Неточные совпадения
Привычка усладила горе,
Не отразимое ничем;
Открытие большое вскоре
Ее утешило совсем:
Она меж делом и досугом
Открыла тайну, как супругом
Самодержавно управлять,
И всё тогда пошло на стать.
Она езжала
по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню
по субботам,
Служанок
била осердясь —
Всё это мужа не спросясь.
Стон ужаса пробежал
по толпе: его спина была синяя полосатая рана, и
по этой-то ране его следовало
бить кнутом. Ропот и мрачный вид собранного народа заставили полицию торопиться, палачи отпустили законное число ударов, другие заклеймили, третьи сковали ноги, и дело казалось оконченным. Однако сцена эта поразила жителей; во всех кругах Москвы говорили об ней. Генерал-губернатор донес об этом государю. Государь
велел назначить новый суд и особенно разобрать дело зажигателя, протестовавшего перед наказанием.
—
Бьет тихонько, анафема проклятый! Дедушка не
велит бить ее, так он
по ночам. Злой он, а она — кисель…
Наконец девяносто. Прохорову быстро распутывают руки и ноги и помогают ему подняться. Место,
по которому
били, сине-багрово от кровоподтеков и кровоточит. Зубы стучат, лицо желтое, мокрое, глаза блуждают. Когда ему дают капель, он судорожно кусает стакан… Помочили ему голову и
повели в околоток.
Вот почему охотники не дают молодой хорошей собаке искать
по коростелям и вот почему
бьют их не так много; впрочем, для старой, твердо дрессированной собаки приискиванье коростелей безвредно, особенно для имеющей верхнее чутье; она, не утомляя себя разбираньем и беганьем
по перепутанным, бесконечным дергуновым следам,
поведет охотника скоро и прямо к нему, и он принужден будет подняться.
За Кишкиным уже следили. Матюшка первый заподозрил, что дело нечистое, когда Кишкин прикинулся больным и бросил шурфовку. Потом он припомнил, что Кишкин выплеснул пробу в шурф и не
велел бить следующих шурфов
по порядку. Вообще все поведение Кишкина показалось ему самым подозрительным. Встретившись в кабаке Фролки с Петром Васильичем, Матюшка спросил про Кишкина, где он ночует сегодня. Слово за слово — разговорились. Петр Васильич носом чуял, где неладно, и прильнул к Матюшке, как пластырь.
Несмотря на то, что проявления его любви были весьма странны и несообразны (например, встречая Машу, он всегда старался причинить ей боль, или щипал ее, или
бил ладонью, или сжимал ее с такой силой, что она едва могла переводить дыхание), но самая любовь его была искренна, что доказывается уже тем, что с той поры, как Николай решительно отказал ему в руке своей племянницы, Василий запил с горя, стал шляться
по кабакам, буянить — одним словом,
вести себя так дурно, что не раз подвергался постыдному наказанию на съезжей.
Чтение продолжалось. Внимание слушателей росло с каждой главой, и, наконец, когда звероподобный муж, узнав об измене маленькой, худенькой, воздушной жены своей, призывает ее к себе,
бьет ее
по щеке, и когда она упала, наконец, в обморок,
велит ее вытащить совсем из дому, вон… — Марьеновский даже привстал.
— Думаешь — это я
по своей воле и охоте навалился на тебя? Я — не дурак, я ведь знал, что ты меня
побьешь, я человек слабый, пьющий. Это мне хозяин
велел: «Дай, говорит, ему выволочку да постарайся, чтобы он у себя в лавке побольше напортил во время драки, все-таки — убыток им!» А сам я — не стал бы, вон ты как мне рожу-то изукрасил…
Еще некоторое время
бил по нервам тот внутренний счет, который
ведет человек, если курок дал осечку, ожидая запоздавшего выстрела, затем поднялись шум и смех.
Посему прошу оного дворянина, яко разбойника, святотатца, мошенника, уличенного уже в воровстве и грабительстве, в кандалы заковать и в тюрьму, или государственный острог, препроводить, и там уже,
по усмотрению, лиша чинов и дворянства, добре барбарами шмаровать [
Бить плетьми.] и в Сибирь на каторгу
по надобности заточить; проторы, убытки
велеть ему заплатить и
по сему моему прошению решение учинить. — К сему прошению руку приложил дворянин Миргородского повета Иван, Никифоров сын, Довгочхун».
И им тех городов дворян и детей боярских, велети имая приведчи к себе и
бить велеть по торгом кнутом и сажать в тюрьму; а из тюрьмы выимая велети их давать на крепкие поруки с записьми, что им быти с ними на государеве службе; и отписывать поместья и приказывать беречь до государева указу, и отписных поместий крестьянам слушать их ни в чем не
велеть».
Думал он о том, как жесток и безжалостен будет он с людьми, как выгонит тётку и не даст ей ничего, что
велел отец. Женится на Христине, будет держать её скупо, одевать плохо и —
бить станет,
по щекам,
по груди и крепкому животу. Анке тоже устроит какую-нибудь штуку. Он примется за дела эти тотчас, как похоронит отца, сразу поставит себя против людей грозно и непримиримо.
Он совсем ослаб. Теперь молодые деревья прямо, без всяких стеснений,
били его
по лицу, издеваясь над его беспомощным положением. В одном месте на прогалину выбежал белый ушкан (заяц), сел на задние лапки,
повел длинными ушами с черными отметинками на концах и стал умываться, делая Макару самые дерзкие рожи. Он давал ему понять, что он отлично знает его, Макара, — знает, что он и есть тот самый Макар, который настроил в тайге хитрые машины для его, зайца, погибели. Но теперь он над ним издевался.
— В два часа за полночь
велела я в
било ударить, — отвечала мать Аркадия. — Когда собрались, когда что — в половине третьего пение зачали. А пели, матушка, утреню
по минеи. У местных образов новы налепы горели, что к Рождеству были ставлены, паникадила через свечу зажигали.
Развелось много собак, и городское начальство
велело бить всех собак
по городу».
Чуть не
по всем нагорным селеньям каждый крестьянин хоть самую пустую торговлю
ведет: кто хлебом, кто мясом
по базарам переторговывает, кто за рыбой в Саратов ездит да зимой
по деревням ее продает, кто сбирает тряпье, овчины, шерсть, иной строевой лес с Унжи да с Немды гонят; есть и «напольные мясники», что кошек да собак
бьют да шкурки их скорнякам продают.
— Значит, есть у тебя, девушка, тятенька… У моей касаточки тоже был тятенька, да сгубили его злодеи-кровопивцы… Ох, девушка, как они палками его дубасили, инда
по всей
по мураши забегали, отдал он душу свою честную Богу под ударами кромешников… Набольшой-то их Малюта, перед казнью таково с сердцем с ним разговаривал, да и
велел бить его до смерти.
— Мы французам худого не делаем, — сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. — Мы только так, значит,
по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два
побили, а то мы худого не делали… — На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтоб его при ней оставили. Денисов
велел оставить его.
Два солдата
вели его, а те, которые были с палками,
били его
по оголенной спине, когда он равнялся с ними.
— Нечего «моя милость». Моя милость только тем тебя помилует, что, как духовный сын твой, я
бить тебя не
велю, а пускай тебя уберут, як слiд, и проведут
по селу, шоб бачили, якш ты паскудник…
Тогда он решился воспользоваться тем, что его никто не стерег, и он убежал от своего господина, но как он ранее не разузнал дорогу в Россию, то не знал куда идти, и его опять поймали и привели к Магомету, а Магомет
велел «
бить его
по пятам палками шамшитового дерева до болезни».