Высокий, статный брюнет, с красивым лицом восточного типа, с большими блестящими, как бы подернутыми маслом глазами, он казался человеком, которого природа-мать оделила всеми данными для беспечальной жизни, а потому облако грусти, всегда покрывавшее его лицо, вносило дисгармонию в общий вид
блестящего юноши и невольно привлекало к нему внимание как мужчин, так и женщин, посещающих казино.
Неточные совпадения
—
Юноша —
блестящий. Но однакож не следует забывать тонкое изречение знаменитого Ганса Христиана Андерсена...
В пьесе под заглавием «Не наши» он называл Чаадаева отступником от православия, Грановского — лжеучителем, растлевающим
юношей, меня — слугой, носящим
блестящую ливрею западной науки, и всех трех — изменниками отечеству.
Во Франции некогда была
блестящая аристократическая юность, потом революционная. Все эти С.-Жюсты и Гоши, Марсо и Демулены, героические дети, выращенные на мрачной поэзии Жан-Жака, были настоящие
юноши. Революция была сделана молодыми людьми; ни Дантон, ни Робеспьер, ни сам Людовик XVI не пережили своих тридцати пяти лет. С Наполеоном из
юношей делаются ординарцы; с реставрацией, «с воскресением старости» — юность вовсе не совместна, — все становится совершеннолетним, деловым, то есть мещанским.
Жму, наконец, с полным участием руку тебе, мой благодушный
юноша, несчастная жертва своей грозной богини-матери, приславшей тебя сюда искать руки и сердца
блестящей фрейлины, тогда как сердце твое рвется в маленькую квартирку на Пески, где живет она, сокровище твоей жизни, хотя ты не смеешь и подумать украсить когда-нибудь ее скромное имя своим благородным гербом.
Вызывают Ивана Петрова. Выходит
юноша, дурно, грязно одетый, испуганный, с дрожащими мускулами лица и
блестящими бегающими глазами и прерывающимся голосом, шепотом почти говорит: «я… по закону… я, как христианин… я не могу…».
Долго стояли они, пораженные величием Изорина в шляпе Карла Моора с огромными полями и осанкой высокого
юноши Белова, важничавшего перед встречными своей красно-желтой кофтой из
блестящей парчи, в которой еще на днях Бессонова играла сваху в «Русской свадьбе».
Как изображу я вам, наконец, этих
блестящих чиновных кавалеров, веселых и солидных,
юношей и степенных, радостных и прилично туманных, курящих в антрактах между танцами в маленькой отдаленной зеленой комнате трубку и не курящих в антрактах трубки, — кавалеров, имевших на себе, от первого до последнего, приличный чин и фамилию, — кавалеров, глубоко проникнутых чувством изящного и чувством собственного достоинства; кавалеров, говорящих большею частию на французском языке с дамами, а если на русском, то выражениями самого высокого тона, комплиментами и глубокими фразами, — кавалеров, разве только в трубочной позволявших себе некоторые любезные отступления от языка высшего тона, некоторые фразы дружеской и любезной короткости, вроде таких, например: «что, дескать, ты, такой-сякой, Петька, славно польку откалывал», или: «что, дескать, ты, такой-сякой, Вася, пришпандорил-таки свою дамочку, как хотел».
Тут могли бы вы также встретить несколько молодых и розовых
юношей, военных с тупеями, штатских, причесанных á la russe [по-русски (франц.)], скромных подобно наперсникам классической трагедии, недавно представленных высшему обществу каким-нибудь знатным родственником: не успев познакомиться с большею частию дам, и страшась, приглашая незнакомую на кадриль или мазурку, встретить один из тех ледяных ужасных взглядов, от которых переворачивается сердце как у больного при виде черной микстуры, — они робкою толпою зрителей окружали
блестящие кадрили и ели мороженое — ужасно ели мороженое.
Везде являлись граждане в шлемах и в латах; старцы сидели на великой площади и рассказывали о битвах
юношам неопытным, которые вокруг их толпились, и еще в первый раз видели на себе доспехи
блестящие.
Напившись чаю, Иван Петрович ушел в дом. Через десять минут он появился на крыльце и… поразил Лизу. Он,
юноша, только семь лет тому назад переставший называться Ванькой и Ванюшкой, готовый за двугривенный своротить челюсть, поставить весь дом вверх дном, был одет чертовски хорошо. Он был в соломенной широкополой шляпе, в чудных
блестящих ботфортах, жилетке пике… Тысяча больших и малых солнц светилось в его брелоках. В правой руке держал он с шиком перчатки и хлыстик…
Девушки одна за другою выходили на середину и с пылающими лицами и
блестящими глазами отплясывали лезгинку. К ним присоединялись юноши-лезгины, стараясь превзойти друг друга в искусстве танцев. Только юный бек Израил, жених Бэллы, сидел задумчивый между дедом Магометом и своим отцом наибом. Мне было почему-то жаль молоденького бека, жаль и Бэллу, связанных навеки друг с другом по желанию старших, и я искренно пожелала им счастья…
Такой светский искус я считаю положительно полезным. Он отвлекал от многих грязных увлечений студенчества.
Юноша „полировался“, а это совсем не плохо. И тут женщины — замужние дамы и девицы — продолжали свое воспитательное влияние. Нетребовательность и сравнительная дешевизна позволяли бывать всюду, в самых богатых и
блестящих домах, не делая долгов, не выходя из своего бюджета в тысячу рублей ассигнациями.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та
блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев-людей, из всех этих
блестящих, на тысячных лошадях, богачей,
юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.