Неточные совпадения
На Леню костюмов недостало; была только надета на голову красная вязанная из гаруса
шапочка (или, лучше сказать, колпак) покойного Семена Захарыча, а в шапку воткнут обломок
белого страусового пера, принадлежавшего еще бабушке Катерины Ивановны и сохранявшегося доселе в сундуке в виде фамильной редкости.
На улице густо падал снег, поглощая людей, лошадей;
белый пух тотчас осыпал
шапочку Варвары, плечи ее, ослепил Самгина. Кто-то сильно толкнул его.
— Ну, что это значит против двухсот тысяч, — возразил ему маленький человечек, в
белом кашне на шее и в какой-то монашеской
шапочке.
Сзади экипажа, на высокой узенькой скамейке, качается, скрестив руки на груди, маленький негр, весь в
белом, в смешной
шапочке на курчавой голове, с детским личиком и важно или обиженно надутыми губами.
Только по голосу он узнал, что эта высокая, скромно одетая женщина, с лицом под вуалью, в какой-то оригинальной, но не модной
шапочке с
белым пером — Лидия.
Гребцы — все португальцы, одетые очень картинно, в
белых спенсерах с отложными воротниками, в маленьких, едва покрывающих темя, красных или синих
шапочках, но без обуви.
Головной убор состоит из
белого капюшона, спускающегося на спину и плечи, и маленькой
шапочки, на которой в стоячем положении прикреплен беличий хвост и несколько красных шнурков с кисточками.
Одет он был в куртку и штаны из выделанной изюбровой кожи и сохатиные унты, на голове имел
белый капюшон и маленькую
шапочку с собольим хвостиком. Волосы на голове у него заиндевели, спина тоже покрылась
белым налетом. Я стал усиленно трясти его за плечо. Он поднялся и стал руками снимать с ресниц иней. Из того, что он не дрожал и не подергивал плечами, было ясно, что он не озяб.
Его желтые, почти
белые волосы торчали острыми косицами из-под низенькой войлочной
шапочки, которую он обеими руками то и дело надвигал себе на уши.
На ногах у него были надеты штаны, наколенники и унты из рыбьей кожи, а на голове
белое покрывало и поверх него маленькая
шапочка из козьего меха с торчащим кверху беличьим хвостиком.
Страшная скука царила в доме, особенно в бесконечные зимние вечера — две лампы освещали целую анфиладу комнат; сгорбившись и заложив руки на спину, в суконных или поярковых сапогах (вроде валенок), в бархатной
шапочке и в тулупе из
белых мерлушек ходил старик взад и вперед, не говоря ни слова, в сопровождении двух-трех коричневых собак.
Под
шапочкой иноки с нашитыми на ней
белым восьмиконечным крестом и адамовой головой она точно хотела спрятаться от того мира, который продолжал тянуть ее к себе, как страшный призрак, как что-то роковое.
За их репетицией внимательно следят: сероглазая, круглолицая, круглобровая, беспощадно намазавшаяся дешевыми румянами и
белилами Зоя, которая облокотилась на фортепиано, и Вера, жиденькая, с испитым лицом, в костюме жокея; в круглой
шапочке с прямым козырьком, в шелковой полосатой, синей с
белым, курточке, в
белых, обтянутых туго рейтузах и в лакированных сапожках с желтыми отворотами.
И я ее, эту кошку, еще хорошо заметил, что она вся
белая, а на лобочке, как
шапочка, черное пятнышко.
В эту ночь у меня сильно болел бок, и я до самого утра не мог согреться и уснуть. Мне слышно было, как Орлов прошел из спальни к себе в кабинет. Просидев там около часа, он позвонил. От боли и утомления я забыл о всех порядках и приличиях в свете и отправился в кабинет в одном нижнем
белье и босой. Орлов в халате и в
шапочке стоял в дверях и ждал меня.
Пришли женщины — сначала три, потом еще две, — потом все время одни из них приходили, другие уходили, и все до одной они были хорошенькие, сильно напудренные, с обнаженными
белыми руками, шеями и грудью, одетые в блестящие, яркие, дорогие платья, некоторые в юбках по колено, одна в коричневой форме гимназистки, одна в тесных рейтузах и жокейской
шапочке.
Дилетаев начал прощаться. Хозяйка подала ему свою
белую и полную ручку, которую тот поцеловал и, расшаркавшись, вышел молодцом. Отсюда он завернул к Никону Семенычу, которого застал в довольно странном костюме, а именно: в пунцовых шелковых шальварах, в полурасстегнутой сорочке и в какой-то греческой
шапочке. На талии был обернут, несколько раз, яхонтового цвета широкий кушак, за которым был заткнут кинжал. При входе Аполлоса Михайлыча он что-то декламировал.
Рота капитана занимала опушку леса и лежа отстреливалась от неприятеля. Капитан в своем изношенном сюртуке и взъерошенной
шапочке, опустив поводья
белому маштачку и подкорчив на коротких стременах ноги, молча стоял на одном месте. (Солдаты так хорошо знали и делали свое дело, что нечего было приказывать им.) Только изредка он возвышал голос, прикрикивая на тех, которые подымали головы.
Вдруг кто-то дернул за одеяло. Алеша невольно взглянул: перед ним стояла Чернушка — не в виде курицы, а в черном платье, в малиновой
шапочке с зубчиками и в
белом накрахмаленном шейном платке, точно, как он видел ее в подземной зале.
На дворе было темно, но светлее, чем в передней. В темноте уже ясно вырисовывалась высокая сутуловатая фигура доктора с длинной, узкой бородой и с орлиным носом. У Абогина, кроме бледного лица, теперь видна была его большая голова и маленькая, студенческая
шапочка, едва прикрывавшая темя. Кашне
белело только спереди, позади же оно пряталось за длинными волосами.
Азагаров заиграл, и перед его глазами закружились
белые, голубые и розовые платьица, короткие юбочки, из-под которых быстро мелькали
белые кружевные панталончики, русые и черные головки в
шапочках из папиросной бумаги. Играя, он машинально прислушивался к равномерному шарканью множества ног под такт его музыки, как вдруг необычайное волнение, пробежавшее по всей зале, заставило его повернуть голову ко входным дверям.
Она волновалась… В
белом, шитом серебром бешмете в жемчужной
шапочке, с длинной, мастерски затканной чадрой, с массою ожерелий и запястий, которые поминутно позвякивали на ее твердой и тонкой смуглой шейке, Бэлла казалась красавицей.
Пассажиры, привлеченные неистовым звуком, увидали, как господин в
белом картузе полез с кулаками на высокого пассажира в венгерской
шапочке и коротком пиджаке.
По краям просек и под их ногами, и вокруг елей, по густой траве краснели
шапочки клевера, мигала куриная слепота, выглядывали венчики мелких лесных маргариток, и
белели лепестки обильной земляники… Чуть приметными крапинками, точно притаившись, мелькали ягоды; тонкое благоухание подползало снизу, и слабый, только что поднявшийся ветерок смешивал его с более крепким смолистым запахом хвои.
Однажды на моем дежурстве поздно вечером зовут меня в приемную. Прихожу. У стола стоял в меховой николаевской шинели ротмистр граф Зарайский, адъютант командира нашего корпуса, а рядом с ним — высокая стройная дама в шубке и
белой меховой
шапочке.
— Дети мои! Не ссорьтесь. Смотрите, сколько звезд в вышине. Звезды — цветы январского неба; сколько радостной ласки в их мерцающих очах, — вмешивается в разговор Ольга, сама точно сказка в своей
белой кроликовой
шапочке на черных кудрях.
Между этими дамами одна отличалась чудною красотою и собольею островерхою
шапочкой наподобие сердца, посреди которой алмазная пряжка укрепляла три
белые перышка неизвестной в России птицы. Черные локоны, выпадая из-под
шапочки, мешались с соболем воротника. Если б в старину досталось описывать ее красоту, наши деды молвили бы просто: она была так хороша, что ни в сказках сказать, ни пером написать. Это была молдаванская княжна Мариорица Лелемико.