Неточные совпадения
Христианство есть не только вера в Бога, но и вера в человека, в
возможность раскрытия
божественного в человеке.
Для религиозного сознания ясно, что должна быть создана космическая
возможность спасения; человечество должно оплодотвориться
божественной благодатью: в мире должен совершиться
божественный акт искупления, победы над грехом, источником рабства, победы, по силе своей равной размерам содеянного преступления.
Конец истории и путь к концу — не исключительно
божественный, а богочеловеческий, и в богочеловечности таится
возможность осмыслить
божественный план истории, не погасив индивидуальной свободы человека.
Ибо человек, будучи одинаково причастен духа божия и стихийной натуры мира и находясь свободною душою своею посреди сих двух начал, как некая связь их и проводник действия божия в мире, тем самым имел роковую
возможность разъединить их, уклонившись от
божественного начала и перестав проводить его в натуру.
«Я прошу вас, — резюмирует Шеллинг, — считать установленным следующее: 1) Существо того, что Н. 3. называет Сыном, есть вечно в Боге и как поглощенное в actus purissimus
божественной жизни, само с Богом, θεός. 2) С того момента (von da), как Отец усматривает в образах своего бытия
возможность другого бытия, или того момента, как ему эти образы являются как потенции, т. е., стало быть, от вечности, с того момента как он есть Отец, вторая потенция представляется ему как будущий Сын, он, стало быть, уже имеет в ней будущего Сына, которого он в ней наперед познает, в котором он собственно принимает план (Vorsatz) мира.
Как проявление
божественных сил, мир есть сама действительность и полнота, но в тварной свободе своей он есть еще задание, игра
возможностей, бесконечная
возможность возможностей.
В вечной природе существуют две области и заключена
возможность двух жизней: «огонь или дух», обнаруживающийся как «молния огня» на четвертой ступени, силою свободы (опять и свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из сил природы) определяет себя к
божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или основой для царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Для Евномия, как мы уже знаем, не представлялось сомнения в
возможности адекватного, исчерпывающего познания
божественной сущности помощью понятий («имен»), и главным таким понятием являлась «нерожденность» [«Подобно малолетним и по-детски, попусту занимаясь невозможным, как бы в какой-нибудь детской ладони, заключают непостижимое естество Божие в немногих слогах слова: нерожденность, защищают эту глупость и думают, что Божество толико и таково, что может быть объято человеческим разумом одно наименование» (Творения иже во святых отца нашего св. Григория Нисского, т. VI. М., 1864, стр.299.
Каковы же последствия, к которым приводит нас вторая
возможность, заложенная в учении отрицательного богословия о
Божественном Ничто?
«Второй образ (Gestalt)
божественного бытия, чрез то, что он выделяется из этого бытия, получает
возможность быть особой личностью в себе» (333).
Монофизитство — христианское религиозно-философское учение, отрицающее
возможность смешения в Иисусе Христе двух природ:
божественной и человеческой.
Постижение софийности мира дает
возможность, до известной степени, постигать и Софию, а в ней и через нее лучи умного света
Божественного, которым сама она просветлена.
Но творец мира есть величайший из художников, и непонятно, почему отрицают за Творцом
возможность сотворить что-то высокое и
божественное.
Дух был поставлен между двумя
возможностями — соединиться с
божественной силой или с силой тьмы.
Апофатическая теология мистична, а не агностична, и утверждает совсем иное, она утверждает духовный путь к
Божественной Тайне, Непознаваемому, невыразимому в положительных понятиях, утверждает
возможность для человека пережить
божественное и приобщиться к Нему, соединиться с Ним.
Чисто пантеистическое богосознание не допускает
возможности творчества ни Божьего, ни человеческого, для него лишь одно
божественное состояние истекает в другое.