У стены, слева от входа, стояла высокая кровать с толстейшей периной, множеством
белоснежных подушек и стеганым голубым шелковым одеялом. В углу, противоположном переднему, было повешено довольно большое зеркало в рамке искусной немецкой работы из деревянной мозаики, а под ним стоял стол, весь закрытый белыми ручниками, с ярко и густо вышитыми концами; несколько таких же ручников были повешены на зеркало.
Неточные совпадения
Комната Марии Петровны была отделана как игрушка: пунцовая шелковая мебель, такие же драпировки и пушистый ковер с большими букетами пунцовых цветов придавали обширной комнате уютный вид. За поднятою, на толстых шелковых шнурах, пунцовой драпировкой виднелась
белоснежная кровать с целою горою
подушек.
Гостиная, убранная так же, как и зала, по-старинному, мебелью красного дерева, с лакированными спинками и мягкими
подушками, обитыми коричневым сафьяном, атласными такого же цвета гардинами на окнах, заставленных жардиньерками, полными цветов, была бы мрачна, если бы не вышитые
подушки на диване, скамеечки и разбросанные там и сям на столиках и креслах
белоснежные вязаные салфеточки, придававшие ей уютный и приветливый вид и указывавшие, как и чистота залы, на заботливую аккуратную женскую руку.
Помещение было очень опрятное и уютное: мебель заново обитая светлым ситцем, такая же перегородка, за которой виднелась пышная постель с несколькими
подушками в
белоснежных наволочках. Все это, освещенное солнцем, лучи которого проникали в открытые окна, придавало комнате веселый вид и производило приятное впечатление укромного уголка.
Раздался выстрел. Сбежавшаяся прислуга застала князя уже мертвым. Он лежал на кровати. Огнестрельная рана зияла в правом виске. Алая кровь обагрила
белоснежные, батистовые наволочки
подушек и лежавший у постели белый ангорский ковер. Правая рука спустилась с кровати. Револьвер большого калибра валялся на ковре. На лице князя застыла улыбка какого-то блаженного довольства.
Третья, наконец, мéньшая, чем две остальные горницы, с большой изразцовой лежанкой, служила опочивальней Ксении Яковлевны. Широкая, красного дерева с вычурной резьбой кровать, на которой лежали высокая перина, покрытая розовым шелковым, с искусными узорами стеганым одеялом, и целая гора
подушек в
белоснежных наволочках, стояла прямо против двери у задней стены. Стены опочивальни были обиты серебряной парчой с вытканными розовыми цветами. Пол покрыт выделанными шкурами горных коз.
Он поместился у ее ног на брошенную им на пол
подушку, которых несколько лежало на диване, и стал восторгаться ее талией, уверял, что умирает от желания поцеловать ее волосы, которые волнистыми прядями спускались на
белоснежную шею.
Штофная темно-синяя мягкая мебель и такие же занавески на окнах, темные обои придавали ей мрачный вид, и единственным светлым пятном на этом темном фоне выделялась постель княжны, покрытая
белоснежным тканьевым одеялом с целою горою
подушек.
Под головой красавицы было несколько
подушек в
белоснежных наволочках. Полуоткрытые глаза глядели в одну точку.
— Не встану, не встану… — кивнула та головой, потягиваясь на
белоснежных перине и
подушках. Глаза ее улыбались. — Зазорно только в постели-то быть, коли придет он… — добавила она после некоторой паузы.
Ксения Яковлевна действительно неподвижно лежала на своей постели. Голова ее была откинута на
подушки, толстая, круто заплетенная коса покоилась на высокой груди. Глаза были закрыты. Больная была одета в
белоснежную ночную кофту с узкими длинными рукавами и высоким воротником. До половины груди она была закрыта розовым шелковым стеганым на легкой вате одеялом. Она спала или притворялась спящей.
Она сидела в своей маленькой, но уютной комнате, невдалеке от будуара княгини, на постели, покрытой
белоснежным пеньковым одеялом, с целой горой
подушек в тонких наволочках идеальной белизны.