Неточные совпадения
Она здесь, в Узле, — вот о чем думал Привалов, когда возвращался от Павлы Ивановны. А он до сих пор не знал об этом!.. Доктор не показывается и, видимо, избегает встречаться с ним. Ну, это его дело. В Привалове со страшной силой вспыхнуло желание увидать Надежду Васильевну, увидать хотя издали… Узнает она его или нет? Может быть,
отвернется, как от пьяницы и картежника, которого даже
бог забыл, как выразилась бы Павла Ивановна?
«Телеграмма» вернулась, а за ней пришла и Нюрочка. Она бросилась на шею к Самойлу Евтихычу, да так и замерла, — очень уж обрадовалась старику, которого давно не видала. Свой, родной человек… Одета она была простенько, в ситцевую кофточку, на плечах простенький платок, волосы зачесаны гладко. Груздев долго гладил эту белокурую головку и прослезился:
бог счастье послал Васе за родительские молитвы Анфисы Егоровны. Таисья
отвернулась в уголок и тоже плакала.
—
Бог! Зачем ты
отвернулся от меня? Я — маленький, я — слабый, я — песчинка, что я сделал тебе дурного,
Бог? Ты ведь все можешь, ты добрый, ты все видишь, — зачем же ты несправедлив ко мне,
Бог?
— Чорт их знает! Тьфу! Хозяина настоящего нету, на какую — то кригу, [«Кригой» называется место у берега, огороженное плетнем для ловли рыбы.] говорят, пошел. А старуха такая дьявол, что упаси Господи, — отвечал Ванюша, хватаясь за голову. — Как тут жить будет, я уж не знаю. Хуже татар, ей-Богу. Даром что тоже христиане считаются. На что татарин, и тот благородней. «На кригу пошел»! Какую кригу выдумали, неизвестно! — заключил Ванюша и
отвернулся.
(Надевая штаны.)
Бог благословит твое доброе сердечко, сестренка.
Отвернись.
Бог справедлив, милая тетенька. Когда мы
отворачиваемся от благородных мыслей и начинаем явно или потаенно клясть возвышенные чувства, он, праведный судия, окутывает пеленой наши мыслящие способности и поражает уста наши косноязычием. И это великое благо, потому что рыцари управы благочиния давно бы вселенную слопали, если б гнев божий не тяготел над ними.
Будь князь понастойчивей, он, может быть, успел бы втолковать ей и привить свои убеждения, или, по крайней мере, она стала бы притворяться, что разделяет их; но князь, как и с большей частью молодых людей это бывает, сразу же разочаровался в своей супруге,
отвернулся от нее умственно и не стал ни слова с ней говорить о том, что составляло его суть, так что с этой стороны княгиня почти не знала его и видела только, что он знакомится с какими-то странными людьми и
бог знает какие иногда странные вещи говорит.
— Я вас всех, подлецов, в один узел завяжу!! — неистовствовал он в качестве предержащей власти. — Не успел
отвернуться, как ты уж и на мель сел?.. А?.. Я разве
бог?.. а? Разве я разом могу на всех барках быть… а? Что-о?.. Бунтовать?.. Сейчас с чегенями в воду…
Старик медленно вышел из кибитки, дочь выпрыгнула вслед за ним, уцепилась обеими руками за его платье, — «не бойся! — шепнул он ей, обняв одной рукою, — не бойся… если
бог не захочет, они ничего не могут нам сделать, если же»… он
отвернулся… о, как изобразить выражение лица бедной девушки!.. сколько прелестей, сколько отчаяния!..
Настя.
Бог с вами! (
Отворачивается и плачет).
— Нечего тут!.. Коли сказано «с
Богом», так берись за скобку да шасть за косяк… — угрюмо сказал Патап Максимыч, не
отворачиваясь от окна. — Пару саврасых с тележкой дарю. На них поезжай…
Росту он был высокого, с лица сурьезный, да ранее приветливо смотрел, а тут зверем на меня, как есть, глянул. Подал было руку, а потом вдруг руку мою бросил и сам
отвернулся. «Не могу, говорит, я тебя видеть теперь. Уйди, братец,
бога ради, уйди!..» Опустил голову, да и пошел, а я на фатеру пришел, и так меня засосало, — просто пищи дня два не принимал. С этих самых пор тоска и увязалась ко мне. Точно порченый.
Когда люди, живя дурной жизнью, говорят, что нет
бога, они правы:
бог есть только для тех, кто глядит в его сторону и приближается к нему. Для того же, кто
отвернулся от него и идет прочь от него, нет и не может быть
бога.
— Ну тебя к
Богу, Онисим Самойлыч! Сам знаешь, что не дело говоришь, —
отвернувшись от Орошина, с досадой проговорил Смолокуров.
Не внимай козням его, плюнь на супостата,
отвернись от него, обратись к
Богу истинному…
Глупость это была с моей стороны или предательство? Ей-богу, глупость. Мне теперь стыдно и удивительно вспоминать, до чего я тогда бывал глуп. Но не так, должно быть, воспринял мой поступок Горбатов. По-видимому, генерал встретился с ним в клубе и не поблагодарил его за совет, который он мне дал. Вскоре я встретился с Горбатовым в коридоре, поклонился ему. Он холодно-негодующими глазами оглядел меня, не ответил на поклон и
отвернулся.
— Нет уж,
бог с ним! — отмахнулся рукою околоточный; дружинник засмеялся, и только Петров нахмурился еще больше и
отвернулся. — Я ведь, собственно, ничего не имею. Помочь так помочь, с большим удовольствием. Вот только костюм у меня неподходящий…