — открытую ладонь. Другой угол занят был тяжелым, черным буфетом с инкрустацией перламутром, буфет похож на соединение пяти гробов.
Эта
картина говорит
больше, другая сила рисует ее огненной кистью, — не та сила восставшего мужика, о которой ежедневно пишут газеты, явно — любуясь ею, а тайно, наверное, боясь.
Озябшими руками Самгин снял очки, протер стекла, оглянулся: маленькая комната, овальный стол, диван, три кресла и полдюжины мягких стульев малинового цвета у стен, шкаф с книгами, фисгармония, на стене
большая репродукция с
картины Франца Штука «Грех» — голая женщина, с грубым лицом, в объятиях змеи, толстой, как водосточная труба, голова змеи — на плече женщины.
Белые двери привели в небольшую комнату с окнами на улицу и в сад. Здесь жила женщина. В углу, в цветах, помещалось на мольберте
большое зеркало без рамы, — его сверху обнимал коричневыми лапами деревянный дракон. У стола — три глубоких кресла, за дверью — широкая тахта со множеством разноцветных подушек, над нею, на стене, — дорогой шелковый ковер, дальше — шкаф, тесно набитый книгами, рядом с ним — хорошая копия с
картины Нестерова «У колдуна».
Большой овальный стол был нагружен посудой, бутылками, цветами, окружен стульями в серых чехлах; в углу стоял рояль, на нем — чучело филина и футляр гитары; в другом углу — два широких дивана и над ними черные
картины в золотых рамах.
— И потом еще
картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на другой — семь. Внизу пред ними, на коленях, маленький человечек снял с плеч своих огромную,
больше его тела, двуличную голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что
картина названа: «В руки твои предаю дух мой». А руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
Как таблица на каменной скрижали, была начертана открыто всем и каждому жизнь старого Штольца, и под ней
больше подразумевать было нечего. Но мать, своими песнями и нежным шепотом, потом княжеский, разнохарактерный дом, далее университет, книги и свет — все это отводило Андрея от прямой, начертанной отцом колеи; русская жизнь рисовала свои невидимые узоры и из бесцветной таблицы делала яркую, широкую
картину.
— А спроси его, — сказал Райский, — зачем он тут стоит и кого так пристально высматривает и выжидает? Генерала! А нас с тобой не видит, так что любой прохожий может вытащить у нас платок из кармана. Ужели ты считал делом твои бумаги? Не будем распространяться об этом, а скажу тебе, что я, право,
больше делаю, когда мажу свои
картины, бренчу на рояле и даже когда поклоняюсь красоте…
— Нет, бабушка, не все артисты — учители, есть знаменитые таланты: они в
большой славе и деньги
большие получают за
картины или за музыку…
«Вот этак же, лет шесть назад, — печально размышлял он, — затеял я писать
большую, сложную
картину для выставки…
— Напиши же ты мне
картину самую
большую, во всю стену, и напиши на ней перво-наперво реку, и спуск, и перевоз, и чтоб все люди, какие были тогда, все тут были.
В то время в выздоравливавшем князе действительно, говорят, обнаружилась склонность тратить и чуть не бросать свои деньги на ветер: за границей он стал покупать совершенно ненужные, но ценные вещи,
картины, вазы; дарить и жертвовать на Бог знает что
большими кушами, даже на разные тамошние учреждения; у одного русского светского мота чуть не купил за огромную сумму, заглазно, разоренное и обремененное тяжбами имение; наконец, действительно будто бы начал мечтать о браке.
Взгляд не успевал ловить подробностей этой
большой, широко раскинувшейся
картины. Прямо лежит на отлогости горы местечко, с своими идущими частью правильным амфитеатром, частью беспорядочно перегибающимися по холмам улицами, с утонувшими в зелени маленькими домиками, с виноградниками, полями маиса, с близкими и дальними фермами, с бегущими во все стороны дорогами. Налево гора Паарль, которая, картинною разнообразностью пейзажей, яркой зеленью, не похожа на другие здешние горы.
Она была высокого роста, смугла, с ярким румянцем, с
большими черными глазами и с косой, которая, не укладываясь на голове, падала на шею, — словом, как на
картинах пишут римлянок.
За городом дорога пошла берегом. Я смотрел на необозримый залив, на наши суда, на озаряемые солнцем горы, одни, поближе, пурпуровые, подальше — лиловые; самые дальние синели в тумане небосклона.
Картина впереди — еще лучше: мы мчались по
большому зеленому лугу с декорацией индийских деревень, прячущихся в тени бананов и пальм. Это одна бесконечная шпалера зелени — на бананах нежной, яркой до желтизны, на пальмах темной и жесткой.
Обсушившись на постоялом дворе, содержавшемся пожилой толстой, с необычайной толщины белой шеей женщиной, вдовой, Нехлюдов в чистой горнице, украшенной
большим количеством икон и
картин, напился чаю и поспешил на этапный двор к офицеру просить разрешения свидания.
— А кто же
больше?.. Он… Непременно он. У меня положительных данных нет в руках, но я голову даю на отсечение, что это его рук дело. Знаете, у нас, практиков, есть известный нюх. Я сначала не доверял этому немцу, а потом даже совсем забыл о нем, но теперь для меня вся
картина ясна: немец погубил нас… Это будет получше Пуцилло-Маляхинского!.. Поверьте моей опытности.
От нечего делать он рассматривал красивую ореховую мебель, мраморные вазы, красивые драпировки на дверях и окнах, пестрый ковер, лежавший у дивана, концертную рояль у стены,
картины, — все было необыкновенно изящно и подобрано с
большим вкусом; каждая вещь была поставлена так, что рекомендовала сама себя с самой лучшей стороны и еще служила в то же время необходимым фоном, объяснением и дополнением других вещей.
На заднем плане
картины, на небольшом пригорочке, —
большая приисковая контора, несколько хозяйственных пристроек и длинные корпуса для приисковых рабочих.
Приличная мебель, драпировки на окнах и дверях, цветы и
картины — все было скромно, но очень удобно и с
большим вкусом.
И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы
картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал гору, — знает сам это, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения
большого удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной…
Все молча остановились у
большого камня. Алеша посмотрел, и целая
картина того, что Снегирев рассказывал когда-то об Илюшечке, как тот, плача и обнимая отца, восклицал: «Папочка, папочка, как он унизил тебя!» — разом представилась его воспоминанию. Что-то как бы сотряслось в его душе. Он с серьезным и важным видом обвел глазами все эти милые, светлые лица школьников, Илюшиных товарищей, и вдруг сказал им...
Было много диванов и кушеток, диванчиков,
больших и маленьких столиков; были
картины на стенах, вазы и лампы на столах, было много цветов, был даже аквариум у окна.
Деревенские кабаки
большей частью довольно темны, и почти никогда не увидите вы на их бревенчатых стенах каких-нибудь ярко раскрашенных лубочных
картин, без которых редкая изба обходится.
Поднявшись на перевал (240 м), я увидел довольно интересную
картину. Слева от нас высилась высокая гора Хунтами [Хун-та-ми — гора в виде
большой буддийской пагоды.], имеющая вид усеченного конуса. Она входит в хребет, отделяющий бассейн реки Санхобе от реки Иодзыхе. Со стороны моря Хунтами кажется двугорбой. Вероятно, вследствие этого на морских картах она и названа Верблюдом.
Меня эта
картина очень заинтересовала. Я подошел ближе и стал наблюдать. На колоднике лежали сухие грибки, корешки и орехи. Та к как ни грибов, ни кедровых орехов в лесу еще не было, то, очевидно, бурундук вытащил их из своей норки. Но зачем? Тогда я вспомнил рассказы Дерсу о том, что бурундук делает
большие запасы продовольствия, которых ему хватает иногда на 2 года. Чтобы продукты не испортились, он время от времени выносит их наружу и сушит, а к вечеру уносит обратно в свою норку.
Почерневшие канделябры, необыкновенная мебель, всякие редкости, стенные часы, будто бы купленные Петром I в Амстердаме, креслы, будто бы из дома Станислава Лещинского, рамы без
картин,
картины, обороченные к стене, — все это, поставленное кой-как, наполняло три
большие залы, нетопленые и неосвещенные.
В то время, когда живописец трудился над этою
картиною и писал ее на
большой деревянной доске, черт всеми силами старался мешать ему: толкал невидимо под руку, подымал из горнила в кузнице золу и обсыпал ею
картину; но, несмотря на все, работа была кончена, доска внесена в церковь и вделана в стену притвора, и с той поры черт поклялся мстить кузнецу.
Настоящих любителей, которые приняли бы участие в судьбе молодых художников, было в старой Москве мало. Они ограничивались самое
большое покупкой
картин для своих галерей и «галдарей», выторговывая каждый грош.
Такая вывеска бывала обыкновенно над входом, а по его сторонам обычно красовались две
большие длинные
картины, показывавшие, как это производится.
По происхождению — касимовский мещанин, бедняк, при окончании курса получил премию за свою
картину «Ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем». Имел премии позднее уже от Общества любителей художеств за исторические
картины. Его
большая мастерская церковной живописи была в купленном им доме у Калужских ворот.
Старые москвичи-гурманы перестали ходить к Тестову. Приезжие купцы, не бывавшие несколько лет в Москве, не узнавали трактира. Первым делом — декадентская
картина на зеркальном окне вестибюля… В
большом зале — модернистская мебель, на которую десятипудовому купчине и сесть боязно.
Н. И. Струнников, сын крестьянина, пришел в город без копейки в кармане и добился своего не легко. После С. И. Грибкова он поступил в Училище живописи и начал работать по реставрации
картин у известного московского парфюмера Брокара, владельца
большой художественной галереи.
Чем дальше подвигался Полуянов, тем
больше находил недостатков и прорух в крестьянском хозяйстве. И земля вспахана кое-как, и посевы плохи, и земля пустует, и скотина затощала. Особенно печальную
картину представляли истощенные поля, требовавшие удобрения и не получавшие его, — в этом благодатном краю и знать ничего не хотели о каком-нибудь удобрении. До сих пор спасал аршинный сибирский чернозем. Но ведь всему бывает конец.
Как за последний якорь спасения, доктор хватался за святую науку, где его интересовала
больше всего психиатрия, но здесь он буквально приходил в ужас, потому что в самом себе находил яркую
картину всех ненормальных психических процессов. Наука являлась для него чем-то вроде обвинительного акта. Он бросил книги и спрятал их как можно дальше, как преступник избывает самых опасных свидетелей своего преступления.
«Неорганизованную девочку»
больше всего интересовала невиданная никогда обстановка, особенно
картины на стенах, статуэтки из бронзы и терракоты, а самое главное — рояль.
Большой послесвадебный стол представлял собой оригинальную по пестроте
картину.
В октябре утки сваливаются в
большие стаи, и в это время добывать их уже становится трудно. День они проводят на
больших прудах и озерах. Нередко вода бывает покрыта ими в настоящем смысле этого слова. Мне пришли на память стихи из послания одного молодого охотника, которые довольно верно изображают эту
картину...
— Вот эти все здесь
картины, — сказал он, — всё за рубль, да за два на аукционах куплены батюшкой покойным, он любил. Их один знающий человек все здесь пересмотрел; дрянь, говорит, а вот эта — вот
картина, над дверью, тоже за два целковых купленная, говорит, не дрянь. Еще родителю за нее один выискался, что триста пятьдесят рублей давал, а Савельев Иван Дмитрич, из купцов, охотник
большой, так тот до четырехсот доходил, а на прошлой неделе брату Семену Семенычу уж и пятьсот предложил. Я за собой оставил.
На
картине это лицо страшно разбито ударами, вспухшее, со страшными, вспухшими и окровавленными синяками, глаза открыты, зрачки скосились;
большие, открытые белки глаз блещут каким-то мертвенным, стеклянным отблеском.
Их славою в этом отношении полна и родная земля, и даже святой Афон: они не только мастера петь с вавилонами, но они знают, как пишется
картина «Вечерний звон», а если кто из них посвятит себя
большому служению и пойдет в монашество, то таковые слывут лучшими монастырскими экономами, и из них выходят самые способные сборщики.
Большая квадратная зала с зеркалами в золоченых рамах, с двумя десятками плюшевых стульев, чинно расставленных — вдоль стен, с олеографическими
картинами Маковского «Боярский пир» и «Купанье», с хрустальной люстрой посредине — тоже спит и в тишине и полумраке кажется непривычно задумчивой, строгой, странно-печальной.
Мать опять отпустила меня на короткое время, и, одевшись еще теплее, я вышел и увидел новую, тоже не виданную мною
картину: лед трескался, ломался на отдельные глыбы; вода всплескивалась между ними; они набегали одна на другую,
большая и крепкая затопляла слабейшую, а если встречала сильный упор, то поднималась одним краем вверх, иногда долго плыла в таком положении, иногда обе глыбы разрушались на мелкие куски и с треском погружались в воду.
Дом был по-тогдашнему прекрасный, хорошо убран и увешан
картинами, до которых покойный Михайла Максимыч, как видно, был
большой охотник.
Вид в снегах быстро бегущей реки, летняя кухня на острову, высокие к ней переходы, другой остров с
большими и стройными деревьями, опушенными инеем, а вдали выпуклоутесистая Челяевская гора — вся эта
картина произвела на меня приятное, успокоительное впечатление.
Тут следует
большой промежуток, то есть темное пятно или полинявшее место в
картине давно минувшего, и я начинаю себя помнить уже очень больным, и не в начале болезни, которая тянулась с лишком полтора года, не в конце ее (когда я уже оправлялся), нет, именно помню себя в такой слабости, что каждую минуту опасались за мою жизнь.