— Но ты не знал и только немногие знали, что небольшая часть их все же уцелела и осталась жить там, за Стенами. Голые — они ушли в леса. Они учились там у деревьев, зверей, птиц, цветов, солнца. Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую, красную кровь. С вами хуже: вы обросли цифрами, по вас цифры ползают, как вши. Надо с вас содрать все и выгнать голыми в леса. Пусть научатся дрожать от страха, от радости, от
бешеного гнева, от холода, пусть молятся огню. И мы, Мефи, — мы хотим…
Аксинья поверила, и он, обещав ей прийти на другой же день поутру в их деревню, отправился домой, неся в душе
бешеный гнев против супруги своей за ее подсматриванье.
Вслед за этим он входит в
бешеный гнев, говорит, что сделает что-то ужасное, чтобы отомстить дочерям, но плакать не будет, и уходит.
Но порой и у нее вырывались порывы
бешеного гнева, когда она рыча, как пантера, бросалась на своего сожителя, стаскивала его на пол, била и колотила все, что попадало под руку, а затем измученная, едва дыша, отталкивала от себя Геннадия Васильевича, который отправлялся в ближайшую портерную и отвечал на вопросы своих приятелей завсегдатаев относительно его растрепанного костюма...
Но девушка не видела ни его оплеванного, мокрого, искаженного
бешеным гневом лица, ни черного револьвера.
Неточные совпадения
Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь,
бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает
бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе,
гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного отца.
А на него лезли со всех сторон налившиеся кровью, остеклевшие от
гнева глаза, искривленные
бешеным криком губы, его сжимали жаркие, потные тела, под натиском которых старик вертелся, как щепка, попавшая в водоворот.
Федор рвался и бился, как
бешеный зверь, но толпа, без вражды и
гнева, но с молчаливым испугом настойчиво боролась с одним человеком.
Цезарь уже не помнил своего сна, но никогда еще эта тесная клетка с решеткой, эти ненавистные лампы, эти человеческие фигуры так его не раздражали. Он метался из угла в угол, злобно рычал на львицу, когда она попадалась на дороге, и останавливался только для того, чтобы в
бешеном реве выразить весь бессильный, но страшный
гнев Цезаря, запертого в тюрьме.
Он смутно ожидал крика, шума,
бешеных возгласов,
гнева и мести, — и странное безмолвие поразило его.
Он кивнул головою и улыбнулся ласково. И то, что он улыбнулся ей ласково и, значит, ничего не забыл; и то, что он, такой гордый и хороший, был раздет и всеми презираем, и его грязные ноги — вдруг наполнили ее чувством нестерпимой любви и
бешеного, слепого
гнева. Взвизгнув, она бросилась на колени, на мокрый пол, и схватила руками холодные волосатые ноги.